25 лет назад в РТ одни вспоминали Куликовскую битву, другие поминали Ивана Грозного. Теперь все изменилось, пишет вице-президент АН РТ, директор Института истории им. Марджани Рафаэль Хакимов. Он напоминает, что суверенитет не позволил московским олигархам разгуляться в Татарстане и что выросло поколение, для которого межнациональное согласие — норма жизни. Хакимов предлагает назвать отмечаемый юбилей Днем нашего достоинства.
И ТЕ, КТО БЫЛ ЗА СУВЕРЕНИТЕТ, И ТЕ, КТО ВЫСТУПАЛ ПРОТИВ, НО БЫЛ УСЛЫШАН, ОДИНАКОВО ТОРЖЕСТВОВАЛИ, ИБО ПРИШЛИ К СОГЛАСИЮ
25 лет парламентаризма — для меня это обретение Татарстаном нового статуса государственности. Это событие не рядовое. Оно потребовало редкого напряжения всех сил — административных и интеллектуальных, нервного напряжения, воли, финансов. Мы этот путь прошли на одном дыхании, даже не заметив, как выросло новое поколение граждан республики. Дети, родившиеся в «годы суверенитета», стали взрослыми и самостоятельными. Какими они выросли? Какие надежды мы сумели вселить в их души? Наверное, это и есть главный вопрос. Можно обсуждать тему налоговых послаблений, завоеванных в середине 90-х годов, право татар на свой язык, образование, самостоятельность в определении путей развития республики… Все это важные факторы, определяющие наше сегодняшнее состояние. Тем не менее потенциал поколения, которое идет на смену инициаторам объявления суверенитета республики, нужно считать самым главным итогом прошедших 25 лет. По сути дела, мы боролись именно ради этого — чтобы наши дети могли самостоятельно определять свою судьбу и сделали республику образцовой.
Сегодня можно смело гордиться республикой. А ведь именно надежды на будущее лежали в основе Декларации о государственном суверенитете, в этом был смысл проведения референдума 1992 года, принятия Конституции РТ и, наконец, подписания Большого договора 1994 года и целой пачки соглашений между Татарстаном и Россией. Сегодня мы прячем за разными словами тот политический акт, который состоялся 25 лет назад, называя Днем республики, Днем города, а теперь парламентаризма, искусственно ограничиваем масштабы праздника с тем, чтобы не раздражать Москву.
А ведь вначале День принятия Декларации о государственном суверенитете отмечали грандиозными гуляниями по городу и республике. На улицах собиралось столько народу, что невозможно было пройти. Один иностранный дипломат, которого я сопровождал по набережной Булака, сказал, что он в жизни не видел столько торжествующе радостных лиц. 25 лет назад мы отвоевали право на человеческое достоинство, отсюда исходила радость торжества. И те, кто был за суверенитет, и те, кто выступал против, но был услышан, одинаково торжествовали, ибо пришли к согласию по коренному вопросу — мы будем все вместе строить свою республику как пример согласия, трудолюбия, новаторства, цивилизованности. Можно суверенитет называть национализмом, сепаратизмом, придумать еще какие-то клички, но люди сами определили свою судьбу, причем в согласии друг с другом. Ну что с того, что это не понравилось Москве, так ведь нам жить в республике.
КОГДА ПО РАЗНЫМ УГОЛКАМ ПОСТСОВЕТСКОГО ПРОСТРАНСТВА ШЛИ КРОВОПРОЛИТНЫЕ КОНФЛИКТЫ, В РЕСПУБЛИКЕ ДУМАЛИ О БУДУЩЕМ
Кстати, руководители страны в постперестроечные годы не сумели обеспечить спокойную жизнь в других частях страны, но претендовали управлять Татарстаном. В то время как по разным уголкам постсоветского пространства шли кровопролитные конфликты, в республике думали о будущем, вкладывали деньги в инфраструктуру, культуру, развивали зарубежные контакты. Мы открыли для себя огромный неведомый мир, куда нам было запрещено заглядывать. Помнится, татарские писатели в советские времена радовались, что им в Москве разрешили поехать в соседний Башкортостан и провести там встречи. О зарубежных контактах не было и речи. А теперь перед нами распахнулись двери необъятного мира, где надо было республику представлять достойно, не спрашивая инструкций в Москве, без сопровождения контролеров из разных органов.
 |
Помню, в начале 90-х годов приезжал американский профессор из Йельского университета, самый известный специалист по конфликтам. Он побывал во всех горячих точках мира и с московскими коллегами поделился своими прогнозами о неизбежности конфликта в Татарстане. Он говорил мне: «Татарстан — типично разделенное общество с двумя различными культурами, нет объединяющих ценностей. Конфликт неизбежен». Так казалось многим. Русские жили с «обидой» на монголо-татарское иго, татары жили с «обидой» на русскую империю, унизившую их, одни вспоминали Куликовскую битву, другие поминали Ивана Грозного. Примеры прибалтийских республик подогревали желание не просто к самостоятельности, а к независимости. Сторонние наблюдатели не сомневались, что Татарстан идет тем же путем, только хитрит и чего-то недоговаривает, никто не верил, что у нас была политика без двойного дна — где ж это видано, чтобы политики были искренними! Тем более хитрые татары не станут говорить о своих истинных намерениях: «Конечно же, они хотят отделиться!» Одна иностранная журналистка настойчиво допытывалось: «Сознайтесь, вы все равно хотите полной независимости, иначе зачем было проводить референдум, да еще в условиях, когда вокруг стоят войска?» Я ей приводил один аргумент за другим, а она настойчиво искала тайные намерения, двойное дно. И когда у меня запас аргументов закончился, я сознался: «Территория России и есть бывшая территория Золотой Орды, зачем татарам выходить из собственной страны?» Вроде успокоилась или сделала вид, она историю Золотой Орды не знала, как и 99% россиян.
КТО ЖЕ ОТДЕЛЯЕТСЯ ОТ СВОЕГО СОБСТВЕННОГО ГОСУДАРСТВА?
Мы, действительно, не собирались отделяться. На переговорах один участник с российской стороны как-то заметил: «Будь у вас хотя бы 1 километр внешней границы, переговоры шли бы иначе». Это, действительно, так, километр общей границы с Казахстаном нам бы не помешал для экономического сотрудничества, но вовсе не для отделения от России. Кто же отделяется от своего собственного государства, ведь по большому счету не только русские — государствообразующий народ, но и все те народы, которые имеют республики.
Москве было непонятно, почему надо с кем-то договариваться, о каком равенстве идет речь. Они считали унизительным, что надо подписывать равноправный Договор с Татарстаном, т. е. с собственной территорией. «Не может быть никакого равноправного договора части и целого», — так нам говорили на переговорах. Один из переговорщиков, тыча пальцем на огромную карту России, раскинувшейся с одного конца света до другого, зло воскликнул: «Из Москвы вас не видно! Не видно! Смиритесь!» Мы находили силы продолжать переговоры. «Мы устроим вам блокаду! Куда вы денетесь!» Мы решали хозяйственные задачи, оставляя самые сложные вопросы «на потом». «У вас нет внешней границы, вы не можете выйти из состава страны. Чего вы рыпаетесь!» А мы ехали в республики Прибалтики и подписывали соглашения, а затем в Узбекистан, Венгрию, вели переговоры, договаривались о культурном, экономическом сотрудничестве. И нигде не нарушали международное право, не действовали против интересов России. А в это время по посольствам разных стран летели из Москвы депеши: «Остановите продвижение татар!»
 |
МОСКВИЧИ УЖЕ ПРИСМОТРЕЛИ ЛАКОМЫЕ КУСКИ ВРОДЕ «ТАТНЕФТИ»
Параллельно шла ломка всей экономики. Гайдаровцы ввели «шоковую терапию», а мы ушли в «мягкое вхождение в рынок», занимались адресной социальной защитой населения и развивали инфраструктуру. Суверенитет помог не только выработать свою экономику, но и не позволил московским олигархам разгуляться в республике. «Как это так! Вы разрушаете общее экономическое и правовое пространство страны! Ату их! Ату!» Они имели в виду, что москвичи должны были регулировать процессы приватизации, тем более они уже присмотрели лакомые куски вроде «Татнефти». Центральная пресса обливала нас грязью как могла: коммунисты засели в Татарстане, противодействуют демократии и рыночной экономике. А в это время цена на нефть покатилась к отметке в $10, гайдаровцы решили покончить с оборонкой — все заводы посыпались, десятки тысяч людей остались без работы, а на митингах в Казани требовали ликвидировать трущобы. Что делать в условиях дефицита всего и вся?
 |
Суверенитет позволил ввести дополнительный налог в 1% с прибыли. Ликвидация ветхого жилья стала целой эпопеей, у людей появился просвет, они знали из опубликованных в газетах списков, в каком году получат отдельную квартиру. И более 300 тыс. человек ее получили!!! Суверенитет заработал громадную социальную базу поддержки и завел мотор экономики — строительство потребовало горы строительных и отделочных материалов, создало целую индустрию. Никто в стране не смог провести такую грандиозную акцию, поскольку у них весь этот «парад суверенитетов» был дутым. На самом деле реально за самостоятельность выступали Татарстан и Чечня, но мы пошли разными путями. Нам нельзя было провозглашать этнический суверенитет, наша сила была в межэтническом согласии. Тот американский профессор вновь приехал в Татарстан и уже заговорил иначе: «Это интересный эксперимент! Он очень редкий и достойный». Собственно, кто еще в мире сумел также без крови решить тяжелейшую проблему внутри республики и вынудить центр пойти на переговоры?..
РЕСПУБЛИКА ИЗ РЕГИОНА, ПУГАЮЩЕГО ВСЕХ, СТАЛА ПРИОБРЕТАТЬ ПОЗИТИВНЫЙ ОБЛИК
В Гарварде прошел форум с участием Минтимера Шаймиева — два часа профессоры, журналисты, студенты задавали самые каверзные вопросы. На следующий день газеты, которые писали о Татарстане как «острове коммунизма», назвали его «островом стабильности». В прессе замелькал термин «Модель Татарстана». Республика из региона, пугающего всех, стала приобретать позитивный облик. Инициативы республики сыпались как из рога изобилия, законы принимались в опережающем режиме.
В то время парламент не был сонным царством, а был водопадом творческих находок — изучали мировой опыт, требовали от России федерализации, шло экономическое новаторство, международный опыт сотрудничества стал модельным для страны и вошел в федеральное законодательство. Государственные служащие чувствовали свою значимость и ответственность, не боялись брать на себя инициативу. Отдельной эпопеей стала ликвидация организованной преступности, наш опыт взяли за основу Программы комплексных мер по борьбе с преступностью в Российской Федерации. Даже в московской прессе появились редкие и осторожные похвальные статьи об опыте республики.
На рубеже тысячелетия довелось в очередной раз побывать на конференции в Стэнфорде, который все эти годы обстоятельно изучал нашу республику. Там я вновь увидел того американского профессора, теперь уже Гарвардского университета, и он выступал по теме о положительном опыте Татарстана по урегулированию межэтнических конфликтов. Мы стали примером. Действительно, этот опыт, который мы воспринимаем так обыденно, находится в реестре редких успешных решений наиболее сложного конфликта в разделенном обществе, если говорить научным языком. Возможно, мы не всегда осознаем значение нашего опыта, но подспудно это въелось в нашу подкорку как желание двигаться дальше, не ждать указаний из Москвы. Когда республике было тяжело, Москва не помогала, ссылаясь на суверенитет, никаких поблажек и вливаний, то, что заработали, то и заработали, за вычетом платежей в федеральный бюджет. В таких условиях приходилось думать головой. Инициативы бурлили через край, куда ни глянь, там встречались первопроходцы из Татарстана.
 |
ПРОВЕДЕНИЕ 1000-ЛЕТИЯ СТАЛО ПРОВЕРКОЙ ГОТОВНОСТИ РЕСПУБЛИКИ К МЕРОПРИЯТИЯМ МЕЖДУНАРОДНОГО МАСШТАБА
А тут подошло 1000-летие Казани. Определение даты основания города стало научным прорывом, президиум Российской академии наук признал его научным открытием и рекомендовал всем использовать новую методику определения датировки основания городов. Минтимер Шарипович даже после решения РАН решил удостовериться и спросил у меня тет-а-тет: «Скажи, без свидетелей, на самом деле Казани 1000 лет?» Я отвечаю: «Даже немного больше». Он говорит: «Остановись на тысяче!»
Это было нетрудно, ведь город строился не один год. Но сам факт древности Казани и, кстати, многих других городов республики произвел громадное впечатление на российскую публику. Проведение 1000-летия стало проверкой готовности республики к мероприятиям международного масштаба. Казань стала восприниматься как третья столица страны. Все это было прелюдией к Универсиаде и всем последующим мероприятиям международного уровня.
Четверть века пролетели, как фильм в стиле экшен. Не успели заметить, как выросло новое поколение граждан республики. Они уже другие — плоды суверенитета 90-х годов, они без комплексов, они выросли без груза советского прошлого, с верой в демократию и процветание республики. Они выросли с чувством, что межнациональное согласие — столь же нормальное явление, как чистый воздух, которым мы дышим. Самое ценное наследие тех лет — это самостоятельность мышления, умение принимать трудные и ответственные решения. Да, действительно, республика уже другая, ее не загнать в старое автономное стойло. По большому счету и Россия другая, хотя ностальгирует по советскому и монархическому прошлому, надеется, что авось и на этот раз судьба подскажет какой-нибудь чудесный путь. Она не приемлет наш праздник. Спрашивается, чем же навредил Татарстан России, что непременно надо было судиться по вопросу о суверенитете? Ведь сегодня даже самый отъявленный московский шовинист не верит, что республика собирается отделяться. Впрочем, все это преходящее.
По большому счету мы движемся вперед неплохими темпами. Помню поколение моего отца, которое жило верой в возрождение культуры татар, — писатели собирались в нашем доме или где-то в беседке на даче, все разговоры вращались вокруг статуса республики. Их мечта сбылась. С высоты больших периодов времени мы проделали громадный шаг, предложив успешную модель политического и экономического развития. И теперь, как бы ни назывался этот юбилей, мы отмечаем День нашего достоинства.
Просмотров: 929