СМР начал готовить фетву для отлучения, но ограничился доносами на имя Путина и Шаймиева

1495266569_ERO_9307«БИЗНЕС Online» продолжает публикацию глав из новой книги Рафаэля Хакимова «Каково быть татарином?». Часть 31-я

В 1804 году родоначальник реформаторского движения Курсави фактически объявил открытие «врат иджтихада» (свободомыслия), закрытых с ХI века. Среди современников идею евроислама поддержал директор Института истории им. Марджани Рафаэль Хакимов. За свободомыслие его даже пытались «отлучить от церкви». «Но не сумели составить текст и ограничились доносами на имя Путина и Шаймиева», — вспоминает он. «Наши имамы отвергают иджтихад или же считают достойным им заниматься избранным улемам», — говорит Хакимов.

«КАК-ТО Я ЗАМЕТИЛ, ЧТО ЛУЧШЕ БЫ ЛЮДЕЙ УЧИЛИ АЭРОДИНАМИКЕ. ИМАМАМ НЕ ПОНРАВИЛОСЬ»

Сильный человек не боится врагов, зато боится друзей.

Рюноскэ Акутагава

 В 1804 году родоначальник реформаторского движения Абу-н-Наср Курсави фактически объявил открытие «врат иджтихада» (свободомыслия), закрытых с ХI века, именно в этом его историческая заслуга.

Курсави утверждал, что таклид (авторитеты) не является доводом ни в основоположениях вероучения, ни в частностях. Курсави опирался на высказывание Пророка Мухаммеда: «Если выносящий решение [хаким] предлагал иджтихад и оказался прав, то ему — два вознаграждения, а если ошибся — то одно». В глазах современников оказывалось, что следование таклиду не было методом спасения, нужен был самостоятельный поиск — иджтихад.

Таклид — слепое повторение не аятов Корана или достойных доверия хадисов, а мнения какого-либо улема. Но рассуждения даже самого авторитетного из богословов не могут быть выше откровений Аллаха. Иджтихад в понимании Курсави не только право отдельной группы богословов на собственное мнение, но и обязанность каждого образованного мусульманина искать свой путь к истине. Курсави осуждал взимание платы при чтении Корана, произнесении молитвы, исполнении каких-либо обрядов. В то же время он приветствовал нововведения в экономических, политических, международных отношениях, торговых сделках, участие в деловых кампаниях, издании газет, преподавании светских наук и т. д.

Наши имамы отвергают иджтихад или же считают достойным им заниматься избранным улемам, тем самым подвергают сомнению слова Пророка. Вина человека не в том, что он может ошибиться в поиске истины, а в том, что он не стремится познать новое, ведь в Коране сказано: «Говори: Господи, увеличь знание мое» [20:114].

После Курсави возникла целая плеяда блестящих богословов: Ризаетдин Фахретдин, Утыз Имяни, Галимджан Баруди, братья Буби, Зия Камали и др. Завершает эту когорту Муса Бигиев (1875–1949) — звезда первой величины в мусульманской умме ХХ века. По глубине мысли, смелости мышления его можно сравнивать с классическими богословами Х–ХIII веков.

Бигиев понимал сложность своей позиции: «Я знаю, — писал он, — ишаны и имамы не примут моих слов. Конечно же, они, фанатично преданные не столько исламу, сколько неизвестным даже им самим до конца ашаритским и ханафитским мазхабам и обвиняющие Абу-н-Наср Курсави в безбожии всякого, кто не отвечает их невежественным притязаниям, не смогут уверовать в то, что спасено будет все человечество».

С тех пор невежественных имамов не стало меньше.

Истинный путь верующего — искать спасение не только для собственной души, но и всего человечества. Этого можно добиться не через исламизацию или христианизацию, а только благодаря признанию всех религий истинными. Это вытекает из признания единобожия (таухид): Бог един, но религии разные. По теории «абсолютной Божьей милости», предложенной Бигиевым, благодать Господа объемлет все его творения, вне зависимости от того, какого вероисповедания они придерживались при жизни. Сказано: «Господи, говорят они, Ты все объемлешь милосердием и знанием» [40:7].

Бигиев продолжил традиции великих богословов Средневековья, таких как Ибн-Араби, Абу Хамид аль-Газали. После Ибн-Рушда читать уже нечего. Мне довелось прочитать многих современных мусульманских богословов. О чем только они не пишут. Надо ли пить воду стоя или сидя? Можно ли смотреть ящик дьявола (телевизор)? Особенно мне нравятся труды о классификации ангелов. Обстоятельные книги написаны об их функциях, иерархии, причем пишут так, будто авторы с ангелами побеседовали об их работе. Как-то я заметил, что лучше бы людей учили аэродинамике. Имамам не понравилось. Кстати, Зия Камали, великолепно знавший Коран, считал ангелов сгустками энергии. После чтения всей этой псевдобогословской дребедени я подумал, что пара книг Мусы Бигиева перевешивает все труды, изданные мусульманскими улемами в ХХ веке. Это действительно так.

«ГАЙНУТДИН-ХАЗРАТ СНЕС ТАТАРСКУЮ МЕЧЕТЬ В ГОД ЕЕ СТОЛЕТИЯ ЯКОБЫ ЗА ВЕТХОСТЬЮ. БАШНЯ СЮЮМБИКЕ ТОЖЕ ВЕТХАЯ…»

После чтения Бигиева я решил переложить его идеи применительно к нашим условиям и назвал брошюрку «Где наша Мекка?».

Что тут началось… Все клерикалы загалдели: «Он, оказывается, не знает, где находится Мекка!» Совет муфтиев России начал готовить фетву для отлучения, но муфтии не сумели составить текст и ограничились доносами на имя Владимира Путина и Минтимера Шаймиева. Приехал генерал-майор, начались разборки… Постепенно все это улеглось, но осадок остался.

А что, собственно, такого я высказал в евроисламе? Я просто призвал вернуться к иджтихаду (свободомыслию), которое допускалось Пророком и Абу Ханифом, а главное — я призвал конкретно творить добро вместо болтовни. Я же не отрицал намаз, хадж, уразу, закят и остальное, но посчитал это частным делом, а что касается всей уммы, то для нее гибадат (поклонение), по моему глубокому убеждению, есть не что иное, как творить добро. Муфтии спор выиграли, конечно, не без помощи генерала. Теперь я не захожу ни в московскую, ни в казанские мечети. Появилась изжога. Тем более Гайнутдин-хазрат и вовсе додумался снести старую татарскую мечеть в год ее столетия якобы за ветхостью. Башня Сююмбике тоже ветхая…

Моя мечеть — это мой компьютер, ведь Пророк сказал: «Весь мир сотворен местом молитвы».

Бывший генеральный секретарь Организации исламского содружества, почетный доктор нашего института Икмеледдин Ихсан-оглу часто приезжал в Казань и обязательно заходил к нам побеседовать.

Он бывший историк, ставший главным мусульманином мира, любил в институте разглядывать новые книги, исторические карты. Видимо, скучал по истории. Его фундаментальный труд по Османской империи переведен на русский язык. В один из приездов я ему подарил очередную статью об исламе на английском языке. Он ее полистал и заметил, что он читал предыдущие статьи о евроисламе: «Чок гузэль» («Очень достойные»). Что мне ругань имамов и муфтиев, когда есть такая оценка. Мне ее достаточно.

Недавно в республику приехал сенатор и спецпредставитель МИД Франции в России Жан-Пьер Шевенман. На его послужной список страшно смотреть. Он один из основателей Социалистической партии. Был министром промышленности, мэром города Белфора, затем министром национального образования, министром обороны, министром внутренних дел и т. д. Я таких биографий не встречал. Его интересовал наш реформированный ислам. Мы друг друга поняли довольно быстро. За нами стоит татарская культура, взращенная проевропейским джадидизмом, у них совсем другая обстановка. Во Франции мусульмане живут своей жизнью, часто в конфронтации с Европой. Но у них нет другой альтернативы, кроме евроислама. Наши джадиды далеко смотрели. Это поколение непревзойденных в исламском мире богословов. А в Татарстане все силы бросили на возвращение средневекового ханафизма. Ругаться не хочу, но и забыть великое наследие не могу. Жаль, что татары не понимают собственного интеллектуального богатства.

Одна молитва матери возьмет верх
над семью проклятиями муллы.

Татарская пословица

Просмотров: 814

Комментирование запрещено