Фандас Сафиуллин: «Татарский мир, скажи свое слово!»

Ф.С.Я не знаю другого столь же надежного хранителя власти в обществе, чем сам народ. И если мы видим, что он недостаточно просвещен, или ему не хватает чувства ответственности для того, чтобы править, лекарство, очевидно, состоит не в том, чтобы отстранить народ от управления, а в том, чтобы при помощи образования развить в нем необходимое чувство долга.

Томас Джефферсон, президент США в 1801–1809 гг.


Татар дөньясы, үз сүзеңне әйт!

Милләтнең саклап калынуының беренче шарты буларак татар милли мәгариф системасы һәм тарихыбызда аның беренче иң катлаулы кризисы. Россиядә яшәүче халыкларга бердәм дәүләт имтиханнарын ана телендә тапшыруны тыюның роле. Кризисның үсеш тарихы. Федераль үзәкнең милли мәктәпләргә карашы. Авторның милли университет булдыру турындагы тәкъдиме һәм Татарстанның бу турыда закон кабул итүе тарихы. Милли мәгариф системасының алыштыргысыз өлеше буларак татар университетын булдыру кирәклеге.

Фәндәс Сафиуллин (1936), Казан Россия Федераль Җыелышы Дәүләт Думасының III чакырылыш депутаты, 1990-1995 елларда Югары Совет депутаты, 1995-1999 елларда Татарстанның Дәүләт Советы депутаты.


Tatar World, Say Your Word!

Tatar national education system as the most important condition of national identity’s self-preservation. The most severe crisis of the national education system in nation’s history. The role of the ban on Unified State Exams passing on native languages. History of the crisis. The view of the federal center on national schools. The author’s proposal of the bill on the foundation of the

Tatar national university and its adoption as the Republic of Tatarstan’s law. The necessity of creating the Tatar national university as an integral part of a full-fledged system of national education.

Fandas Safiullin (1936), Kazan Member of the 3rd State Duma of the Russian Federation, Member of the Supreme Soviet (1990-1995) and the State Council (1995-1999) of the Republic of Tatarstan.


Татарская национальная система образования как первейшее условие самосохранения национальной идентичности переживает сегодня тяжелейший за всю нашу историю кризис.

Исключением национального компонента из государственного стандарта школьного образования родные нерусские языки, преподавание национальных культур и история народов оказались вне защиты федерального законодательства. Это был приговор национальным школам Российской Федерации о лишении их права на существование.

Введение запрета ЕГЭ на родных нерусских языках для национальных школ стало приведением приговора в действие.

Установление для учащихся нерусских школ единой нормы ЕГЭ лишь на русском языке, единого требования ЕГЭ по русскому языку по высшей категории сложности, то есть на уровне тех, для кого русский язык родной, явилось прямым принуждением нерусских родителей и их детей к отказу от своего родного языка, то есть от самих себя, от духа, традиций, культуры, истории своего народа и от родных школ – ради продолжения образования!

Без суда и следствия разгромлены татарско-турецкие лицеи Татарстана с 1500 учащимися. Это были лучшие наши школы, с конкурсом до 40–50 человек на место. Учились там и русские ребята. Оканчивали с уверенным знанием четырех языков: татарского, русского, английского и турецкого. Отсутствие правонарушений, наркомании, употребления спиртного и табака, сквернословия. Почтительное отношение к старшим, к педагогам… Подготовленность выпускников пробиться через любой конкурс в самые престижные вузы. Оказалось, что иметь такие школы нам нельзя.

Черное дело сделано. Почти все татарские школы в Российской Федерации и в Республике Татарстан вынужденно перешли на русский язык обучения. Судьба остающихся считаных школ тоже предрешена – прекращена подготовка учителей для татарских школ!

Остальное – вопрос недолгого времени. Нет школ – нет языка. Нет языка – нет и нации. Технология простая и надежная. Идет второе десятилетие XXI века земной цивилизации… Кажется, мимо нас.

«Полная дурь и бред, если кто-то, где-то запрещает в многонациональной стране родной язык или препятствует этому. Абсолютно недопустимо, вредно для страны в целом. Россия – сосредоточие такого национального, культурного, языкового богатства, которого в мире нигде нет. В этом как раз сила нашего государства». Так заклеймил Президент Российской Федерации В.В. Путин 30 августа 2002 года на III съезде Всемирного конгресса татар произвол региональных властей РФ против сохранения существующих и открытия новых татарских национальных школ. Столь жесткая оценка злонамеренного беззакония, прозвучавшая из уст гаранта Конституции, прозвучала как приговор шовинистическому самодурству! И как надежда на конституционную защиту языковых прав татарского и всех нерусских коренных народов страны. Но все пошло не так. Все пошло с точностью наоборот. Пошло перпендикулярно против принципиальной позиции главы государства. Не много, всего 5–6 лет, прошло времени – «дурь и бред» обрели статус федеральных запретительных законов и других административных актов, вперемежку с привычным произволом.

Законодательное и административное насилие над национальной школой и родными языками стало продолжением национальной политики государства.

Так это же война! В полном соответствии с ее общепринятой классической формулой Карла Филиппа Готтлиба фон Клаузевица: «Война есть продолжение политики иными средствами». С «поправкой» Владимира Ильича Ленина: «…насильственными средствами».

Если «дурь и бред» в законе становятся продолжением национальной политики, то и получается «дурьи-бредная» война.

Запреты или ограничения чего-либо в области родных языков и национальных школ сопровождаются, как правило, надуманными обвинительными «обоснованиями». По сути, они не менее разрушительны для единства народов страны и более опасны для оклеветанного народа и республики, чем сами запреты. Накапливаясь, они формируют их отрицательный образ как «неблагонадежных». А ведь каждый раз мы отмалчиваемся по поводу этих лживых подозрений.

Молчание по поводу политической клеветы в адрес республики и целого народа – это комфортная соглашательская «оборонная» тактика, когда на вторжение на свое законное правовое пространство отвечают не сопротивлением беззаконию и языковому насилию, а лишь переносом «пограничных столбов» и заборов вглубь сужаемого правового поля. В области прав и возможностей татарского национального образования сегодня уже не осталось, куда их далее урезать и отступать. «Заборы» уже плотно сошлись вокруг властной вертикали.

Молчаливое отступление началось с федеральным законом, лишившим в 2002 году татарский народ права быть хозяином своего родного языка, права на выбор букв национальной письменности. В буквах татарского алфавита «обнаружили» «…угрозу государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации» и даже пособничество «турецкой экспансии»!

Это был тестовый закон. Наше молчание по поводу лишения татарского народа права быть хозяином своего родного языка и «создания угрозы» открыло «зеленую улицу» последующим запретительным акциям.

«Обоснование» наступления на национальные школы было оглашено в ноябре 2008 года в Казани на расширенном выездном заседании Министерства образования и науки РФ в докладе Центра национального образования при министерстве. Несколько тезисов из того доклада (по стенограмме заседания):

• «Школа на родном языке обучения – это особая школа… В зависимости от реализации воспитательных задач и в зависимости выстраивания содержания может выполнять «или функцию консолидации, или функцию конфронтации, создания межэтнического напряжения… Об этом мы всегда должны помнить, когда выстраиваем эту школу»;

• «В ряде субъектов РФ компонентный принцип использовался для достижения самостоятельных политических целей»;

• «В ряде субъектов выстраивается национальная этническая система образования, что противоречит Конституции РФ»;

• «Сделав школу фактором культурной автономизации этноса, школы используются как институт этнической мобилизации молодежи»;

• «В 82 случаях из 100 детей школьного возраста, проживающих в Республике Татарстан, отсутствует понятие «Я живу в России. Я гражданин России».

Национальные школы приравнены Министерством образования и науки РФ к подрывным центрам! Тоже не опротестовали, не потребовали официальных извинений, кроме громкого возмущения Минтимера Шаймиева по ходу доклада, что помешало докладчику изложить весь набор «страшилок» о национальных школах.

То, что осталось не услышанным на том собрании, появилось позже в скандальном законопроекте с таким невообразимым по безумию выводом: «…на сегодняшний день более 4 тыс. школ РФ дают образование не на русском языке, что ставит граждан России в неравные условия. Игнорирование данной проблемы неизбежно приведет к ситуации утраты языкового единства государства, усилению социального расслоения и нарастанию напряженности, что является прямой угрозой национальной безопасности».

Это из благозвучного по названию законопроекта о «Концепции преподавания русского языка в общеобразовательных организациях России». Проект был подготовлен рабочей комиссией Госдумы и вынесен на обсуждение общественности осенью 2015 года, получил поддержку множества организаций и региональных органов власти. Решительный протест Госсовета Татарстана по инициативе депутата Разиля Валеева и еще нескольких республик приостановили принятие законодательного приговора родным языкам как «прямой угрозе национальной безопасности».

Нет в России неблагонадежных, не заслуживающих доверия неполноценных народов с «угрожающими национальной безопасности» своими родными языками! Не для того, чтобы забыть об этом, изгнали и победили в 45-м тех, кто пришел к нам с идеей подобной «сортировки» и с практикой «выбраковки» «лишних» народов.

Когда Родина была в опасности, тогда все, родные языки которых якобы «угрожают национальной безопасности» – татары, башкиры, чуваши, якуты и десятки других иноязычных «нацменов», в безраздельном единстве вместе с русским народом героически сражались на фронте и самоотверженно трудились в тылу. Все забыто?

Сегодня мы стали лишними? Экономически нерентабельными? Финансово убыточными? Уверены, что страна обойдется без нас – без «нацменов», если еще раз придется, не дай бог, преодолевать подобные пережитому тяжкие спытания?

Наступление на языки идет не только со стороны федерального законодательства и исполнительных ведомств. Судя по тревожным сообщениям из бывшего КГУ становится ясно, что целью преобразования его в КФУ, с коллективизацией вузов Татарстана в большой колхоз, было, оказывается, отсечение республики и татарского народа от университетского обслуживания своих интересов.

Оказывается, как пояснил сам ректор КФУ, вуз этот федеральный, не казанский, к Татарстану кроме места расположения отношения не имеющий, и потому предназначенный обслуживать лишь федеральные интересы, а не татарстанские, как «местечковые». Потому обучение там национальных кадров, языки, культура, история народа, давшего название республике, только по оплаченному из местного бюджета заказу. По правилу: африканцы заплатили – учим африканцев; заплатят татары – соизволим учить татарским наукам.

Но такая однобокость предназначения федерального вуза в Татарстане порождает серьезные вопросы о сути федеральных интересов вообще, об их соотношении с интересами республик и давших им название народов.

Татарстан разве не федеральная, не российская республика? Татары России – разве не федеральные татары?

Если «обслуживание интересов» республик и коренных народов – не в федеральных интересах, то, в таком случае, к зоне чьих интересов мы – нерусские народы – относимся?

Прав ректор в том, что в безразличии его вуза к татарским проблемам – российское законодательство на его стороне. Названными выше законодательными и ведомственными правовыми актами «региональные языки» уже исключены из федеральных интересов.

Поэтому не надо строить иллюзии-фантазии. Исход искусственного скрещивания науки и культуры с коммерцией – это общая беда, неизбежная, деградация и науки и культуры. Кстати, не только татарской… Русской нации она грозит не меньше, чем нам – татарам, если не больше.

Никакая критика или «кадровые оздоровления» КФУ, при его нынешнем статусе и оглашенном предназначении, не изменит там ситуацию существенно и надолго. Ставшие объективными политические обстоятельства перемелют и переварят любого подвластного реформатора. Каковы обстоятельства – таковы и люди. Карл Маркс это подметил.

Кстати, в истории Казанского университета есть и светлые страницы, как пример для подражания нынешнему руководству.

«Первая попытка открытия «высших светских училищ для магометан-татар» была предпринята 1819 году. Инициаторами были Мухамеджан Хусейнов, авторитетный мусульманский просветитель, муфтий Оренбургского духовного собрания и русские ученые: секретарь Совета университета политэкономии профессор статистики Казанского университета Петр Кондырев и ректор университета Гавриил Солнцев. Инициатива была жестко наказана имперскими властями. Были уволены: П. Кондырев с должности секретаря Совета университета, Г. Солнцев с поста ректора университета». («Эхо веков», № 3/4, 1998 г., стр. 29–34.)

Постановление ВС РТ о создании татарского национального вуза тоже самым активным образом поддержал ректор КГУ Юрий Геннадьевич Коноплев. Он выразил свою готовность оказать организационную помощь в его создании, предоставить всю необходимую учебно-материальную базу и помещения КГУ новому вузу – до обретения им своей собственной базы. Решительно поддержал создание Национального университета ученый-историк с мировым именем профессор КГУ академик Миркасыйм Госманов, инициатор и активный участник создания Академии наук Татарстана. По его же инициативе и его организационными усилиями был создан и Татарский факультет в КГУ. Они не были услышаны.

А в нынешнем КФУ татарский компонент выглядит лишь как сено в известной русской пословице, к которому собака не допускает тех, кому оно нужно по прямому назначению, а использует ее лишь как подстилку.

Что же делать? Как предотвратить надвигающуюся катастрофу национальной идентичности татарского народа и восстановить татарскую национальную систему образования, подготовку педагогических и других национальных кадров, историков, искусствоведов, журналистов и др.?

С чего начать? Пожалуй, следует с главного. Не со школ, а с высшего образования на родном языке, как «локомотива» для национальной системы школьного образования.

Для первого шага я не вижу другого пути, кроме неизбежного «развода» Педагогического университета с КФУ и преобразования его в Татарский государственный национальный университет.

К созданию Национального университета можно было бы приступить и без каких-либо новых законодательных актов. Есть готовое, не отмененное, действующее постановление парламента Республики Татарстан о создании Татарского государственного национального университета, принятое еще в 1994 году.

Напомню краткую историю. 18–20 июля 1994 года XXVI сессия Верховного Совета Республики Татарстан принимала «Государственную программу Республики Татарстан по сохранению, изучению и развитию языков народов Республики Татарстан». В ходе обсуждения «Программы» было внесено предложение о создании Татарского университета.

Из стенограммы заседания ВС Татарстана 18 июля 1994 г.: «Народный депутат Сафиуллин Ф.Ш.

…Программу, предложенную нам, надо принять, но уповать только на нее не следует… Ей должна предшествовать СВЕРХЗАДАЧА, целостная конечная цель, на достижение которой должна концентрироваться вся наша программа…. Такую СВЕРХЗАДАЧУ я вижу в обеспечении получения высшего, в том числе университетского образования на родном языке по всем потребным для национально-культурного развития нации специальностям…

Предлагаю: принять без дальнейшего обсуждения «Программу» и принять постановление Верховного Совета Республики Татарстан о создании ТАТАРСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА в 1995 году».

Поименное голосование за это предложение, после жесткого спора с теми, кто был иного мнения, состоялось 20 июля 1994 года. «За» проголосовали 127 народных депутатов из 244 голосовавших. Перевес – всего на 4 голоса больше минимально необходимых 123 голосов.

Хочу особо отметить, что разделение голосов «за» и «против» было не по национальному признаку народных депутатов. Среди тех, кто поддержал решение о создании Татарского государственного национального университета, были 35 народных депутатов русской национальности, а среди противников – 34 депутата-татарина.

Университетская часть Постановления Верховного Совета Республики Татарстан от 20 июля 1994 года № 2186-XII, в пункте 20 раздела III «Государственной программы…», предельно короткая:

«Создать Татарский национальный государственный университет.

Исполнитель: Кабинет министров Республики Татарстан.

Срок: 1995 год.

Контроль: Верховный Совет Республики Татарстан».

Постановление, повторяю, не отменено, остается в силе как действующий законодательный акт республики.

Постановление ВС Татарстана было единогласно поддержано II съездом Всемирного Конгресса татар 29 августа 1997 года. К сожалению, последующие съезды ВКТ не возвращались к неисполненной своей резолюции.

Есть обнадеживающее изменение и в федеральном законодательстве об образовании – о разрешении на создание региональных вузов.

У инициаторов и сторонников создания Национального университета было единое мнение: в том, что следует начинать с малых шагов, с подготовки самых востребованных элитных кадров; в том, что Татарский университет должен быть открытым для всех независимо от национальности, кто владеет татарским языком и готов учиться на татарском, русском и английском языках по всем, по разным специальностям. Без разделения учебных групп и предметов по языку обучения. Было единое понимание необходимости набирать на начальном этапе лишь столько учащихся, скольким сможем обеспечить уровень подготовки на самом высшем уровне. То есть технология штучного производства «ручной работы». Общее проектное число обучаемых после завершения этапа становления предлагалось не более 350–500 человек.

Выведение татарской нации из общего глубокого национального кризиса, духовного и культурного упадка, возрождение и поднятие уровня развития татарского языка до языка науки, культуры, политики и государственного управления как завершение полной системы национального образования от дошкольных образовательных учреждений до высших учебных заведений – таким виделось историческое призвание Татарского национального университета.

Единое понимание было в главном: качество первых выпусков должно было определить самую высокую планку требований для последующих этапов и заложить высокий авторитет выпускников с первых шагов университета.

Повторяю еще раз: Татарский национальный университет изначально задумывался открытым для всех!

Единственное языковое отличие Татарского национального университета – не владея татарским языком, туда не поступишь и учиться там не сможешь. Все вузы мира имеют подобную особенность. В МГУ учится вся страна и полмира, но, не зная русского языка, ни поступать туда, ни учиться там не сможешь. То же самое повсюду в мире. Татарский университет не означает, что все науки там должны изучаться и преподаваться только на татарском языке.

Вековая мечта татарского народа о Национальном университете, казалось, была в 90-е годы как никогда близка к осуществлению. Но реализовать ее не удалось.

Причин уважительных нет, а неуважительных много, но не о них сегодня речь. Сегодня важнее всего сосредоточить всю полноту воли и решимости всей татарской общественности, всего татарского мира к спасению и созданию полной системы национального образования.

Выступлений и инициатив представителей общественности, групп и организаций уже недостаточно. Нужная единая сфокусированная воля всего татарского мира и всех органов власти Татарстана.

Для решительного шага властей нужен мощный всенародный толчок. Считаю, что таким обязательным сильным импульсом делу должен стать чрезвычайный внеочередной расширенный съезд Всемирного Конгресса татар, то есть представительное собрание всего татарского мира с участием всех органов государственной власти Татарстана, депутатов Госдумы РФ от республики, всех заинтересованных общественных, научных и творческих организаций, официальных и общественных представителей всех республик, всех субъектов РФ, где компактно проживает татарское население. С приглашением представителей всех заинтересованных федеральных ведомств, включая и тех, кто заинтересован в зачистке культурно-языкового пространства РФ от «угрожающих национальной безопасности» языков.

Естественно, чрезвычайный съезд ВКТ должен стать настоящим съездом, а не формально-отчетным пустым мероприятием, не экскурсионно-туристическим, не концертно-банкетным развлекательным сбором, а предельно деловым, открытым и откровенным. С основным вопросом повестки дня:

«Восстановление, сохранение и развитие системы татарского национального образования – от детских дошкольных учреждений до высших учебных заведений».

С принятием соответствующей резолюции как мобилизующего нацию манифеста.

Вопрос «быть или не быть системе национального образования» равноценен вопросу: «быть или не быть нации».

Татарская нация имеет право БЫТЬ, права на жизнь не меньше, чем другие.

Возрождение, сохранение и развитие полной завершенной системы национального образования – необходимейшее условие национально-культурного выживания и самосохранения татарского народа. Это сегодня самая неотложная и тревожная, самая важная и ответственная историческая задача национально-культурного, этнического самосохранения татарского народа.

Решимость и воля всего татарского мира к ее решению должны быть выражены внушительно и неотразимо.

Фандас САФИУЛЛИН,
депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации III созыва, депутат Верховного Совета (1990–1995 гг.) и Государственного Совета Республики Татарстан (1995–1999 гг.).
Спецвыпуск журнала «Самар татарлары» («Самарские татары»),
приуроченный к VI съезду Всемирного конгресса татар —
«Инкыйраз яки яңарыш» («Вырождение или возрождение»).

Просмотров: 1146

Комментирование запрещено