Укрепляющая историческую память

В середине 70-х годов она прибыла вместе с супругом и дочкой в поселок Усть-Кинельский к двенадцатому месту службы мужа – кадрового офицера-артиллериста, получившего назначение на военную кафедру Куйбышевского сельскохозяйственного института (КСХИ). Так начался самарский период жизнедеятельности З.Я. Биккининой, который принес ей много радостей и боль утрат, обилие разных наград и нешумную известность в масштабах страны среди ценителей и правдолюбцев отечественной истории. Земфиру Ямиловну по праву считают самым опытным поисковиком в Самарской области, стоявшим у истоков движения в губернии и России, участники которого занимаются розыском и захоронением останков воинов, погибших в ходе Великой Отечественной войны.

Но сама Земфира апа, вышедшая весной текущего года «в отставку», не приемлет славословия в свой адрес по этому поводу и называет поисковую деятельность, которой отдано 28 лет жизни с ежегодными выездами во главе студенческого отряда «Поиск» на места боев, вторичной своей работой. На первом месте у нее был институтский музей (ныне – музей Самарской государственной сельскохозяйственной академии), который, по словам очевидцев, вступил при Биккининой в свой «золотой век».

Согласимся с мнением героини нашей статьи, но начнем не с музея, а с периода сближения с ним, который длился несколько лет. Дело в том, что стартовым местом работы Земфиры ханум на куйбышевской земле был детский сад №2, расположенный в первом отделении учебного хозяйства КСХИ. Со временем она становится заведующей этим дошкольным учреждением и всего за год приводит его в образцовый порядок – и с точки зрения материального обеспечения, и развития воспитательного процесса. Это отмечали не только ее коллеги-сотрудники и родители детей, но и авторитетные комиссии, приезжавшие из Москвы и Куйбышева.

К тому же Биккинину знают как секретаря партбюро хозчасти института, не менее настойчивого в решении любых вопросов, внимательного к людям и публикующего заметки о них в газете. А затем Земфире Ямиловне, избранной в состав парткома ВУЗа, дают поручение – создать музей. Видимо, были учтены ее организаторские способности и опыт музейно-созидательной деятельности, приобретенный в Белоруссии и Венгрии.

И в 1986 году она занимает выделенную штатную единицу заведующего будущим музеем КСХИ.Справедливости ради отметим, что музейная комната, курируемая преподавателями кафедр общественных наук, уже существовала более десяти лет. Но ее переводили из аудитории в аудиторию, и каждый такой переезд почти обнулял ценность экспозиции этой комнаты.

Новоявленная заведующая смогла обеспечить торжественное открытие музея 21 октября 1987 года, накануне 70-летия Октябрьской социалистической революции. Хотя денег на его создание практически не было, но имелась большая группа неравнодушных людей, помогавших стройматериалами и своими умелыми руками. Они вечерили в создаваемом объекте, проводили здесь в работе свои выходные дни. Все витрины сконструировал муж Земфиры апа. А став отставником, Рамзиз Сулейманович, приходил сюда ежедневно. Помогала маме и дочь Светлана – журналист и дизайнер. В числе создателей музея следует выделить также членов совета ветеранов, женсовета и двух профкомов ВУЗа. В качестве постоянного вдохновителя и активного помощника Биккининой выступал к.и.н. В.Г. Клевлин.

Музей расположился в здании Дома культуры института и быстро превратился в одно из знаковых мест КСХИ. Сюда стали приглашать всех гостей, здесь начиналось знакомство первокурсников с альма-матер. Это было не только место хранения важных для ВУЗа экспонатов, но и своеобразный культурно-образовательный и воспитательный центр. Тому способствовал курс заведующей, сориентированный на демонстрацию славного трудового пути институтского коллектива и процесса продвижения Его Величества хлеба с полей до столов.  

Из числа создателей музея и других активных людей при нем был образован совет, поддержавший устремления Земфиры Ямиловны на развертывание массовой работы. Удалось провести встречу выпускников Самарского среднего сельскохозяйственного училища – предшественника института. Это училище, называвшееся в народе «Кинельской земледелкой», с 1900-го по 1920 год готовило специалистов широкого профиля для работы на селе. Когда они вновь приехали из разных мест Советского Союза на территорию «Казачьей пашни номер 2» (ныне – поселок Усть-Кинельский), то целовали кирпичи родного для них головного корпуса и просветленные, подтянутые сидели в переполненном зале ДК, делясь своими воспоминаниями. Некоторые из них были и на открытии музея.

Затем собирали выпускников института 20-х годов, учившихся в условиях экономических трудностей восстановительного периода и массовых болезней, последствий голода и гражданской войны. Тогда из девяти вузов Самарского университета остался лишь один – сельскохозяйственный институт. На свою встречу прибыли и выпускники 30-х годов, выжившие в период репрессий, а также дети расстрелянных, а позднее реабилитированных ученых и сотрудников ВУЗа. На сей раз обстановка в зале Дома культуры была иная – мертвая тишина, перебиваемая всхлипываниями.

Провел музей и собрание оставшихся в живых добровольцев 1941 года, получавших повестки в разгар экзаменационной сессии. А в честь 40- и 50-летия поднятия целины в ВУЗ съехались ее первопроходцы, поведавшие студентам о битве за большой хлеб.

Понятно, что организация таких встреч требовала большой подготовительной работы, обильной переписки с людьми и организациями для установления контактов с выпускниками и их потомками. Этим занималась Земфира ханум, объездившая десятки городов, чтобы собрать конкретные факты и пополнить экспозицию музея подборкой документов, экспонатов и личных вещей тех, кто когда-то воспитывался или работал в стенах ВУЗа, а также пригласить интересных россиян посетить его музей.

Например, она встречалась с помощником перво-последнего президента СССР А.П. Лущиковым, который со студенческой скамьи КСХИ ушел на фронт в 1941 году. Итогом беседы с дочерью и женой сына легендарного комдива В.И. Чапаева стало появление в музее личных вещей и книги об отце генерал-майора бронетанковых войск А.В. Чапаева, который был выпускником этого института. А дочь академика П.Н. Константинова, светила селекционного дела мировой величины, дружившего с Н.И. Вавиловым, завещала музею родного для отца ВУЗа старинный сундук из имения графа Л.Н. Толстого, где он батрачил. В 90-е годы в Усть-Кинельском по приглашению заведующей побывали внучки профессора С.М Тулайкова – брата академика и первого декана агрофакультета Н.М. Тулайкова, имя которого ныне носит Самарский НИИСХ, расположенный в п. Безенчук. Гостьи из Сибири привезли для  фонда музея некоторые вещи деда.

Стремление З.Биккининой как можно больше узнать о жизни людей, оставивших признанный всеми или еще недооцененный след в истории сельхозинститута, углубило ее познания и подтолкнуло к публикации статей о них в разных СМИ. О своих героях она готова обстоятельно говорить даже тогда, когда просишь ее рассказать о себе. «Зачем обо мне, – возражает Земфира апа. – Вот о них надо повествовать».

И с обилием цифр, фактов и интересных примеров продолжает страстно делиться накопленной информацией о первом ректоре С.В. Сохацком, прошедшем царскую тюрьму и сибирскую ссылку, но казненном как «враг народа» в 30-е годы, хотя при нем институт достиг наивысшего расцвета. Или проникновенно говорит о заведующем кафедрой марксизма-ленинизма П.В. Казакове, организовавшем в 1956 году вместе с двумя помощниками четырехмесячную работу 363 студентов в Кокчетавской области Казахской ССР, причем без единого ЧП. Именно он в бытность секретарем парткома и создал музейную комнату института, а потом долгие годы при Биккининой входил в совет музея.

Мастерски она вела и экскурсии по своему детищу, за несколько минут успевая интересно рассказать о многом из истории ВУЗа и хлеба, учитывая при этом возраст и социальную особенность очередных посетителей. Однажды ее гостями стали представители сельхозпроизводства из Татарстана, и заведующая провела для них ознакомление с экспозицией на татарском языке.

 Не секрет, что порой экскурсоводы, сроднившись с озвучиваемым текстом, вещают в режиме «автопилота», и это снижает градус внимания их слушателей. Про Земфиру Ямиловну такого никто и никогда не говорил, поскольку она не «озвучивала», а делилась информацией, пропущенной через себя. И та часть души, которую заведующая вложила в каждый документ и экспонат экспозиции, как бы резонировала при ее рассказе. И это тоже замечалось посетителями.  Например, корреспондент «Волжской зари» И.Болкунов, побывав в музее в год 75-летия ССХИ, написал следующее: «… кажется, никогда и нигде еще, как в музее Самарского сельхозинститута, я не только сполна удовлетворил свои профессиональные прихоти, а еще вышел оттуда человеком, перегруженным раздумьями, побуждающими к тому, чтобы поделиться ими с кем-нибудь непременно».  Есть об этом и чьи-то стихотворные строчки: «Приближаешься к истокам,/ Воспаряешь к небесам,/ То, что кажется далеким,/ Приближается к глазам».

Может быть, эта обнимающая всех одухотворенность от приближения к истокам и помогла музею выжить в 90-е годы, когда многие аналогичные учреждения культуры закрывались по причине отсутствия финансирования деятельности или смены идеологических ориентиров. Как бы то ни было, но он устоял благодаря своему активу и заведующей.

А теперь перейдем к поисковой работе, связанной с Великой Отечественной войной. Как известно, с августа 1941 года территория Куйбышевского СХИ стала базой формирования 356-й стрелковой дивизии. В главном корпусе и других зданиях института расположились управление и штаб дивизии, 918-й автополк, отдельный батальон связи, саперный и медико-санитарный батальон, разведрота. Дивизия почти полностью формировалась из жителей Куйбышевской области, в том числе из студентов и преподавателей ВУЗа.

Спустя 40 лет ветераны дивизии собрались в институте, чтобы отметить юбилей ее создания и первого боя под Москвой. Под впечатлением этой встречи сотрудник военной кафедры подполковник С.Биккинин, заочно обучавшийся тогда в пединституте, решил написать курсовую работу о 356-й стрелковой дивизии, дошедшей с боями до Берлина. К сбору материала он подключил супругу, работавшую в то время в упомянутом выше детском саду. Вдвоем они ездили по области, встречались с ветеранами, собирали их воспоминания и составляли карту боевого пути дивизии.

Очередной сбор ее бойцов Биккинины провели в 1986 году, когда Земфира апа уже занялась музейной работой. Год спустя созданная ею и Г.В. Усольцевой группа «Поиск» продолжила накопление информации и решила пройти по местам боевой славы сформированного в институте общевойскового тактического соединения. Они выехали на место первого боя дивизии в 1941 году – село Ефремово, что под Тулой, где полегли 540 земляков. В тот первый поход раскопок еще не вели – был запрет, поэтому просто разговаривали с очевидцами, оты­скали братскую могилу.

Следующим летом студенты-поисковики работали в Белоруссии, под Могилевом, расспрашивая местных жителей, очевидцев боев и облагораживая братские могилы. В лесах, где шли отчаянные бои, они собирали «верховых», то есть непогребенных бойцов, так как в земле лежало много неразорвавшихся снарядов. Почва была усыпана белыми костями, и поисковики прикрывали останки солдат землей. Так дошли до латвийской территории.

В 1989 году Земфира ханум и группа «Поиск» КСХИ участвовали в первой всесоюзной Вахте Памяти, проходившей в районе печально известной деревни Мясной Бор Новгородской области, где воевала и погибла 2-я ударная армия, сформированная в ПриВО, и где был взят в плен поэт Муса Джалиль. По горсточке просеивая горы земли, начиненной ржавыми пулями, осколками мин и снарядов, они вместе со всеми участниками Вахты подняли тогда останки 3 898 человек, нашли 73 медальона, но прочитать имя солдата можно было только в нескольких. Затем разыскивали в Самарской области родственников бойцов, в чем им помогали газеты и военкоматы.

Навсегда запомнился З.Биккининой первый найденный тогда смертный медальон: в эбонитовой гильзе лежал кусочек бумаги с надписью «Токаренко Лаврентий Яковлевич, Кутузовский район». (Этот район, образованный в составе Куйбышевской области в 1935 году, был через четверть века упразднен, и его территорию передали в состав Кошкинского и Челно-Вершинского районов). Найти его родственников помогли журналисты «Волжской коммуны», рассказавшие историю про медальон со страниц газеты. И в один прекрасный день в музей института обратился сын фронтовика Геннадий Токаренко, потерявший отца более 50 лет назад.

В первые годы работы мало кто поддерживал поисковиков материально. На поездки ребята зарабатывали сами. Деньги, полученные от дачников за вырытые колодцы, перекопанные огороды и отремонтированные заборы, складывали в одну копилку – на дорогу, экипировку и продукты. Позже, в конце 90-х, военные стали помогать саперным снаряжением, пайками НЗ. Затем поисковиков начали снаряжать и отправлять в поездки областной департамент по делам молодежи, возглавляемый тогда О.Б. Фурсовым – нынешним главой г.о. Самара, и ГБУСО «Агентство по реализации молодежной политики».

Начало лихих 90-х годов ударило и по поисковому движению. В беседе с корреспондентом «Социальной газеты» М.Гончаренко Земфира Ямиловна вспоминала, что если в 1980-х годах на всесоюзные сборы приезжали по 2500 поисковых отрядов, то в следующем десятилетии их осталось единицы на всю страну. Распался Союз, и большинству людей стало не до увековечивания памяти. Но группа «Поиск» из Усть-Кинельского выстояла благодаря этой маленькой, хрупкой женщине.

Студенты ее сплоченного коллектива оканчивали институт и уходили в самостоятельную жизнь, но на смену прежним поисковикам приходили новые ребята. Кроме того, стали возникать и династии, поскольку брат приводил в «Поиск» брата, сестра – сестру. Так, в отряде появились братья Карповы, Ганеевы, Бурыгины, сестры Евстигнеевы. Один год в «Поиск» почему-то шли преимущественно татары, что позволило молодежи с доброй улыбкой говорить о еще одной династии – татарской. А старожилы называли свою группу семьей. И эстафета памяти продолжалась.

С 1987 года идо конца века поисковиками в сельхозакадемии стали почти 370 студентов. За это время они вместе со своим бессменным руководителем находили останки солдат в Волгоградской, Воронежской, Новгородской и Смоленской областях, прошли по следам 356-й стрелковой дивизии, работали в «Долине смерти» (около упомянутой деревни Мясной Бор). Схема работы была одна и та же: отыскать останки воинов, узнать их имена-фамилии по медальонам, похоронить по-человечески, сообщить в архивы, а также родным, чтобы могли прийти на братскую могилу и возложить цветы. Кроме этого, на свет появлялись стихи и песни ребят о войне, о погибших бойцах и отдании им дани («Мы поведаем вам об отце или деде,/ Это нужно живым, всей России, Победе!»).

Снимали студенты и фильмы о своей поисковой работе. В 1993 году Земфира апа решила показать одну из лент цикла «Долина смерти» в окружном Доме офицеров на ветеранском мероприятии. Вдруг из зала вышел фронтовик – вся грудь в орденах, и возмутился: «Судить вас надо! Вы кого показываете? Предателей Родины показываете!» Собравшиеся одобрительно зашумели, поскольку за воинами 2-й ударной армии, которой два месяца командовал предатель А.А. Власов, безосновательно закрепился термин «власовцы».

Но какие же они предатели, если погибали с оружием в руках, неся в окружении огромные потери от перекрестного огня и авиации противника, если три недели июня 1942 года получали по пятьдесят граммов сухарей в день, а в конце месяца продовольствия вообще не видели и потому доедали последних лошадей. Ведь масса найденных поисковиками предсмертных писем и царапин с клятвой верности воинскому долгу свидетельствовали о высоком боевом духе окруженцев. А «власовцами» должно называть только тех военнопленных и эмигрантов, которые вошли в созданную немцами Русскую освободительную армию, возглавленную Власовым.

Что-то в этом роде пыталась донести до зала руководительница группы «Поиск», но стереотипы всегда отличаются своей живучестью. К сожалению, в отличие от защитников Брестской крепости, у бойцов Второй Ударной не нашлось своего писателя С.Смирнова, который статьями и книгами вернул бы им честное имя. Хотя поисковики страны, неоднократно проводившие Вахты Памяти в «Долине смерти», сделали первые шаги в этом направлении, и они нашли поддержку у исследователей и представителей масс-медиа.

Ежегодно «полевой» сезон у группы Биккининой начинался, как правило, в апреле-мае, когда лежащие в мокрой земле неразорвавшиеся снаряды не столь опасны для поднимающих грунт поисковиков. Поэтому приходилось работать, стоя в воде, доставать мертвые тела из-подо льда, увязать в болотистой местности и замерзать холодными веснами. Однажды ребята Земфиры ханум нашли 76-мм снаряд и, опустив его в воронку, побежали к саперу В.Соболю. В первые годы почти к каждой поисковой экспедиции прикрепляли такого специалиста. Соболь отправил студентов на обед и сказал, что сам он сейчас «будет стучать». Вот эти два слова и стали последними в его жизни.

А в 1991 году на Вахте Памяти под Воронежом мина зацепила трех местных коллег усть-кинельцев. На вечерней поверке все 16 представителей КСХИ выразили готовность сдать свою кровь, а утром добровольно отправились на работу в опасную зону. Разминировав 6 га, они нашли 80 снарядов, а также огромное количество гранат и мин, лежавших с войны.

Что еще запомнилось Земфире Ямиловне и ее ребятам в ходе поисковых работ? Например, целые пространства под Сталинградом, остававшиеся нетронутыми с войны, которая кончилась 40 лет назад. Земля, перепаханная воронками от снарядов, настолько спеклась, что ее надо было вскрывать отбойным молотком – как асфальт. Временами саднило душу от того, что поисковая деятельность – тяжелая, выматывающая и опасная, часто не находила понимания и благодарности у местного населения. Иногда приезжали «разобраться» силовики, которые путали поисковиков с «черными копателями», охотившимися за ценными военными трофеями и, мягко говоря, недолюбливавшими группы «Поиск». Но бывали и радостные встречи: с маршалами и генералами, с давними друзьями и коллегами по Вахтам Памяти.

А еще не забывается микроклимат отряда «Поиск» Самарской сельхозакадемии, замешанный на деловитости и энтузиазме, на стойкости  и упорстве, взаимоподдержке и уважении к руководительнице, которая, и разменяв восьмой (!) десяток лет, делила со своими подопечными все трудности и радости лесной-полевой работы. Со временем они разъехались по стране, но не теряют связи и стараются помогать друг другу.

Школу поискового братства прошли и внуки Земфиры ханум. Так, Артем выезжал с ней в экспедиции 12 раз и изложил свои впечатления в реферате, выдвинутом на областной конкурс краеведческих работ и там отмеченном в числе лучших. Другой внук – Степан, тоже отправлялся на раскопки с поисковиками из Усть-Кинельского, хотя ему не было и 15-ти лет. Работу «Поиска» он отобразил в написанных им картинах. А младшенький Егор, обучающийся в Казанском суворовском училище и мечтающий стать военным, как его дед, стал поисковиком в столице Татарстана.

Что же касается их бабушки, то она в общей сложности провела в ходе поисковых работ более трех лет на полях разных сражений и обеспечила с 1987 по 2014 год участие студенческой поисковой группы в 57 всесоюзных, всероссийских и международных Вахтах Памяти. Школу мужества, благородства и гражданственности прошли в отряде более 1500 студентов всех факультетов, а также представителей других учебных заведений области, которых Биккинина привлекала к полевой деятельности.

Ими поднято и захоронено около двух тысяч останков бойцов Красной Армии, найдено 58 медальонов и 77 именных вещей, обнаружено и передано в музей академии более тысячи экспонатов с мест боев, снято шесть видеофильмов из цикла «Долина смерти». Раскопки велись ребятами под Волгоградом и Воронежем, Курском и Ленинградом, Москвой и Мурманском, Новгородом и Смоленском. Также на карте их работ отмечены Иваново, Минск, Орел, Старая Русса, Тула. 

И был еще один результат поисково-экспедиционной деятельности, значимость которого заметно возросла в сегодняшние времена. О нем Земфира апа обмолвилась при награждении лауреатов областной Акции «Благородство-2011», когда к ней – победительнице в номинации «Волонтеры», подошли журналисты. «Студенты, прошедшие через нашу организацию «Поиск», – сказала она, – слова «Хайль Гитлер!» не произнесут никогда».

В течение 20 лет эта организация сельхозакадемии была единственным в Самарской области поисковым отрядом. Потом стали появляться коллеги в Самаре, Похвистнево и поселке Волжский. В 2014 году в губернии насчитывалось шесть отрядов поисковиков, выезжавших в экспедиции. Поэтому в практику вошли областные слеты поисковых коллективов по результатам полевого сезона, ежеквартальные заседания штаба, церемонии отправки на раскопки. Понятно, что Земфира Ямиловна была нарасхват при проведении этих мероприятий – кому же еще, как ни ей, делиться опытом, напутствовать новичков и высказывать предложения по улучшению поискового дела. Более десяти лет она входила в состав межведомственной комиссии по патриотическому воспитанию молодежи Самарской области, регулярно выезжая в разные коллективы с рассказами и фильмами о Вахтах Памяти, участвуя в жюри при подведении итогов работы молодых патриотов, ориентируя их не только на участие во всероссийских акциях, но и на краеведческие поиски.

Органы власти и общественные организации оценили столь значимое и длительное подвижничество З.Биккининой обилием наград. Назовем поначалу только те, что получены в куйбышевско-самарский период. Среди них медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, значок «Отличник народного просвещения»и памятная медаль в честь 60-летия Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, врученная в соответствии с решением Президента России, председателя организационного комитета «Победа» В.В. Путина. Имеются и негосударственные награды: юбилейная медаль «Маршал Советского Союза Жуков Г.К.», а также памятная медаль Российского государственного военного историко-культурного центра при Правительстве Российской Федерации «Патриот России».

Земфира ханум становилась лауреатом премии «За успехи в патриотическом воспитании» областного министерства культуры и молодежной политики, победителем Кинельского городского конкурса «Лидер года-2013» в номинации «Женщина – общественный, профсоюзный лидер», отмечена грамотами Думы городского округа Кинель и руководства сельхозакадемии. Как руководитель поисковиков ВУЗа она выходила получать награду при подведении итогов II губернской Акции «Благородство-1999», поскольку лауреатом стала молодежная общественная организация «Поиск» СГСХА.

Знакомясь с биографией героини нашей статьи и материалами о ней, постоянно ловил себя на мысли, что хочу понять истоки ее разнообразной деятельности во имя укрепления в человеке исторической памяти. Казалось бы, обычная судьба, никаких особых условий и методов воспитания. Родилась в бедной крестьянской семье, жившей в деревне Исмаилово Туймазинского районаБашкирской АССР. У работавших в колхозе «Путь Сталина» Ямиля Шарифулловича и Марьям Шарифулловны Шарифуллиных было 11 детей, но во взрослые годы шагнули только девять из них. Бывшая седьмой Земфира окончила начальную школу в родной деревне, а неполное среднее образование получила в соседней, до которой было 4 км. Школа-десятилетка находилась в три раза дальше – в поселке Туймазы, поэтому в нем ученица и жила, подрабатывая няней в многодетной семье.

До укрупнения колхоз, в котором трудились отец и мама девочки, назывался по-другому – «Берлек» («Единство»), поскольку объединял восемь национальных деревень, живших в большой дружбе. Всем хозяйством здесь отмечали праздники разных народов: и религиозные, и светские.

Уже тогда Земфира узнала слово «Кинель», откуда, по словам старших, мог прийти бабай с длинной бородой и забрать непослушного ребенка. Название населенного пункта попало в эту фразу потому, что Ямиля абый в конце 30-х годов привлекли на работу под Кинель, где лесник Шарифуллин изготавливал сани для Красной Армии. А с началом войны он ушел на фронт и, дойдя с боями до Кёнигсберга, вернулся домой инвалидом второй группы. С профессией лесника он не расставался до своей кончины, а вот с женой – намного раньше, поскольку Марьям апа внезапно скончалась.

В большой семье Шарифуллиных все общались на родном языке, а мама, окончившая женское медресе, владела и арабским. Освоить русскую речь помогли в годы войны ленинградцы, эвакуированные из осажденного города.

После десятилетки Земфира с отличием окончила техническое училище №3 легкой промышленности в городе Октябрьский и, получив специальность «обувщик-затяжчик», начала здесь же трудовую деятельность в качестве мастера производственного обучения. Позже она стала секретарем комитета ВЛКСМ этого учебного заведения, поскольку была контактна, деловита и весьма активна в общественной жизни.

Все ее братья и сестры обладали хорошими голосами, а Земфиру Всевышний наградил танцевально-театральными способностями. Вот выдержки из публикаций местных газет тех лет: «на сцене Башкирского театра оперы и балета участники художественной самодеятельности трудовых резервов республики. Легко и плавно исполнила башкирский танец «Бишбармак» учащаяся технического училища №3 г. Октябрьского Земфира Шарифуллина», «В составе 150 учащихся ПТУ Башкирии Земфира Шарифуллина выезжала в Москву с творческим отчетом».

Училище окончено, но сценическая деятельность ею продолжается, и об этом свидетельствуют следующие строчки прессы: «Летом русские и татаро-башкирские коллективы художественной самодеятельности Дома культуры строителей г. Октябрьский несколько раз выезжали с концертами в колхозы и совхозы Башкирии, ежемесячно выступают в клубах рабочих поселков. Наибольшим успехом у зрителей пользуется закройщица Земфира Шарифуллина, исполнительница народных танцев. Ее вызывают на «бис».

Обратите внимание, уважаемый читатель, на название учреждения культуры – ДК строителей. В нем Земфира апа состояла в танцевальном коллективе, а в спектаклях она выступала в составе другого татаро-башкирского коллектива – народного театра Дома культуры, но не строителей, а нефтяников того же города. После одного из спектаклей («Файзи») состоялась конференция зрителей, на которой было отмечено, что «замечательно играет роль дочери Файзи – Фирдяус мастер технического училища №3 Земфира Шарифуллина». Забегая вперед, скажем, что ее танцевальное мастерство двумя десятилетиями позже оценивали и члены жюри смотров, проходивших в куйбышевском окружном Доме офицеров, когда З.Биккинина защищала честь военной кафедры КСХИ.

Одним словом, всё как в известной фразе из кинофильма: «спортсменка, комсомолка, активистка и просто красавица». Да-да, еще и спортсменка, так как в 1957 году она получила свидетельство парашютиста, пройдя обучение и совершив семь прыжков с самолета По-2. Позже по направлению трудовых резервов Башкирии Земфира стала заочницей Московского института легкой промышленности, но на втором курсе она решила вступить в еще один татаро-башкирский коллектив, образовав семью с одноклассником Рамзизом, который успел к тому времени окончить индустриальный техникум и военное училище в Одессе. Круглый сирота с пяти лет, он был охоч до знаний, и его фотография всегда висела на Досках почета тех заведений, где он учился (уже в семейной жизни он станет выпускником еще одного военного училища, расположенного в Ленинграде, и куйбышевского пединститута).

Первым местом службы молодожена-башкира стал Сахалин, где его супруга трудилась воспитательницей в детском саду зверосовхоза «Соловьевский». До детсада надо было пройти 5 км, но такую дистанцию Земфира преодолевала еще в школьном детстве. Она справлялась с ней и когда стала мамой: привязывала дочь шарфом к спине и – вперед по сопкам на работу. А из столичного ВУЗа перевелась в педтехникум Южно-Сахалинска.

«Экзотики» на острове хватало. Офицеры жили то в казарме, то в землянках недалеко от моря и вели постоянную борьбу с крысами, которые, лишаясь зимой отливно-приливной кормежки, перебирались в жилище военнослужащих. Однажды землянку Биккининых посетил приехавший с инспекцией генерал и застал в ней Земфиру ханум, стирающую в корыте белье при свете керосиновой лампы, и ее дочь в коляске. Как вспоминает наша героиня, испугались тогда все: она – от того, что впервые лицезрела генерала; военачальник – от увиденных условий жизни, а все вместе – от истошного визга попавшей в капкан крысы.

Через три месяца после этого для офицеров построили дома с печным отоплением, провели в них свет и оборудовали колонки для воды. Вспоминаются также «ситцевые» и «штапельные» офицерские балы в солдатской столовой с земляным полом, который не выдерживал женских «шпилек»; неоднократное нахождение на казарменном положении из-за соседства с «Великим кормчим» и экстренная поездка в роддом на БМП, завершившаяся появлением на свет дочери Светланы. Вообще-то для нее было заготовлено бабушкино имя Марьям, но акушерка опередила родителей, зарегистрировав светленького ребенка под соответствующим, по ее мнению, именем.    

После Сахалина Биккинины попали в г. Осиповичи (Белорусская ССР), где Земфира апа работала методистом Дворца пионеров и однажды получила партийное поручение – организовать музей молодых белорусских героев войны: комсомолки Риммы Кунько, пионера Марата Казея и др. Так взяла старт ее музейно-поисковая деятельность военно-патриотической направленности: сбор материалов об участниках сражений, работа в архивах, переписка с организациями, запросы в военкоматы, выезды со школьниками на экскурсии в Брест и Хатынь. Удалось организовать встречу с сестрой М.Казея Ариадной, оставшейся без ног вследствие их обморожения при выходе партизанского отряда из окружения, а также присутствовать на церемонии перезахоронения Марата.

А в брестском музее Земфира Ямиловна обнаружила фотографию брата своей мамы Асхата Гареева, служившего с 1939 года в Бресте. За четыре дня до начала войны он отправил письмо сестре, в котором арабским шрифтом описывал напряженность ситуации. При обороне Брестской крепости Асхат пропал без вести.

Поездки по израненной войной Белоруссии часто заставляли обливаться кровью сердце методиста Дворца пионеров. Так в селе Свислочь она увидела останки дома, в котором фашисты сожгли живьем всех сельчан. И отзывчивая на чужую боль Земфира ханум, видимо, решила для себя, что возвращение памяти о погибших – это и ее дело.

В 1968 году Биккинины приезжают в Венгрию, где базировалась Южная группа войск Советской Армии (ЮГВ). Здесь супруга офицера становится учителем географии и в ней же – пионервожатой дружины, которая боролась за присвоение ей имени Героя Советского Союза рядового Андрея Завьялова. Во время одного из боев с немцами он погиб, бросившись под танк с гранатой, иего имя, навеки занесенное в списки полка, называлось во время каждого построения. Именно в этот полк прибыл служить Рамзиз абый, а Земфира апа возглавила женсовет части.

Готовясь к юбилею полка, женсовет связался с маршалом И.Х. Баграмяном и попросил помочь материалами о Завьялове. Ответ пришел неожиданный – Герой выжил после 11 операций, и был указан его адрес. Благодаря одной мадьярской школе, которая отправила вызов Завьялову, он стал участником торжества в родном полку.

В часть приезжали и другие гости, которых Земфира ханум возила на экскурсии по Венгрии, что заставило ее основательно познакомиться с историей и географией этой страны. А в школе она организовала театр, создала инструментальный ансамбль и открыла музей. Для своих пионеров вожатая также организовывала экскурсии и поездки в венгерские школы, с которыми дружило гарнизонное учебное заведение. Неожиданно пригодилось знание татарского и башкирского языков, поскольку в речи мадьяр были похожие слова, и когда они говорили медленно, героиня настоящей статьи частенько улавливала смысл разговора.

В летний период ее приглашали на работу старшей пионервожатой в международный лагерь «Чиелеберц» на Дунае. Эта деятельность Биккининой была отмечена в 1974 году грамотой Исполнительного комитета Венгерского коммунистического союза молодежи и орденом Президиума венгерских пионеров «Отличный пионервожатый».

В том же году она стала обладателем советского ведомственного значка «Отличник просвещения». Стало быть, в Самаре ей вручили второй такой знак. Признаться, дважды отличников просвещения до этого встречать не приходилось. 

Среди других докуйбышевских наград Земфиры Ямиловны отметим медаль «За боевое содружество» Министерства обороны СССР, почетную грамоту политуправления ЮГВ и гарнизона Хаймашкер, а также обилие благодарностей и грамот, которые она получила за успешную работу от руководства всех организаций, в которых трудилась.

После ВНР были Тоцкие лагеря, а затем, как уже отмечалось, Биккинины приехали в Кинель. Получается, что детская страшилка сработала, только в этот город Земфиру ханум принес не длиннобородый бабай в мешке, а привела муза истории Клио, во веки веков вдохновляющая сильных и мужественных людей и помогающая им найти свое предназначение. Согласитесь, в Усть-Кинельском всё у Земфиры апа сошлось благодаря личным качествам и помощи разных активистов.

И в первую очередь вспомним ее мужа, который занимался не только музейными делами. Он помогал поисковикам погружаться в вагоны с их оборудованием при убытии в экспедиции и стоически переносил отсутствие уехавшей на очередную Вахту жены, поскольку понимал, что это НАДО. В 2007 году Рамзиза Сулеймановича не стало. «Той осенью, – говорит Земфира Ямиловна, – я выдержала две трагедии: смерть мужа и музея». По поводу музея надо пояснить. В связи с капитальным ремонтом ДК его перевели в другие комнаты, и при этом часть экспонатов пропала. По-другому стала смотреться экспозиция «евроремонтированного» музея, он как бы отдалился от посетителя. Теперь хлеб в нем – не всему голова.

Эти свои оценки урона, нанесенного ее детищу, заведующая по привычке высказывала открыто и без дипломатий. «Язык мой – враг мой», – вздыхает она и тоскует по «старому» музею. Но его уже не вернуть, и в 2010 году Земфиру ханум перевели в экскурсоводы. А через шесть лет она добровольно ушла из музея на пенсию, и теперь чаще ездит на дачу, сев на старенький велосипед «Пенза», а также наведывается в Башкирию, хотя близких родственников там нет. Единственная оставшаяся к этому времени в живых сестра Альфира работает акушеркой в Республике Коми.

Но муза истории не намерена расставаться со славной подопечной, и поэтому периодически Земфира Ямиловна, достав свои архивные выписки и скопившиеся книги, пишет статьи о замечательных людях, имевших отношение к становлению Самарской сельхозакадемии и делавших ВУЗу имя как в губернии, так и в дальних уголках страны. Есть у нее и предложения по подготовке к 100-летию академии, по реагированию на 60-летие начала целинной эпопеи, но пока они не востребованы.

То есть в Земфире ханум не иссякает ток времени, и заслуженный работник культуры России, главный библиограф Самарской областной универсальной научной библиотеки А.Н. Завальный пишет о ней такие строчки: «Земфира Ямиловна для меня – образец настоящего подвижника, энтузиаста, бессребреника, радеющего за сохранение самарского историко-культурного наследия. Благодаря таким, как она, еще сохраняется отечественная культура, живет вера в то, что не порвется связь времен. О таких людях надо снимать фильмы и писать книги. Мне очень приятно, что мы с ней современники и земляки».

Уверен, что под этими словами подпишутся многие, в ком история возбуждает энтузиазм. Но как быть с фильмами и книгами о нашей героине? Пока есть только лицейский реферат от 1998 года, получивший приз на XXIV областной студенческой научной конференции, газетные публикации прошлых лет, предлагаемая вниманию читателей настоящая статья и …всё. Может быть, за книгу и фильм возьмется академия? Ведь в юбилейный для СХСХА год свою личную круглую дату отметит и ее верный многолетний труженик, укрепляющий историческую память, Земфира Ямиловна Биккинина!   

Рашид ШАКИРОВ.

Журнал «Самарские татары», № 3 (15), ноябрь 2016 г. — февраль 2017 г.

Просмотров: 1357