Самарское Татарское кладбище – целый ушедший мир

В Самаре, как и во всех населённых пунктах, существуют кладбища. Почти в каждом из них есть мусульманские участки. Но самым известным среди них является отдельное городское Татарское кладбище.

Расположено оно в юго-западной части Самары в Железнодорожном районе, имеет площадь 4,74 га в форме прямоугольника и «оценочное» количество захороненных – 5500 чел. С одной из длинных сторон оно граничит с улицей Новоурицкая, с другой – с еврейским кладбищем.
Считается, что данное кладбище существует со второй половины 19 века и за свое полуторавековое существование раза два расширялось. В дело его последнего расширения, в предреволюционные годы, большой вклад внес известный лидер татарской общины губернского центра, гласный (депутат) Самарской городской думы Махмуд-эфенди Баишев.
Татары были первыми из тех, кто здесь похоронен. Но, несмотря на то, что уже давно кладбище стало вероисповедальным, общемусульманским – здесь нашли последний приют усопшие и других мусульманских народов – основную массу похороненных составляют татары и оно продолжает считаться и официально называться «татарским».
По мнению специалистов, нынешнее городское Татарское кладбище является уцелевшим удаленным уголком некогда самого крупного многоконфессионального кладбища Самары – Всесвятского, существовавшего в 1850-1930-х гг.
Мне нравится бродить по старым кладбищам. Это особые места для прогулок, для воспоминаний, размышлений об ушедших предках. Здесь чувствуется не только скорбь, тоска, но и спокойствие, а также гордость и некоторая причастность к истории.
Если в первый раз я посетил это кладбище в первые же дни начала своей деятельности как имам по профессиональной необходимости – проводя обряд погребения, то вовторой раз и притом очень скоро сюда меня привел исторический и культурологический интерес.
Сразу же после входа на кладбище через центральные ворота с северо-западного угла (ул. Новоурицкая) в центре предстает «ряд мулл» – несколько однообразных памятников, составляющих как бы один единый комплекс. Это могилы мусульманских духовных лиц послевоенного Куйбышева – в основном неофициальных – «безуказных» мулл. И поставил эти надгробия на свои средства, в знак уважения к погребенным здесь, смотритель кладбища и предыдущий руководитель организации по исполнению ритуальных похоронных служб Исхак-абый.
От входа отходят две дорожки. Более памятна та, что идет слева – параллельно заборной стене со стороны улицы Новоурицкой. Ее еще называют «Амировской». Она вместе с идущими вдоль нее тремя-четырьмя рядами могил составляет особый участок, где наиболее компактно лежат активные члены татарской общины.
По обе стороны дорожки среди одиноких могил можно заметить небольшие «родовые гнезда» –компактное захоронение нескольких людей из одной семьи или одного рода. На таких местах обычно покоятся представители двух и даже трех поколений: дедушка и бабушка, отец и мать, иногда внуки, племянники и т.д.
Я медленно начинаю свое «путешествие» по этой дорожке, и самой первой, слева, меня встречает могила Зейнеббану Махмутовой – жены Валиахмед хазрата, одного из сыновей Кизлявского ишана.
Чуть дальше, у дорожки, на этой же стороне похоронен Абдулкадир-бабай Амиров – один из самых известных в городе татар своего времени, оставивший самый добрый след в истории татаро-мусульманской общины города.
За его могилой похоронены супружеская чета Ахметзяновых – Абдульбари-абый и Шарифзадэ-апа – известная в Куйбышеве семья – родители известного в городе и области заслуженного врача Рифкать Бариевича Ахметзянова. После них, все еще слева – лежит Амина-апа Амирова – супруга Абдулкадир-бабая.
Справа от дорожки за «рядом мулл» – могила еще одного духовного лица – имама д. Верхний Нурлат Мифтахутдинова Муртазы-хазрата. За ним похоронен один из активистов духовного возрождения мусульман-татар Куйбышева послевоенного времени – Валитов Насибулла-бабай – тесть Ягудина Равиль-абый. Сам же Равиль Хайруллович Ягудин – член Президиума Всемирного конгресса татар, инициатор и активист строительства в Самаре медресе и Соборной мечети – лежит чуть впереди, все на той же правой стороне от дорожки. Здесь же, в этом кругу, лежат еще несколько представителей семьи Ягудиных.
Слева от дорожки, напротив «угла Ягудиных», «родовое гнездо» семьи Гильмановых, где лежат Хайрулла-бабай Гильманов – один из самых активных сподвижников-ходаков религиозного возрождения мусульман послевоенного периода и его сыновья.
Немного впереди, справа, расположены могилы самых старых представителей рода Амировых на самарской земле – отца и матери Абдулкадир-бабая – Мухаммеджан-ага и Фатыма-апа Амировых и их внука – Анвара Абдулкадировича.
После этой пары могил выложенная плиткой дорожка переходит в обычную грунтовую и становится ясно: кто ее выложил и для прохода к чьим могилам.
Следующим вдоль дорожки справа расположены могилы супружеской четы Гумар-абый и Мунибы-апа Хусаиновых – одной из также известных татарских семей города.

Дальше дорожка, следуя между могилами, доходит до восточного угла кладбища, где через калитку выходит на улицу Новоурицкую. Здесь же примыкающая дорожка поворачивает направо и идет вглубь кладбища. По обе стороны лежат десятки и десятки усопших.
Часть могил на кладбище – безымянна. Основная часть захоронений выглядит довольно скромно. Как правило, это простые невысокие надгробия, изготовленные из разного материала – небольшие монолитные камни и простые плитки из бетона.
В советское время несколько преобразился внешний вид надгробий, хотя и стал более однородным, так сказать социально уравненным – стали преобладать почти одинаковые на вид железные пирамидки и неправильной формы параллелепипеды, некоторые их которых увенчались пятиконечными звездочками.
Сегодня же это высеченные из гранита или другого дорогого и крепкого камня красивые надгробия, обелиски из мрамора, иногда невысокие саркофаги и камни с барельефными изображениями покойных.

Наиболее ухоженными выглядят погребения последнего десятилетия. Многие старые надгробия подновлены руками родственников. Чувствуется, что сейчас люди стали чаще бывает здесь.
Одна из причин того, что я люблю бывать на кладбищах и гулять здесь – это желание увидеть старые надписи – арабографичные эпитафии. У нас не осталось старых каменных мечетей, где на стенах или карнизах, под куполом или на сводах была бы нанесена или вырезана изумительная арабская письменная вязь или так свойственный исламской архитектуре удивляющий глаз насыщенный геометрический или растительный орнамент на камне. Таких, каких я видел в Турции, Иордании. Ведь в России почти не осталось старой мусульманской культовой каменной архитектуры. И нигде больше не увидеть арабское письмо на камне как на кладбище.
И там, в эпитафиях – целый ушедший мир. Но, несмотря на обилие и разноликость надписей на камнях и плитках Татарского кладбища, старых арабографичных – нет. Есть на кириллице, есть немногочисленные надписи на тюрки – старотатарском письме (арабскими буквами), составленные уже в послереволюционный период. Но таких, которые представляли бы художественную или культурную ценность, как скажем надгробия на кладбищах деревень Теплый Стан, Денискино, Камышла… – нет.
В последнее время возобновилось нанесение арабских текстов на надгробия. Но вот в чем беда
– они часто неуместны и очень примитивны. Сегодня могильные плитки полны изображениями мечетей разных регионов, приукрашенные не очень искусными надписями некоторых частей Корана – сур Фатиха, Ихлас, Аята аль-Курси. То есть всего того, что традиционно не принято делать не только на мусульманском Востоке, но даже и у нас.
Все надписи очень просты и элементарны: в коротких строках –  короткая информация о годах рождения и смерти.

И фотографии, фотографии и изображения… Они везде и повсюду. Этот чуждый нашей татаро-мусульманской культуре элемент, к большому сожалению, присутствует на большинстве надмогильных плит, даже на могилах умерших в очень преклонном возрасте стариков и старушек. Эх, если бы знали ставившие их потомки, старающиеся все делать «как надо» и «со вкусом», как эти фотографии не идут к могилам их предков, как они их уродуют. Неуместны даже рельефные изображения лиц на плитках, хотя и выглядят по-современному и «культурно».
Дойдя до конца идущей вглуб дорожки и не имея возможности пройти дальше – в большую территорию, усыпанную могилами, примыкающую к еврейскому кладбищу, вслед за дорожкой поворачивая в сторону выхода. Впереди – на треугольном островке – еще одно «гнездо» – семейное захоронение Замальдиновых. В одном ряду лежат самый старый представитель – Имам-бабай, его жена Сруржихан-апа, их сыновья Рафаэль и Равиль, с краю – сестра Сруржихан-апа и чуть позади – брат Имам-бабая – Юсуф. Имам (Имаметдин) – бабай – один из уважаемых аксакалов областного центра, активный подвижник духовной жизни Куйбышевской мечети.

Здесь же почти рядом – в центре ближней к центральному входу половинки кладбища – несколько громадных роскошных плит, издалека говорящие о материальном достатке «хозяев». Но подойдя близко и увидев на них «искусно» выгравированные молодые портреты, прочитав даты рождения и смерти, узнаешь о физически прерванных в лихие 90-е годы молодых жизнях. Но таких неординарных и не свойственных нашей мусульманской культуре надгробий с фотопортретами в натуральную величину, слава Аллаху, единицы.
Сделав по дорожкам «круг» по кладбищу возвращаюсь к центральным воротам. Недалеко от них, справа от одноэтажного административного здания в отдельной решетчатой ограде семья Сагировых – мать и ее сыновья. Это могилы жены и детей Фаттаха Сагирова, избежавшего ареста в 1937 году и оставшегося в живых. Здесь же отдельно, с другой стороны помещения могила самого Фаттах-бабая, имеющего к кладбищу непосредственное отношение – он один из активных работников на стройке вокруг кладбища каменного забора в 1950-х гг.
Окинув взглядом татарское кладбище, замечаешь внешнюю хаотичность из-за множества могил и беспорядок в их расположении. К этому приводит простая человеческая психология: желание хоронить родственников в одном кругу. Но сегодня этот естественный принцип соблюдать все сложнее – так как кладбище уже переполнено. Между могильными оградами едва протискиваешься. Их ставят впритык к другим – здесь буквально негде ступать.
И начинается обратный отсчет – допустимый, с точки зрения исламского законодательства, но предосудительный, с точки зрения наших национальных традиций, новый обычай, когда в могилу бабушки хоронят умершего маленького внучка, в могилу отца – умершего сына или дочь, в могилу тети или дяди племянника и т.д. И самое страшное, что приходит в голову, закономерное в наш век всеобщей коммерциализации и постепенной потери нравственных принципов – это то, что в не отмечанные могильными плитками, не посещаемые, «заброшенные» могилы, ни у кого не спросив, могут «подселить» совершенно чужого покойника.

О Зия Камали и Кабире Бакере

Несколько лет тому назад на городское кладбище меня привело желание поиска могилы Зия Камали. Мало кто знает, что один из выдающихся национальных и духовных лидеров татар-мусульман России, философ, ученый-богослов, педагог, основатель нескольких, известных на всю Россию, высших новометодных медресе Уфы, необоснованно репрессированный Зия Камали (Парвазетдин Камалетдинов) закончил свой жизненный путь в Куйбышеве. Но затем стало известно, что не то что могила этого великого татарско-мусульманского мыслителя, но даже примерное место его захоронения в Самаре может оказаться неизвестным. Да, считается, что он умер в Самаре. Но он был политическим заключенным, лишь во время этапирования в 1942 г. в европейскую часть страны из-за болезни был снят с поезда в Куйбышеве, посажен в одну из местных тюрем, где и умер. И, думается, был «похоронен» в общей могиле вместе с такими же «ненужными», «никчемными» больными или расстрелянными. И было не до могил таких вот «врагов народа» когда шла Великая Отечественная и вся страна была мобилизована на борьбу с фашистами.

Подобное можно сказать и о Кабире Бакере, «неизвестном» известном татарском писателе и общественном деятеле, самом близком, по словам современного татарского писателя Рабита-ага Батуллы, друге Габдуллы Тукая. Он,репрессированный и отсидевший положенное, запрещенный в проживании в Казани и других национальных центрах, для дальнейшего местожительства выбирает незнакомый ему город Куйбышев. Все равно ближе к Казани и Татарстану, но город, где его не знают и не будут надоедать расспросами и где он найдет возможность заниматься своим любимым писательским делом. И опять-таки никому не до него, и он – немного скрытный и осторожный после заключений – почти не знаком татарам города. И тоже умирает в один из дней 1944 г., когда еще идет война.
Нас радует то, что есть предположение насчет его похорон на Городском Татарском кладбище. Но
сегодня могила пока не найдена.
Вот здесь я хочу отойти от основной темы и сказать себе и всем, а может и закричать следующее:
«Милләттәшләр! Судьба послала нам подарок. На нашей самарской земле покоятся два видных деятеля татарского народа: один – религиозный, второй – национальный. И мы не знаем даже, где они покоятся. Но это не повод для того, чтобы мы их забыли, не говорили, не писали о них, не установили в их честь какой-нибудь памятный знак. Кто-то скажет, что о Кабире Бакере в Самаре знают уже с 1990 года и что писали об этом. Ну узнали, разок написали и… забыли. Допустим, что их могилы вообще не найдутся. Тогда что, так и оставлять – без памяти. Есть ведь традиция установки памятного знака или таблички, памятной доски. Скажем, где-нибудь в национально-культурном уголке татар или на стене кладбищенского забора, внутри кладбища, в виде стелы, обелиска и т.д. Неужели людская голова так оскудела на идеи, а сердце стала жадной на память.
Сегодня кладбище заботливо ухожено. Это ухоженное и облагороженное состояние достигнуто благодаря финансовой, материальной и другой помощи в разные годы наших благотворителей, среди которых следует назвать Амирова Абдулкадир-бабая, Рамазанова Арсена, Амирова Умяра Абдулкадировича, Батршина Гумара, Замальдинова Гамаля, Бикташева Хабиля, Мухаметшина Вазыха и других.
К большому сожалению, могил дореволюционной духовной и гражданской элиты мусульман Самары не найти. Они были стерты с лица земли еще в царские и первые советские десятилетия. Поэтому Городское Татарское кладбище – старейшее на сегодняшний день место захоронения мусульман-татар города, возникшее почти полутораста лет назад – это не просто место общественного захоронения – это еще и историко-культурное и религиозное место татар Самары. В годы богоборчества оно было местом, где мусульмане города проводили самые масштабные несанкционированные праздничные намазы.
Кладбищ много, но известными из них становятся те, на которых похоронены известные люди – в основном общественные деятели. Поэтому Городское кладбище, где похоронены единственный гласный из татар дореволюционной Самары – Махмуд-эфенди Баишев, с большой долей уверенности, ахун – общегородской и общеуездный имам Шихабетдин Минюшев, имам Третьей соборной мечети Хадиулла-хазрат Батталов, большая часть заслуженных татар, достигших больших успехом во многих отраслях производства и сферах общественной деятельности, внесших большой вклад в развитие страны должно стать известным и памятным местом для всех татар Самары, области и даже всей России.
Городское Татарское кладбище хранит еще немало могил достойных доброй памяти жителей нашего города – самарских татар, которых мы не знаем – духовных лиц, благотворителей, просветителей, простых людей, некогда служивших своей вере и своей нации. Следовательно, его нельзя оставлять без опеки и шефства со стороны национальных организаций, вверяя лишь в ведение общества по оказанию ритуальных услуг. Существует острая и скорая необходимость осмыслить место и значение этого драгоценного уголка татарско-мусульманской истории в нашей жизни, понять его социально-нравственное значение и бережно хранить, передавая в память потомкам.

Имам Иршат-хазрат САФИН.

«Самарские татары».

Просмотров: 5060