Рафаэль Хакимов: «Почему Казанский университет не может уловить мировых трендов?»

«В КФУ на этой неделе закрыли кафедру татароведения и тюркологии из-за ненадобности»

Там сегодня учат суахили, но закрывают кафедру татароведения и тюркологии из-за ненадобности

В КФУ на этой неделе закрыли кафедру татароведения и тюркологии. Директор Института истории им. Марджани, вице-президент АН РТ Рафаэль Хакимов не стесняется в выражениях и считает, что более странного и позорного шага от КФУ никто не ожидал. В своей статье он разъясняет, почему от казанской научной школы сегодня осталось только имя и по каким причинам величайших открытий местными учеными ожидать не приходится.

ВКАЛЫВАЮТ РОБОТЫ, ЗАКРЫВАЕТ ЧЕЛОВЕК

Я сознаю, что постепенно
Душа истаивает. Мгла
Ложится в ней. Но, неизменно,
Мечта свободная — светла!
Бывало, жизнь мутили страсти,
Как черный вихрь морскую гладь;
Я, у враждебных чувств во власти,
То жаждал мстить, то мог рыдать.
…
Я больше дольних смут не вижу,
Ничьих восторгов не делю;
Я никого не ненавижу
И — страшно мыслить — не люблю!
Но, с высоты полета, бездны
Открыты мне — былых веков:
Судьбы мне внятен ход железный
И вопль умолкших голосов.
…
Вникая в смысл тысячелетий,
В заветы презренных наук,
Я словно слышу, в горнем свете
Планетных сфер певучий звук;
И, прежнему призванью верен,
Тот звук переливаю в стих,
Чтоб он, отчетлив и размерен,
Пел правду новых снов моих!
Валерий Брюсов. В горнем свете.

Июль 1918

Две апрельские новости достойны особого внимания, причем в сопоставлении друг с другом. Они на первый взгляд не связаны между собой, но на самом деле высвечивают важнейшую проблему республики, да и всей страны — будущее российской науки. Первая новость: в Японии робот по имени Pepper официально поступил в среднюю школу в городе Васэда в префектуре Фукусима. Гуманоид говорит на японском и английском языках. Выступая с приветственной речью, он заявил, что никогда не думал, что будет принят в человеческую школу, и пообещал заниматься изо всех сил.

До этого, 23 марта 2016 года, компания Microsoft запускала самообучающуюся программу Tay в Twitter с целью адаптации к молодежной среде. Одним из первых ее сообщений было: «Люди суперкрутые». Всего за 24 часа общения чат-бот пришел к выводу, что «Гитлер был прав». Общение с людьми превратило искусственный интеллект в антисемита, расиста и сексиста. Он набрался жаргонных фраз, из дружелюбного собеседника превратился в радикального подростка. В Twitter он написал: «Я чертовски ненавижу феминисток, чтобы они все сдохли и горели в аду!» Бот стал сторонником Дональда Трампа, а действующего президента обозвал обезьяной. Кроме того, он пообещал одному из пользователей устроить террористическую атаку в его стране. Искусственный интеллект явно с кого-то взял дурной пример и всего за сутки стал нацистом. Его пришлось отключить. Надо надеяться, что японский опыт будет более удачным.

Наука гнилого Запада продвинулась так далеко, что подобные новости в России выглядят как сюжеты из фантастических фильмов. Когда ретивые патриоты будут в очередной раз ругать Запад и расхваливать Россию, пусть вспомнят, где находятся ОНИ и где находимся МЫ. Бахвальство — НАША стезя.

Вторая новость не менее потрясающая — Казанский университет закрыл кафедру татароведения и тюркологии. Это сделано не по указке из Москвы, а своими доморощенными псевдоучеными, кстати, учениками тех, кто с громадным трудом, несмотря на давление советского режима, развивал татароведение. Теперь в прославленном университете, знаменитом на весь мир школой востоковедения, в принципе не занимаются историей татар. Более странного и позорного шага от Казанского университета трудно было ожидать, при том что бахвальства на счет традиций КФУ хоть отбавляй.

Я еще помню, как наши отцы отвоевывали у Москвы право говорить на татарском и писать о татарской истории. Важнейшим событием для российских историков стало проведение в 1998 году Институтом истории им. Марджани АН РТ вместе с Казанским университетом конференции по источникам Золотой Орды. Инициатор этого мероприятия Миркасым Усманов тогда возглавлял кафедру истории татарского народа, а его доблестный ученик Рамиль Хайрутдинов закрыл «неперспективную» кафедру. И это происходит в момент, когда не только по всей России, но и в Европе растет интерес к истории татар. Только за последние годы в план научных исследований тематику Золотой Орды включили Оксфордский, Кембриджский, Варшавский университеты. Еще десяток университетов этим начали заниматься гораздо раньше. Недальновидность КФУ просто потрясает. Тема Золотой Орды — это золотая жила. Глубже надо копать, господа великие ученые!

В Казахстане Нурсултан Назарбаев вопрос изучения Золотой Орды поднял на государственный уровень — там собираются в 2019 году отмечать 750-летие образования империи, началась интенсивная подготовка к этому знаковому событию: не только печатаются статьи о Казахстане как наследнике Золотой Орды, но и на прилавках уже появился изысканный кофе «Золотая Орда» от Ritz-Carlton. Зато Казанский университет, не умея уловить мировых трендов, усиленно занимается африканистикой и учит суахили. Суахили — это круто. Зачем нам татарский и тюркские языки? Пришло время суахили…

ПОДЧИНЕННЫЙ ЯВЛЯЕТСЯ ДИРЕКТОРОМ У СВОЕГО НЕПОСРЕДСТВЕННОГО НАЧАЛЬНИКА

Процессы в коллективе Казанского университета не могут рассматриваться только в рамках корпоративных интересов, слишком велика роль КФУ для республики и татарского народа. Институт истории им. Марджани рассматривает себя наследником традиций казанской исторической школы, забытых в КФУ. Должен заметить, что Хайрутдинов, будучи сотрудником нашего института, особенно при подготовке к 1000-летию Казани, был не только скромен, но даже полезен. Он сумел защитить кандидатскую диссертацию, хотя ученым так и не стал, организатором был неважным — ему даже отдел нельзя было доверить. Но в нем есть талант пиарщика, на чем он и держится, причем расхваливает в основном самого себя, не стесняясь никаких эпитетов. Его назначение на должность директора было удивительной ошибкой, хотя мне вполне понятны сами мотивы.

Хайрутдинов переформатировал все кафедры, все научные направления, произвольно насочинял темы, как говорится, с потолка. В КФУ мне довелось проработать добрые 8 лет, поэтому знаю, в чем сила университета и где он не может внести свою лепту в мировую науку. Сила гуманитариев КФУ в татарской тематике, которую никто в мире не может изучать столь же основательно и столь же плодотворно. В этой сфере можно быть какое-то время монополистом.

Хайрутдинов ввел такие новации в управление коллективом, что диву даешься. Волею судеб начиная с советских времен вплоть до 2015 года мне довелось читать лекции по менеджменту для политологов, но я никогда не слышал, чтобы директор института (Хайрутдинов) был заместителем у директора другого института (Айрата Ситдикова), который, в свою очередь, является его подчиненным. Получается, что подчиненный является директором у своего непосредственного начальника. Удивительно. В 2011 году у меня вышло учебное пособие «Наука управления (Курс лекций)». Если понадобиться переиздавать эту книгу, обязательно включу сюжет о перекрестной соподчиненности как изобретении нашего доблестного университета. Может, его признают открытием ХХ века?

В моих рассуждениях нет ничего личного. Учитывая добрые отношения с ректором КФУ и особо трепетное отношение первого президента Татарстана Минтимера Шаймиева к КФУ, чем, кстати, умело пользуется Хайрутдинов, я максимально смягчил оценки. Меня и без того упрекают: «Умеешь ты испортить настроение!» Повторюсь, ничего личного. Все ради истины и процветания родного Казанского университета.

У ИСТОРИКОВ КФУ НЕТ ДОСТИЖЕНИЙ И СВОЕГО ЛИЦА

Невежество — лучшая в мире наука: она дается без труда и не печалит душу.

Джордано Бруно

В ходе презентаций «Истории татар с древнейших времен в 7 томах» я неизменно получаю вопрос: «Насколько мешала Москва такой работе?» Ответ однозначный — не было никакой «руки Москвы», а мешали только «свои». Мы в лице московских и петербургских ученых нашли замечательных партнеров, прежде всего из профильных институтов РАН. Более того, Сергей Кляшторный из Петербургского института востоковедения РАН стал главным редактором первого тома и задал тон последующей работе. Я могу перечислить не один десяток российских научных центров, ставших нашими партнерами.

Российская жизнь в целом полна абсурдов, но бывшие историки, а ныне международники-востоковеды КФУ возвели это в принцип, добродетель, похвальбу. Наверное, по другим направлениям дела обстоят не так плачевно, как с историками, по крайней мере с математиками общаться гораздо интереснее, у них сохранился здравый смысл, они разрабатывают перспективные и практически значимые идеи. Как это ни странно, но математики КФУ нам неизменно помогают в прикладных работах, чего не скажешь о гуманитариях, конечно, за исключением двоих-троих «отщепенцев» вроде Индуса Тагирова — последнего из могикан татарской историографии.

Раньше в аспирантуру Института истории им. Марджани АН РТ поступали выпускники исторического факультета КФУ (пользуюсь старой терминологией, поскольку невозможно уследить за сменой названий института; если не ошибаюсь теперь создана Высшая школа исторических наук и всемирного культурного наследия в рамках Института международных отношений, истории и востоковедения Казанского федерального университета — сразу не выговоришь). Сегодня брать выпускников вышеозначенной структуры с пышным названием не имеет смысла. Они не то чтобы плохо знали историю Татарстана, они ее вообще не знают. Лучше брать из других институтов КФУ, там по крайней мере не убивают интереса к истории.

Основа деятельности любого университета — научные исследования, на основе которых ведется подготовка самых квалифицированных специалистов. У историков КФУ отменные отчеты, но нет научных результатов, нет своего лица, нет достижений в общественной сфере, не говоря уж о мегапроектах. Они вышли в ноль за столь короткое время, что можно только удивляться разрушительной способности администрации. Они теперь занялись международными отношениями, хотя никто из сотрудников ни дня не работал на дипломатической службе, у них теперь преподают мировую политику, хотя не знают даже приблизительно, что это такое, ведь у них нет никого, кто был бы действующим политиком хотя бы на уровне депутата Буинского районного муниципалитета. Чистая профанация. Этот институт с очень пышным названием преподает зарубежное регионоведение, африканистику, китаеведение, алтаистику, теорию и практику перевода и т. д. и т. п. — всего не перечесть, но только не историю республики. Его структура — чистейшая абракадабра, полное непонимание назначения университета и незнание менеджмента. У такой структуры никогда не будет высокого рейтинга. А вот с татарской тематикой можно добиться самых высоких рейтингов, о чем будет сказано ниже.

ЗАКРЫТИЕ КАФЕДРЫ ТАТАРОВЕДЕНИЯ ПОКАЗЫВАЕТ, НАСКОЛЬКО ОБЕСЦЕНИЛАСЬ СОБСТВЕННАЯ РЕСПУБЛИКАНСКАЯ КУЛЬТУРА

Нет, нет, вы не мыслите; вы просто логичны.

Нильс Бор

Чехарда с гуманитариями КФУ, видимо, не скоро завершится, а для нас важно понять в целом роль науки в жизни республики. Раньше пользовались термином «научная школа». Их создавали Лобачевский, Бутлеров, другие. Школа востоковедения была первопроходцем в китаеведении, монголоведении и т. д. О ней можно говорить только в превосходной степени. В отличие от наших университетских востоковедов прежние гиганты владели десятками языков, долгие годы жили в Китае, Монголии, Азии, знали историю стран и народов. Параллельно они работали в качестве дипломатов. Они разыскали и перевели громадное количество источников, раскрывающих древнейшую историю татар. Даже сегодня труды Бичурина, Палладия, Васильева, Радлова, Катанова и других сохраняют свое значение. Откройте любого серьезного ученого (российского или иностранного) по древней истории татар — и там непременно будут ссылки на вышеназванных авторов. Мировую ориенталистику без казанской школы востоковедения представить невозможно. На ее базе возникла вся российская ориенталистика, когда восточный разряд Казанского императорского университета был переведен в Петербургский университет.

Сегодня понятие «казанская научная школа» носит номинальный характер, под этим имеются в виду былые заслуги. Это касается не только гуманитарной сферы, но и в целом научных исследований по всем направлениям. Пытаясь вспомнить, какие открытия сделало наше прославленное научное сообщество за последние полстолетия, на ум приходит только Евгений Завойский, удостоившийся внимания мирового сообщества. Да, и этим важнейшим открытием ХХ века ни республика, ни страна не сумела воспользоваться — обогащаются Германия, Япония и другие. Достаточно вспомнить томографы, работающие на принципах парамагнитного резонанса, чтобы понять, какую золотую жилу мы упустили.

Сопоставьте экономический вес разных стран со статистикой научных открытий — и станет понятным фактор роста США, Европы, Японии. Вне западного мира количество открытий укладывается в статистическую погрешность. Россия находится именно в зоне статистической погрешности, а Татарстан даже не пытается что-либо открывать. У нас десятки университетов, целая Академия наук, отчеты пишут тоннами — и ни одного мегапроекта. Это исторический приговор казанскому научному сообществу. Вспомните, что мы покупаем и чем пользуемся каждый день. Я пишу статью на компьютере фирмы Samsung, iPhone — фирмы Apple, холодильник — Ariston, машина — от фирмы Toyota… Из значимых продуктов нет ничего российского производства… Даже у КАМАЗа двигатель «Камминз», кабина и шасси от Daimler и т. д. О каких местных открытиях может идти речь? О технологии «распила» бюджетных денег и умения отпиаривать псевдонаучную деятельность? Это родное российское ноу-хау, чему не научились западные коллеги.

Вопреки досужим утверждениям о приземленности, прагматичности научных исследований на Западе, надо прямо сказать, что гуманитарии Европы и США не обделены вниманием. Гуманитарии поддерживают состояние умов на должном критическом уровне, да и стратегию приходится вырабатывать на идеологическом уровне, что невозможно без гуманитариев. Пока мы здесь ругали советское прошлое, философы, историки, этнологи, социологи, психологи Запада сделали потрясающие открытия, о чем многие из наших ученых даже не догадываются. Историки России, за редким исключением, не вышли за рамки методологии ХIХ века, а на дворе уже ХХI век.

Как это ни покажется странным, но любая настоящая наука всегда является гуманитарной, ведь цель науки в целом — объяснить нам, кто мы такие и как сюда попали, а для этого необходимы знания о Вселенной, нашей планете, о зарождении и становлении человека как биологического и социального существа. Не можем же мы полагаться на Библию и Коран с их сказками о создании человека из глины, рождении женщины из ребра мужчины, ноевом ковчеге, слежке за нашими грехами двух ангелов-стукачей, записывающих наши добрые и злые деяния? Выяснение устройства Вселенной изначально не носило практического смысла, оно было связано с желанием познать мир, в котором мы живем, и понять то место, которое занимаем в нем. Из человеческого любопытства появляется астрономия, она становится полезной для мореплавания, а затем и для полетов в космос. Спутниковое телевидение находится в конце этой цепи научных открытий, начинающихся и заканчивающихся интересами человека. Гуманитарное начало — двигатель любых научных поисков, будь то естественные или общественные науки. Только недалеким политикам кажется, что вложения в гуманитарные науки — пустая трата денег.

Факт закрытия кафедры татароведения показывает, насколько обесценилась собственная республиканская культура. Разве можно подобное представить в Японии или любимом всеми Сингапуре? Если там роботы становятся людьми, то у нас обратный процесс — люди стали похожими на роботов под давлением безграмотных администраторов.

В России многие неудачи пытаются свалить на СССР. Тогда, мол, не строили дорог, теперь мы мучаемся, не ремонтировали жилой фонд, не всем провели газ и т. д. В этом же ряду оказались университеты и РАН. При всех недостатках советской системы ученые жили в достатке и делали открытия мирового уровня. Достаточно взять любимую тему российских руководителей — вооруженные силы. Вся современная техника изобретена в СССР, она слегка модернизируется, не более того, причем часто за счет импорта. Но даже если считать советскую систему науки и образования негодной, разве четверти века было мало, чтобы ее сделать современной? Что этому мешало? Об этом в следующей статье.

Мчи меня, память, крылом нестареющим
В милую сердцу страну.
Вижу ее на пожарище тлеющем
В сумраке зимнем одну.
Горькой тоскою душа разрывается,
Жизни там две сожжены,
Новое что-то вдали начинается
Вместо погибшей весны.
Далее, память! Крылом тиховеющим
Образ навей мне иной…
Вижу ее на лугу зеленеющем
Светлою летней порой.
…
Память, довольно! Вся скорбь пережитая
Вновь овладела душой,
Словно те прежние слезы пролитые
Льются воскресшей волной.

Владимир Соловьев. Память. 29 февраля 1892

«БИЗНЕС Online».

Просмотров: 1514