Элвин Грей: «Я не воспринимаю музыку философски, она должна ложиться на слух, качать…»

ERO_8625Самый актуальный артист татарской эстрады о «моң» в своих песнях, концерте в 3D и разборе полетов из-за футболки с «вампиром Салаватом»

28-летний уроженец Уфы Радик Юльякшин, известный как Элвин Грей, продолжает покорять сердца местной аудитории и вызывает массу споров и дискуссий о своем творчестве. В интервью «БИЗНЕС Online» Юльякшин рассказал о том, что фактически перебрался на ПМЖ в Казань и надеется собрать 7 тыс. зрителей на осеннем концерте в местном Дворце спорта, а также о планах покорения федеральных теле- и радиоэфиров и своей музе.

«УЖЕ ГОД, КАК МЫ ЗАСТРЯЛИ В КАЗАНИ. И ОЧЕНЬ РАДЫ…»

— Радик, обычно вы приезжаете в Казань только на свои концерты, а какая цель нынешнего визита?

— Приезд в Казань… Можно сказать, что я уже сюда перебрался…

— Даже так? То есть Элвин Грей — это теперь казанский артист или уфимско-московско-казанский?

— Нет, мы все-таки из Москвы приехали. И этот проект готовился не год и не два, на самом деле он готовился очень долго, зарождался еще в 2010–2011 годах и только сейчас реализовался. Мы очень долго работали, очень долго старались понять, что же нужно публике в Татарстане, изучали, какая публика нас слушает. Так получилось, что в настоящее время наша аудитория — от 3 до 80 лет. И женщины, и мужчины, и девочки, и мальчики…

Но, чтобы все это было, чтобы привлечь слушателей, мы работали день и ночь, без отдыха. Мы любим свое дело, мы фанаты своего дела, потому относимся к этому с любовью. Улетевшие музыканты, в общем…

— А как вообще появилась идея со своей музыкой покорять Казань и Татарстан?

— Мы работали в Москве, готовили альбом. И я говорю нашему продюсеру Александру Викторовичу Слюсаренко: «Поехали в Казань — настало время: люди сейчас уже будут ходить на концерты». Он говорит: «Нет, подожди, еще время не то, нужно работать». Я сказал, что нет, что хочу вырваться на новый уровень…

В итоге думали, что приедем, 20 дней будем давать концерты в республике, более-менее познакомимся с эстрадой, с публикой. Приехали — 20 дней, потом еще 20, потом еще 40, потом 60… И уже год, как мы застряли в Казани. И очень рады, что остались здесь, остановились. Публика очень тепло нас приняла. Первый концерт дали в филармонии. Только билеты завозим — тут же их не остается, раскупают. Потом второй концерт… Затем берем зал побольше, после — еще больше. Со временем это нарабатывается. Мы понимаем, что настало время…

«НА ТАТАРО-БАШКИРСКОЙ ЭСТРАДЕ МЫ ПРОСТО ЗАНЯЛИ СВОЮ НИШУ, КОТОРУЮ НИКТО НЕ ЗАТРАГИВАЛ»

— Сможете объяснить парой предложений: в чем феномен артиста Элвина Грея? Почему здесь, в Татарстане, мы наблюдаем ваш бешеный успех и заполненные залы?

— Я еще раз говорю: наверное, это больше не феномен, а просто трудолюбие: мы любим свою работу, мы трудились над этим очень много лет, только после этого получился такой финал… А «феномен» — непонятное слово.

Думаю, что на татаро-башкирской эстраде мы просто заняли свою нишу, которую никто не затрагивал. Вы понимаете, в Татарстане 600 артистов. Честно скажу, без обид: я всех еще запомнить не могу. Запомнил только тех, с кем пою дуэты… Так что артистов очень много! И такое чувство, будто бы они все поют в одном направлении — чуть ли не одна и та же аранжировка: баян, курай, но все однообразно. А есть же много стилей! Есть попса, R’n’B, рок, дэнс, хип-хоп… ну очень много стилей! А они вот взяли один стиль и уже на протяжении 20–30–40–50 лет делают одно и то же.

Я подумал: неужели наш народ не поймет новую музыку? Мне очень многие говорили: тебя не поймут, ты только для молодых, твоя музыка непонятная… Но мы почему-то были уверены, что нас поймут. Сейчас на наши концерты приходят бабушки, дедушки (лет по 60–70), а у нас играет трэп (а это только басы, низы). Казалось бы, они должны были встать и уйти, но нет: они сидят до конца, так же качаются. А ведь они выросли на Докторе Албане — в свое время они тоже тусили… И сейчас, как мне кажется, этого не хватает. Мы просто заняли свою нишу, но еще много свободных ниш. Остальные могут так же успешно гастролировать, так же работать…

— А какие музыкальные ниши свободны?

— Например, R’n’B…

— Значит, и Элвину Грею можно составить конкуренцию на его поле?

— Конечно, почему бы и нет?

— Получается, что вы развенчали миф о консерватизме татарской публики.

— Все одинаковые люди. Мы все слушаем «Европу Плюс», «Русское Радио». Наши уши привыкают к такому звучанию. А вот эстрада наша осталась в старом времени. Наш народ — татары и башкиры — все слушают. Мы же слушаем европейскую музыку — хитовую, популярную. Неужели наш народ не поймет? Поймет! Просто нужно делать, всегда искать что-то новое, всегда экспериментировать, не бояться этого… У меня такое чувство, что все боятся этого: ой, а вдруг не поймут, а вдруг не придут? Конечно, не придут, если так думать.

«Я ВЫРОС В БАШКОРТОСТАНЕ, УЧИЛСЯ В БАШКИРСКОЙ ШКОЛЕ, ДОМА НА БАШКИРСКОМ РАЗГОВАРИВАЛИ…»

— Сначала вы опробовали свой стиль на уфимской аудитории?

— Да. Но там совсем большая разница. Если Татарстан отстает в музыкальном плане, например, на 40 лет, то там отстают еще на 70 лет, можно сказать. Там эстрада встала — и все. А если взять татарский шоу-бизнес, то здесь уже артисты гастролируют по всей России. А если там выходит артист, то он гастролирует максимум по Башкортостану.

Если вы знакомы с шоу-бизнесом, то знаете, что многие как раз из Башкортостана переезжают в Татарстан, становятся здесь большими артистами и гастролируют по всей России.

— Кстати, а почему именно в Уфе появляется такое большое количество музыкантов с яркой индивидуальностью — Земфира, Шевчук, Lumen, Элвин Грей. Сама музыка может нравиться или не нравиться, но с тем, что этим артистам присуща яркая индивидуальность, трудно поспорить. Казань, между прочим, этим похвастать не может.

— В Казани много людей, возможно, не из мира шоу-бизнеса, зато, может, из мира спорта… Не знаю. В Уфе, наверное, стараются. Местоположение такое — Урал, горы. Затрудняюсь ответить.

На самом деле я с вами согласен, что многие именитые люди — из Башкортостана. Даже на татарской эстраде — возьмем Салавата Фатхетдинова, Ришата Тухватуллина, Ханию Фархи, Айдара Галимова… Легендарные люди из Башкортостана. Кстати, я родился в том же районе, что и Земфира, — Черниковка.

— Когда решили перебираться из Уфы в Москву?

— Пригласили в 2011 году. Александр Слюсаренко тогда написал: хочешь — будешь большим артистом. А я уже очень давно понимал, что в Башкортостане потолок, я уже не лез. И всегда говорил: если в Москве не получится, то я обязательно перееду в Татарстан. И так получилось, что Александр пригласил в Москву. Я поехал — денек-два пообщались, домой приехал, вещи собрал и уехал… Хотя в Уфе по деревням гастролировал. (Смеется.) И вот в 2011 году уехал.

Начали писать альбом. Первый альбом у нас был провальным, потому что, во-первых, я и на русском пел очень плохо — с акцентом. Мне нужно было больше проводить времени с русскими. Понимаете, я вырос в Башкортостане, учился в башкирской школе, дома на башкирском разговаривали, друзья все башкиры, на работе все на башкирском — везде… И вроде все понимаю, нормально разговариваю, но когда начинаю петь, то у меня такой «аксент» получается… И все это, можно сказать, с нуля делали, пробовали, понимали, что трек не «канает», такой стиль не подходит… И все это потихоньку лепилось, стиль подбирали, прическу… Работали, думали, придумывали. И это реально очень большая работа.

«МУЗЫКА — ЭТО ТАКАЯ ВЕЩЬ, ЗДЕСЬ НАДО ТОЛЬКО КАРАБКАТЬСЯ, УЧИТЬСЯ, В НЕЙ НЕТ ПРЕДЕЛА»

— Когда возникло ощущение, что все — «поперло»?

— Когда приезжаем на концерт, когда приглашают на дискотеки, выходишь на улицу, растет узнаваемость, на концерты приходят большое количество любителей моего творчества — орут, плакаты приносят. Все это видно. Когда слышишь, какую песню они больше поют, понимаешь, в каком направлении нужно работать. Это делается так: потрогал, пощупал… А не просто наобум: давайте-ка я сейчас альбом напишу и поеду. Так не делается.

12 лет назад я в первый раз попробовал сделать аранжировку. Начал, не получалось, старался, из школы убегал, пытался… И только сейчас более-менее уверен, что делаю качественные аранжировки и что народу они нравятся. Но все-таки пока я уверен не до конца, хочу еще больше развиваться. Этого еще мало, нужно работать.

— В музыкальном плане есть какой-то олимп, на который хочется забраться? Или, может быть, есть какие-то музыкальные образцы, на которые надо ориентироваться?

— В музыке, мне кажется, вообще предела нет. Музыка — это такая вещь, здесь надо только карабкаться, учиться, в ней нет предела. Вообще нигде предела нет. Естественно, сейчас у меня есть какой-то приблизительно выстроенный свой музыкальный стиль, но нужно параллельно добавить еще какой-то стиль, что-то европеизировать. Думать надо.

— А в плеере что обычно звучит у вас?

— В основном Европа — популярная музыка. Не только Европа, но и вся популярная музыка.

— Это именно поп-музыка?

— Конечно. То, что в топ-чартах, на первых местах. Много треков. От Джастина Бибера до Егора Крида — все новинки слушаю… Честно скажу, нашу музыку я очень редко слушаю. Чтобы развиваться, чтобы идти дальше, нужно слушать европейскую и американскую музыку, потому что они впереди, они очень далеко ушли.

«ТАМ ЕСТЬ, КАК У НАС ГОВОРИТСЯ, «МОҢ». СЛЫШАЛИ, ДА?»

— В вашем репертуаре есть песни на русском, на татарском, на башкирском. Это не мешает позиционировать себя как артиста?

— В каком плане мешает?

— Получается, что и не русский, и не татарский, и не башкирский певец…

— Нет. Это не мешает ни грамма. У нас есть песни и на украинском… В том, как я пою на татарском, выработан определенный стиль. На русском — свой стиль. Наша татарско-башкирская мелодия специфическая: там есть, как у нас говорится, «моң». Слышали, да?

— Конечно. А у вас есть «моң» в песне?

— Да. Есть, наверное. (Смеется.) А на русском нет такого слова. Естественно, в башкирско-татарской музыке есть пентатоника, там совсем другие нотки, то, чего нет в русской. Сейчас мы вообще пишем песню на румынском и собираемся снять клип. Вот буквально последняя неделя гастролей, а затем летим в Москву снимать клип на румынском.

— Это попытка выхода на новый рынок?

— Я опять-таки не вижу потолка. Мы же слушаем любую музыку, даже если и не понимаем, о чем поют. Мы слушаем Arash — не понимаем, о чем это. Главное — красиво: сочетание слов ложится с музыкой, все это качает, люди улетают… Вот так надо воспринимать музыку. Сейчас если прислушаться к словам: «Вите надо выйти», — ложится же. Это хит. Я не воспринимаю музыку философски, она должна легко ложиться на слух, качать…

«Я БЫ ХОТЕЛ ОСТАВИТЬ СВОИ МЕЛИЗМЫ»

— Ваши песни можно услышать на московских радиостанциях, увидеть на федеральном TV?

— Треки есть на Music Box, на RU TV. «Девочка моя» сейчас ротируется на московской радиостанции «Восток FM». И сейчас мы понимаем, какая музыка, какой стиль в моем исполнении «проканает». Летом мы будем работать над альбомами — над русским, татарским, башкирским — и уже выходим на российский рынок: на радио, на TV. Как раз будем клипы снимать.

— Когда слушаешь, например, вашу композицию «Сделай меня счастливым», то кажется, что это просто готовый поп-хит: с красивой мелодией, быстро «пристающим» припевом. Почему эта песня еще не стала хитом всех московских радиостанций? Это вопрос денег?

— Нет, вопрос вовсе не в деньгах. Просто еще не наступило время. Я же говорю, что мы «оттяжку» делали и до Татарстана. Когда стали уверены, что готовы… В тех местах, где я сейчас гастролирую по России, больше тюркоязычных: татары, башкиры… Я всегда говорю: это большая репетиция перед Россией, это огромнейший опыт. Вы представляете: если бы я был не готов, мальчик чуть ли не из деревни, надо было бы выходить на российскую сцену — нет умения вести себя на сцене и прочее… Сейчас у меня уже есть свои фишки, своя манера. Все это дело времени.

— И каким будет Элвин Грей на московской сцене? Сохранится в образе и музыке какой-то этнический момент?

— Этнический будет, должен быть. Я бы хотел оставить свои мелизмы.

— В Турции, например, в свое время появился Таркан. И даже немножко странно, что до сих пор наша татаро-башкирская культура не родила такой же поп-феномен. Не хотели бы вы стать условным татаро-башкирским Тарканом?

— Почему бы и нет? У нас же есть песня «Красивая & хороший»: ее слушают и русские, и татары, и башкиры, и другие национальности — все. В таком направлении мы бы тоже хотели идти, потому что эта ниша опять-таки свободна. И Элвин Грей как раз будет позиционироваться как тюркоязычный артист, как я уже сказал, со своими мелизмами, своими фишками… Надо экспериментировать.

«ТО, ЧТО ЕСТЬ СЕЙЧАС ИНТЕРНЕТ, — ЭТО ВООБЩЕ КРУТО!»

— Насколько важную роль в вашей профессиональной жизни играют интернет и социальные медиа? Не многие даже широко известные московские поп-артисты могут похвастаться таким количеством подписчиков в своих группах.

— В первую очередь интернет — это у нас «ВКонтакте». Мы понимали, какая у нас публика, кто нас больше слушает, что им больше интересно. Все выкладываем в соцсеть «ВКонтакте»: только музыка выходит — сразу! У нас нет такого: давай я буду продавать музыку. Среди артистов даже есть такие люди: ой, я столько вложил в песню, буду продавать.

Я, наоборот, думаю, что все это надо выкладывать: пусть народ слушает. То, что есть сейчас интернет, — это вообще круто! Все доступно, все понятно. Но там, конечно, тоже нужно правильно работать.

— У вас есть целая команда, которая этим занимается?

— Да. У нас даже есть официальная группа, там есть администраторы… Это годами все складывалось. Мы столько админов поменяли: кто-то ушел, не вытерпел… У нас сейчас такие админы, которые на протяжении пяти лет работают… Бывает даже такое, что я о себе многого не знаю, захожу и смотрю, что и как там. Они рассказывают — и мне даже стыдно, что чего-то не знаю.

— Вы в соцсетях сами общаетесь с поклонниками?

— Всегда. Я просыпаюсь — и сразу…

— То есть с аккаунта Элвина Грея «ВКонтакте» всегда отвечает сам Элвин Грей?

— Да, только я. «Инстаграм» веду лично, «ВКонтакте» — ни у кого нет доступа. И я вижу все сообщения, которые пишут, например: «Ну почему ты мне не отвечаешь?» Естественно, получается так, что всем ответить невозможно. Там тысячи сообщений: «Привет, как дела?» Это классно, это приятно… Но я пишу больше по работе.

«Я С ДЕТСТВА ЗНАЮ, ЧТО САЛАВАТ ФАТХЕТДИНОВ — ЭТО НАША ЛЕГЕНДА»

— Скажите честно, кто придумал так классно «зарубиться» с Салаватом? Такой шикарной PR-кампании на татарской эстраде просто не было никогда.

— На самом деле никто ни о чем не думал. Не было такого: а давай придумаем пиар. Такого не было, хотя все так говорят…

— По крайней мере, многие татарские артисты точно думают именно так. И даже что вы чуть ли не придумали это вместе с Салаватом абыем — два башкирских земляка.

— Я вам скажу честно: я с ним даже ни разу в жизни за руку не здоровался, хотя мне 28 лет. Но ходил на его концерты, знаю практически все его песни. Я с детства знаю, что Салават Фатхетдинов — это наша легенда. Я же 12 лет назад начал увлекаться музыкой: он в то время собирал по 10–20 залов. Целый месяц концерты! Как? Когда Лепс приезжает, то концерты ставят два-три дня. Поэтому я давно его знаю, знаю, что это очень большой человек, уважаемый человек…

Тут так получилось… Естественно, никто не ожидал. Сам не ожидал. Обычный мальчик приехал из Уфы, в Москве поработал, приехал в Казань. Первый раз я услышал, что Салават абый, оказывается, знает, кто такой Элвин Грей: «Теперь бабушкам я не нужен, им нужен Элвин Грей». Я говорю: «О, прикольно!» Салават абый, значит, знает обо мне, знает, кто такой Элвин Грей. А потом еще что-то. Я говорю: «Хм, прикольно». Потом третий раз. Думаю, что это перешло уже на оскорбления, он уже чуть-чуть переигрывает, может, хватит уже. И просто написал. А я написал и никого не обидел, думаю: Салават абый, давай лучше не мы это будем решать, а народ пусть решает. И все. И как-то пошлó уже…

— Кто придумал футболку с Салаватом в образе вампира, в которой ваш гитарист выходил на сцену на недавнем казанском концерте?

— Ну кто придумал? Он сам автор своей футболки. И поэтому он теперь с нами не работает.

— Даже так? Решили, что это чересчур?

— Конечно. Во-первых, мы не знали, что гитарист наденет эту футболку на концерт. Я видел дизайн, но не на сцену же! Не на концерте же! А я же не отвечаю за то, что наденет, например, оператор… У нас сценический образ… Гитарист наденет шляпу —  ну прикольно. А тут — хоп! Я волнуюсь перед каждым выступлением, всегда тщательно готовлюсь, ухожу в себя, говорю: «Не мешайте». И увидел это только на следующий день. Я во время концерта не смотрю, во что ты одет. Но это очень поразило. Было реально неприятно. Это же как будто я сделал.

— Но из этой картинки же можно было сделать настоящий бренд! Продавали бы атрибутику на концертах.

— Да, возможно, но это лишнее. Уже достаточно было. Все же хорошо было. Нормально же общались.

— Никто из сильных мира сего не намекал вам, что надо себя вести поскромнее в отношении Салавата Фатхетдинова? Все-таки хорошо известно, что он дружит и с руководством республики.

— Ну конечно же! Типа: стопэ, стопэ. Мы между собой эту тему давно закрыли, но это так раздули…

«РАНЬШЕ, Я ПОМНЮ, И НА РОССИЙСКОЙ ЭСТРАДЕ МНОГО РЭПЕРОВ БЫЛО. СЕЙЧАС ИХ НЕТ. ДА И РОКЕРЫ БЫЛИ. ГДЕ ВЫ?»

— Но вы все еще собираетесь с Салаватом абыем «мериться дворцами спорта»? В Казани будет такой концерт?

— Да, осенью в старом Дворце спорта, где многие российские исполнители делают концерты.

— Вы готовы 3,5 тысячи зрителей собрать в Казани?

— Почему 3,5 тысячи? Во Дворце спорта, учитывая танцпол, можно 7 тысяч собрать.

— Кажется, забить под завязку эту площадку в Казани удавалось за последнее время только Земфире и Басте.

— Среди всех рэперов уважаю Басту. Он сам пишет песни, у него есть своя мелодия. Он очень много работает, вот прямо очень. Представляете, в одном человеке столько людей: Ноггано, Баста, Нинтендо. Я их давно изучаю, давно слушаю, это для меня большой пример. Вот смотрите, в Татарстане эта ниша вообще свободна. У нас же могут быть такие же артисты!

Раньше, я помню, и на российской эстраде много рэперов было. Сейчас их нет. Да и рокеры были. Где вы?

— Куда они делись?

— Я не знаю. Потому что они надежду потеряли, наверное. В России 10 лет назад «Звери» были, «Би-2». А сейчас рокеров особо, мне кажется, нет. Лепс, но это больше шансон, наверное. Или как?

— Кроме Басты есть русские артисты, которые являются образцом для подражания?

— Очень много людей, которых я уважаю, не только в шоу-бизнесе, то есть не только те, кто поет. Я многое беру за образец у блогера «Дневник хача» — в плане того, как он работает с публикой. Нравится, как Лепс работает на концерте, у Киркорова десять фур в туре ездит по стране. А вырос я на песнях «Руки вверх».

В общем, много чего интересного. Я думаю, артист должен быть разносторонним: в плане музыки, в плане общения…

«Я РАБОТАЛ НА ИЗНОС, РЕШИЛ ПОПРОБОВАТЬ — И ПОЛУЧИЛОСЬ»

— У вас в 2016 году было 14 концертов в Казани, некоторые поклонницы были на всех 14. Многие скажут, что это какая-то патология уже, а не просто любовь к артисту.

— (Смеется.) Ну я не знаю. Я у них внутри не побывал. У меня все слушатели адекватные. Все хорошие.

— Вы говорите про будущее, строите наполеоновские планы, а не боитесь, что ваш нынешний чумовой концертный график — это пик карьеры артиста? Может, не певца Радика Юльякшина, но певца Элвина Грея?

— Я думаю, нет. Но планов действительно очень много. Кроме этого, мы открываем продюсерский центр в Альметьевске, будем делать также параллельно артистов разных направлений, разных жанров.

Но вы правы, что этот год был пиковый в плане гастролей. Я работал на износ, решил попробовать — и получилось. И больница приезжала, и ногу поломал, и голос — все подряд, короче…

— Не переборщили с гастрольным графиком?

— Мы попробовали, поняли. А начиная с осени у нас пойдут уже стадионные концерты или большие площадки. Чтобы не стоять в одном городе по 7 дней, по 10 дней. Просто будем брать большие залы и ставить концерты. Сначала в Казани во Дворце спорта, потом в Уфе на площадке «Уфа арена». В сентябре будет в «Олимпийском» сборный концерт, кстати. Это будет мое первое выступление на данной площадке, это реализация детской мечты.

— Значит, вы готовите новую программу для больших площадок?

— Это будет именно шоу Элвина Грея. С осени у нас начинается 3D-концерт. Не просто свет, а у нас реально будет прописано «Концерт 3D». Это нужно, наверное, видеть. Как раз-таки в больших залах это все будет…

— То есть сельские клубы и дома культуры отменяются навсегда?

— Мы будем ставить концерты там, где залы от тысячи мест. Просто с таким оборудованием мы не сможем заехать в залы, где 500 мест. Поэтому с осени мы начинаем брать только большие площадки, например, в Вильнюс полетим. По Татарстану: Челны, Альметьевск, Нижнекамск.

Все лето будем работать над проектом «Элвин Грей 3D». Будет концерт «Элвин Грей 3D». Такого на нашей эстраде, я думаю, не было, по звуку в том числе. Если в этот раз мы ездили от 20 кВт, представьте, что будет осенью. И звук будет долбить, и свет…

— В Вильнюсе сможете собрать большую площадку? Там большая татаро-башкирская диаспора?

— Там будет стадион. Там и диаспора татаро-башкирская… Но есть у нас свои слушатели везде. Даже в Турции. Сейчас мне очень много пишут, чуть ли не каждый день в друзья добавляются. Обычные турки пишут: «Красиво, эй, хорошо, слушай». Реально слушают. Так приятно, что в этих краях, в этих странах тоже слушают нас.

Ну и летом работаем над полноценным русским альбомом. У нас есть на самом деле потенциальные хитовые песни. Одну из них вы назвали — «Сделай меня счастливым». Мы знаем, что народ принимает, интернет-слушатель сразу зацепился за этот трек. У нас есть песня «Девочка моя», которую мы чуть-чуть переделаем, есть еще новые песни.

— Ваши многочисленные песенные дуэты — это тоже такая стратегия, чтобы зацепить аудиторию? Скажем, с Фирдусом Тямаевым или Гузель Уразовой.

— Ну есть, конечно, и это присутствует. Это нормальное явление. Кроме того, когда пишется трек, уже чувствуется, что вот он подошел бы к дуэту. Здесь нужен женский вокал — это Гузель Уразова. Прекрасный вокал!

«КЛАССНО, КОГДА ЛЮДИ НЕ СТЕСНЯЮТСЯ СВОЕГО ЯЗЫКА»

— Ваш дуэт с Тямаевым «Янгыр» в нашем личном рейтинге — это едва ли не лучшая песня из репертуара Элвина Грея. Услышим еще этот дуэт вживую?

— К сожалению, сейчас мы эту песню не поем. Есть один такой момент в шоу-бизнесе — есть авторы. С кем-то вроде бы начинается все хорошо, а потом приходится убирать данные песни.

— Это чисто финансовая история?

— Да, финансовая. То есть это может быть даже так: «О, бери песню, ради бога, бери, пой!» А когда они чувствуют, что песня взлетает, народ вроде поет, там начинаются уже другая картина и история…

— Наши коллеги просили взять с вас обещание — выучить татарский язык. Обещаете?

— Естественно. Главное, пою без акцента же, да?

— Поете без акцента.

— А разговариваю так, как умею… Вы же представляете, я с детства разговариваю на башкирском, на башкирском я 100 на процентов разговариваю отлично. А на татарском я буду разговаривать так, как умею. Главное, что меня понимают.

Кстати, еще один момент такой, очень приятный для меня лично. Нас слушают маленькие дети, они реально поют с нами, и очень часто подходят их родители и говорят: «Спасибо, наконец-то они заинтересовались татарским языком, башкирским языком». Очень приятно. Я сам с детства знаю, что мои друзья стесняются, пытаются на русском разговаривать. Стесняются своего языка. А когда вот так говорят родители, дети начинают слушать песни в машине, во дворе. Классно, когда люди не стесняются своего языка.

— Хотели бы вы поработать с кем-то из титулованных российских композиторов?

— Хотел бы поработать, конечно, с Максимом Фадеевым, очень его уважаю. Его мелодии, то, что он пишет, очень по душе. То, что он пишет Наргиз, группе «Серебро», — все круто, классно.

Хотелось бы поработать, но есть же много талантливых новых авторов. В нашей команде есть Ион — румын, мы с ним познакомились в интернете. «Сделай меня счастливым» — это его песня. И также песню на румынском, которую будем записывать, он написал. Ион очень талантливый, он жил и вырос в деревне. Талантливых людей же много. Просто нужно искать, правильно попадать. А для работы с именитыми авторами, конечно, миллионы нужны.

«СЕЙЧАС МОЯ ДЕВУШКА — ЭТО МУЗЫКА, МУЗА МОЯ»

— Давайте в конце несколько вопросов не о музыке. Как вы относитесь к вечному противостоянию татар и башкир? Заметно, что вы постоянно говорите о татаро-башкирской культуре…

— Я вообще не разделяю. У нас один и тот же язык, мы понимаем друг друга. Так же и музыку, и речь — все понимаем. Но, есть, наверное, те, кто любит только свой народ. Все люди одинаковы, только, может быть, произношение чуть-чуть разное. Среди башкир есть много различных родов, и у татар есть мишары. Все друг друга понимаем нормально.

— Когда «Салават Юлаев» играет с «Ак Барсом», то за кого болеете?

— Я хоккей вообще не смотрю. Я неспортивный человек.

— Вы собираетесь, кажется, скоро стать семейным человеком?

— Нет, куда… Далеко ушли. Я вообще не собирался даже.

 А эти истории в СМИ: «Элвин Грей сделал предложение…»

— Но у вас же такая работа, я не про вас, а вообще про прессу. Нет, у меня планы — писать песни. Сейчас моя девушка — это музыка, муза моя. Я сплю, засыпаю, просыпаюсь с музыкой. Всегда есть музыка. Нет, не собираюсь я жениться.

 Тогда еще развейте слухи о ваших проблемах со здоровьем.

— Оно крепкое и богатырское.

— А почему тогда недавно отменили несколько концертов?

— Просто нужно было отдохнуть чуть-чуть. Реально нужно было отдохнуть. Я никогда с этим не сталкивался — давление, все из-за то, что я мало сплю. Мне до такой степени жалко времени для сна. Я лучше после концерта посижу в студии, поделаю что-то. Ну я правда очень люблю свою работу, поэтому жалею время на сон.

Но в июне наконец-то буду отдыхать. Это лично мое было желание. Все по плану. Что пожелаешь, то и получаешь.

— Это будет первый отпуск за сколько лет?

— За два с половиной или за три года.

«БИЗНЕС Online».

Просмотров: 979

Один комментарий

  1. Уфа давно уже «русский город». Татар куда больше чем башкир. Башкиры есть, но не так уж прям много, как он рассказывает. Откуда он все это выдумал..В миллионном городе, больше половина населения, христиане.