Национализм татар — это попытка сохранить то немногое, что наработано в процессе последних после распада Советского Союза десятилетий
«Историческая память и национализм — понятия близкие в пространстве культуры. Вообще, в моем понимании национализм — это прежде всего культурно-историческая идентификация личности. Надеюсь, мой читатель (а я не раз мог убедиться по комментариям к моим статьям, что он есть), простит мне научные термины. Трудно без них говорить о таких явлениях, как национализм, определения которого могут составить отдельную статью».
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ И НАЦИОНАЛИЗМ
Историческая память несет в себе «созидательный национализм», заставляющий человека мыслить не только в категориях сегодняшнего дня, но и постоянно сверять свою жизнь с тем, что уходит в глубь времен, туда, где наши предки любили, сражались, слагали песни.
Создатель Объединенных Арабских Эмиратов Заид бин Султан аль-Наханьян подчеркивал: «Мы всегда стремимся сохранить наше арабское наследие. Это традиции, которые мы любим, переданные через столетия нашими предками. Они начертаны в наших сердцах».
Интересно отметить, что внешняя национальная идентификация в Арабских Эмиратах – это одежда и сдержанная манера поведения в публичных местах. Подчеркивая свою национальную самобытность, эмиратцы открыты для всего мира, практически все говорят на языке межнационального общения (английском) и не терпят межнациональных проблем (в ОАЭ их в принципе нет).
Национализм, наполненный светом исторической памяти, позволяет им в полной мере использовать потенциал традиционной культуры, создавать национальные конструкции общественной жизни, где находится место всем нациям этого мира. При этом никто не чувствует себя ущемленным, все трудятся на общее благо этого поразительного цивилизационного пространства, где Восток и Запад давно – нечто единое, продуктивное и разумное. Предвижу недоверие моих читателей, их саркастические замечания, что, мол, то «революции не признает», то придумывает какие-то сказки про Арабские Эмираты. Что делать – «каждый выбирает для себя», во что ему верить и как относиться к тем или иным фактам. Я говорю о том, что знаю по собственному жизненному опыту.
Вывод из сказанного выше: я, российский татарин Исмагил Шангареев, мечтаю о том, чтобы татары обрели свой путь национальной идентификации в составе Российской Федерации, который бы позволял им в полной мере сохранить историческую память, свои обычаи и традиции, свой язык и веру. Противоречит ли это целям федерального центра? Думаю, нисколько. Есть ли сложности в решении этой задачи?
В последние годы четко обозначились две проблемы: 1) непродление договора о разграничении полномочий между Российской Федерацией и Республикой Татарстан; 2) снижение роли татарского языка как необязательного к обучению в школах Республики Татарстан.
Преодоление подобных сложностей – задача непростая, и хочу особо отметить, что решение ее лежит где-то посередине между двумя видами национализма.
«ПРАВИЛЬНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ» ФЕДЕРАЛЬНОГО ЦЕНТРА
Национализм федерального центра ищет все способы максимально унифицировать этногенез в Российской Федерации, насколько это возможно, снизить градус самоопределения наций, в котором многим слышится продолжение известной фразы «вплоть до отделения».
Президент Российской Федерации Владимир Путин, отвечая на вопросы журналистов на итоговой пленарной сессии XI заседания международного дискуссионного клуба «Валдай» в Сочи, заявил, что самый большой националист в России – он сам, при этом отметив, что «правильный национализм» – это выстраивание действий и политики таким образом, чтобы это пошло на благо народа.
Выстраивая стратегию «правильного национализма», Путин писал: «Наши национальные и миграционные проблемы напрямую связаны с разрушением СССР, а по сути, исторически – большой России, сложившейся в своей основе еще в XVIII веке». Отметив центробежные тенденции, возникшие как следствие развала СССР, Путин очень точно указал, откуда они взялись: «Продекларировав 20 лет назад суверенитет, тогдашние депутаты РСФСР в запале борьбы с «союзным центром» запустили процесс строительства «национальных государств», причем даже внутри самой Российской Федерации. «Союзный центр», в свою очередь, пытаясь давить на оппонентов, начал вести закулисную игру с российскими автономиями, обещая им повышение «национально-государственного статуса». Сейчас участники этих процессов перекладывают вину друг на друга. Но очевидно одно – их действия в равной степени и неизбежно вели к развалу и сепаратизму. И у них не нашлось ни мужества, ни ответственности, ни политической воли, чтобы последовательно и настойчиво отстаивать территориальную целостность Родины».
Устойчивость конструкции любого федеративного государства – это предупреждение сепаратизма, создание условий, когда он в принципе невозможен. В этой связи позволю себе выразить мнение, что и проблема с договором о разграничении полномочий, и вопрос с татарским языком никак не укладываются в смыслы «правильного национализма». Почему, спросите вы? Ведь вроде все правильно, борьба с идеей нарастания федерализации налицо. Нет, господа. Здесь иная ловушка – ловушка нарастания сепаратизма, который работает одинаково эффективно как в условиях, когда говорят: «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить» (Борис Ельцин). Или когда, наоборот, начинают этот самый суверенитет вырывать вместе с родным языком.
НАЦИОНАЛИЗМ ТАТАРСКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ В XXI ВЕКЕ
Национализм татар – это попытка сохранить то немногое, что наработано в процессе последних после распада Советского Союза десятилетий – прежде всего сохранить новые тенденции в искусстве. Я уже писал ранее про уникальный спектакль «Алиф» как пример татарского возрождения в XXI веке.
Не будет лишним напомнить, что татары пережили немало разрывов поколений, когда переход с арабской графики на латиницу (при потере 8 букв) практически перечеркнул восприятие литературы, истории, философии. Всего 8 букв, а какой провал в исторической памяти, какой разрыв в понимании своего собственного языка. Поэзия Габдуллы Тукая на основе арабской графики относится к бесспорным шедеврам всемирной литературы, и те же его стихи на латинице и кириллице читаются как блеклые подстрочники.
Образ Тукая – это не случайный выбор талантливых создателей спектакля «Алиф», а историческая закономерность. Выдающийся аварский поэт Расул Гамзатов писал: «У нас была должность – огнедержатель, когда в горах не было электричества, не было свеч. Огнедержателем своего народа можно назвать и Тукая. Это – огонь любви, это – огонь таланта, это – огонь непримиримости… Этот огонь он завещал нам. И мы пронесем его через годы, века. Имя его дорого нам. Жизнь его – как молния. Судьба его нам дорога, потому что эта судьба сплетена с судьбой народа».
Спектакль «Алиф» – это продолжение «огнедержания», вопреки всему, что стоит на пути исторической памяти прошлого и высокой духовности настоящего. Три акта этого театрального действа поражают своей исключительной цельностью и глубиной осмысления того, что Тукай вкладывал в понятие «родной язык».
По замыслу авторов, в первой части арабский алфавит пишется посредством танца, звучат названия букв. Во второй части три девушки исполняют вокальные композиции: одна – исчезнувшие буквы татарского алфавита, прописанные в стихотворении Тукая «Родной язык», вторая – слова стихотворения, третья – строчки. В третьей части первые две объединятся, то есть стихотворение Тукая будет исполняться в три голоса. Авторы стремятся посредством синтеза форм возродить преданные забвению слои культуры через язык музыки и танца.
Спектакль «Алиф» в богатой театральной жизни современной России – как сигнал к обновлению национальных культур. Не повторение того, что ставится в Москве и Петербурге, а создание своего, нового, неповторимого. Молодежь всегда первой чувствует ветра обновления, откликаясь глубокими и яркими произведениями, подчеркивающими национальную самобытность народа, обращаясь к собственным корням. Назовите их националистами, и вы не ошибетесь, ибо идеалы нации они предпочитают идеалам глобализма.
НАЦИОНАЛИЗМ И ВЕРА
Молодежь вновь проходит дороги творческих исканий своих предков, которые в конце XIX – начале ХХ веков создавали шедевры татарской литературы, трудились над тем, чтобы сделать татарскую культуру открытой для всех народов Евразии, но прежде всего для России. В этой статье я бы хотел вспомнить о такой противоречивой фигуре татарского просвещения, как Гаяз Исхаки.
Среди богатого наследия Исхаки есть драма «Зулейка», где с особой силой и болью раскрывается проблема верности своим корням, но главное – своей религии. Исхаки рисует страшную судьбу женщины насильно оторванной от своей семьи, от родной земли. Разлученная со своей семьей, насильно выданная замуж за «пьющего и бьющего» крестьянина, Зулейка убивает своего мучителя и потом 20 лет проводит на каторге. Она проходит через все это с иман (верой) в Бога в своем сердце.
Драматический сюжет Исхаки взял, естественно, из жизни, при этом до Октябрьского переворота 1917 года «советовал татарским родителям отдавать детей в русские школы, потому что считал, что уровень образования там выше, сам активно переводил на татарский произведения Гоголя и других русских классиков». Его Зулейка – это крик души, убежденность в том, что национальное и религиозное – это нечто близкое и даже единое. Как хорошо сказано у его современника Сергея Есенина:
Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положите меня в русской рубашке
Под иконами умирать.
Вчитайтесь в эти слова – «в русской рубашке» и «под иконами». Так же мыслил Исхаки, создавая свои образы, где национальное неразрывно связано с духовным. При этом его национализм – это не замкнутое явление татарской культуры. Как верно было отмечено, «выдающиеся татарские националисты начала ХХ века умели смотреть на проблему широко, отделять политику от культурно-цивилизационного запроса».
ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ
Замечательно, что сегодня татарская молодежь ищет ответы на вопросы современности во времени Тукая, в поэзии Тукая, создавая такие шедевры сценического искусства, как спектакль «Алиф». Я убежден, что это не только вдумчивый взгляд в прошлое, но духовное конструирование будущего, яркое и достойное проявление татарского национализма, стремление к своим корням, истокам своей культуры, языка, веры.
Исхаки когда-то поставил точку, закончив свой роман «Зулейка». Но сегодня молодая писательница Гузель Яхина создает роман «Зулейха открывает глаза», в котором возрождается не только тема, но духовные смыслы. Хочу заметить, что речь идет не о повторении, а возрождении, о синтезе идей, для которых нет прошлого и настоящего. Не может не радовать, что создается сценарий фильма по книге Яхиной, и роль Зулейхи предложена Чулпан Хаматовой. Вот он – один из векторов развития татарского духа от Исхаки к Яхиной и Хаматовой. Не повторение, а продолжение. Вот что сегодня мы должны беречь, что считать наиважнейшим в выборе приоритетов развития в Татарстане. Мы уже поняли, что экономика должна стоять впереди политики. Теперь предстоит понять, что культура должна быть приоритетом в создании будущего.
В этом главный смысл национализма, который я считаю неотъемлемой частью своего мировоззрения, моего понимания того, как творческий потенциал каждой отдельной нации создает общечеловеческие основы развития и взаимопонимания народов в XXI веке.
Исмагил Калямович ШАНГАРЕЕВ,публицист, общественный деятель.
«БИЗНЕС Online».
Просмотров: 1210