Айрат Файзрахманов о механизмах национального самовыживания, инициативах федерального центра и новых возможностях
Одиннадцатиклассники смогут выбрать ЕГЭ по китайскому языку. Об этом накануне сообщил руководитель федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Сергей Кравцов. «Хочется спросить: есть ли ЕГЭ по удмуртскому, осетинскому, алтайскому языкам? Или китайский язык ближе, чем родные языки граждан России?» — задается вопросом в своем материале автор «БИЗНЕС Online», руководитель центра независимой оценки качества образования Айрат Файзрахманов.
«ПОСОЛ ЯКУТСКОГО ЯЗЫКА», «ПОСОЛ БУРЯТСКОГО ЯЗЫКА» ВКУПЕ С ЦЕНТРАМИ ПО ОБУЧЕНИЮ РОДНЫМ ЯЗЫКАМ — МОГЛО БЫ ЗВУЧАТЬ КРАСИВО»
В России постепенно вводится обязательное изучение второго иностранного языка — уже появилась возможность сдачи ЕГЭ по китайскому языку. Что ж, веяние времени! Судя по вывескам в крупных российских городах, китайский язык уже прочно занимает позиции третьего языка. Хочется спросить: есть ли ЕГЭ по удмуртскому, осетинскому, алтайскому языкам? Или китайский язык ближе, чем родные языки граждан России? Озаботились ли этим в федеральном центре? Ответ будет простой: сегодня знание китайского нужнее знания родного языка. С другой стороны, что дает изучение родного нерусского языка гражданину РФ, кроме удовлетворения своих национальных потребностей? Какими способами можно стимулировать изучение родного языка?
Сегодня много говорят о необходимости повышения популярности языка — и это, безусловно, важно. Над задачей с деньгами и без денег, с энтузиазмом и без него трудится большое количество людей в республике. Новый хит на татарском или языковая передача на «Эхе Москвы» способна вызвать интерес к языку и культуре. Но спросите себя: насколько новый хит на английском помог вам узнать лучше английский язык?
Сегодня Россия вводит общественную должность «посол русского языка» для 42 стран. Проект масштабный, с большим десантом в разные страны, с отбором талантливых команд, обучением. Впору принимать аналогичное решение по родным языкам в России. Согласитесь, «посол якутского языка», «посол бурятского языка» вкупе с центрами по обучению родным языкам — могло бы звучать красиво. Как оказалось, удмуртские активисты предпринимали такие попытки несколько лет назад, но на голом энтузиазме проект не запустился…
«ПОЧЕМУ ЭТО ИНТЕРЕСНО «ЭХУ МОСКВЫ», НО НЕИНТЕРЕСНО ГОСУДАРСТВЕННЫМ СМИ?»
Почему же, когда дело доходит до реальной популяризации и развития родного языка, федеральный центр перестает быть активным? Почему это интересно «Эху Москвы», но неинтересно государственным СМИ, которые трубили о новых возможностях закона о родных языков в образовании?
И вот это уже сфера государственной языковой политики! Это фундамент, когда популяризация идет системно, годами и по разным каналам, а на «малых» языках говорят министры, депутаты, чиновники, президенты, СМИ, духовенство, крупные меценаты, деятели культуры.
Еще один чрезвычайно важный пример языковой политики: сегодня без сдачи ЕГЭ по русскому языку невозможно поступить в вуз, даже если ты великий математик. И это конкретная преференция для тех, кто изучает русский. Выпускники школ мотивированы хорошо знать языковой предмет, ведь по нему надо сдавать экзамен, от которого зависит твое будущее. Введите обязательный английский для поступления во все вузы страны — и уровень знания этого предмета вырастет в разы.
Кстати, ЕГЭ по русскому языку одноуровневое, порой с невероятно сложными заданиями. Возникает вопрос: насколько востребован в современном мире навык правильной расстановки пунктуации при написании сложноподчиненных предложений (если ты не филолог или журналист), а ноутбук сам подчеркивает ошибки? Не за это ли общество ругало предмет «Татарский язык» в школах? Может, стоит ввести на примере математики базовый и профильный уровень русского языка по ЕГЭ? Базовый ЕГЭ по русскому языку мог бы стать экзаменом для естесственнонаучных, технических специальностей, для выпускников национальных школ или национальных классов. Также базовый ЕГЭ по русскому языку мог бы сдавать тот ученик, который выбрал еще и ЕГЭ по родному (нерусскому) языку. В этом случае для поступления в вуз можно было бы выводить арифметическое среднее экзамена по базовому русскому и экзамена по родному языку.
«СДЕЛАЙТЕ ЕГЭ ПО РОДНОМУ ЯЗЫКУ ПРЕДМЕТОМ ДЛЯ ПОСТУПЛЕНИЯ В ВУЗ — И ВЫ УВИДИТЕ ТЯГУ К ЗНАНИЮ ТАТАРСКОГО, ЧУВАШСКОГО, БУРЯТСКОГО…»
Сделайте ЕГЭ по родному языку предметом для поступления — и вы увидите тягу к знанию татарского, чувашского, бурятского и т. д. В таком случае у родителей будет понимание, что хорошее знание двух языков лучше углубленного знания одного языка. Особенно ЕГЭ по родному языку был бы востребован, если бы мы сохранили на уровне высшего образования обучение на государственном языке республик. Например, такой ЕГЭ понадобился бы, если бы продолжали существовать группы с татарским языком обучения в КФУ, КГАВМ, КНИИТУ, КГАУ и т.д. — то, о чем недавно писал профессор Исмагил Хуснутдинов в своей статье о национальном университете.
Только в таком случае можно говорить, что есть хоть какая-то толика равных условий. При этом мы не берем во внимание, что информационная среда современного российского горожанина более чем на 90% русскоязычная. Многомиллионный русский народ всегда имел и имеет потенциал для создания контента, интересного всему миру. Русский язык пока остается глобальным языком, в отличие от всех других родных языков РФ. Без специальных условий, правовых гарантий, финансовой поддержки государства родные (нерусские) языки будут терять свою аудиторию. Если же языковая политика российского государства создаст такие условия, то это будет отличным примером для всего цивилизованного мира. Только такая политика может быть притягательной для российских народов и наших соседей.
Поэтому наряду с федеральной концепцией преподавания родных языков, которую предлагает нам федеральный центр, важно разработать концепцию развития общеобразовательных учреждений с родным языком обучения (ввиду их кризисного состояния) и концепцию полилингвального и поликультурного образования. Именно эти направления могли бы стать приоритетными направлениями фонда развития родных языков, если, конечно, федеральный центр ставит перед собой задачу развития родных языков. Пока же федеральный центр не имеет даже системы разработки, рецензирования и издания учебно-методических пособий на языках народов РФ, на федеральном уровне нет мониторинга по изучению состояния школ на родном языке и условий по изучению родного языка, нет педагогических кадров, применяющих в учебном процессе реальные билингвальные методики, нет соответствующих учебно-методических комплектов. Нет никаких движений по созданию образовательной онлайн-платформы для изучения родных языков учащимися, для которых не сформирована соответствующая языковая группа в образовательной организации — там, где не набирается 7–8 человек.
«ПРИЗЫВЫ ЗНАТЬ РОДНОЙ ЯЗЫК ОСТАЮТСЯ НА УРОВНЕ НОТАЦИЙ»
Пока же призывы знать родной язык остаются на уровне нотаций, увещеваний и иногда на уровне увеселительных шоу, когда кто-то из высших лиц между делом перекидывается парами фраз на родном языке, а студент из Африки поет что-то непонятное на татарском.
Но даже для национально ориентированной общественности возможны только обходные пути. Второй иностранный язык и мало часов татарского языка? Тогда давайте в качестве второго иностранного массово выбирать турецкий язык! Тем более что в свое время в Татарстане было подготовлено много специалистов по турецкому языку. А где-то можно было бы даже ввести казахский язык, предварительно наладив связи со школами Казахстана. В качестве бонуса — программы обмена, стажировок в братскую для России республику.
В последний — тяжелый для языка — год приходится слышать от педагогов, интеллигенции и даже ответственных чиновников, что татарам «осталось 10–15 лет», мол, мы последнее поколение, татарский язык никому не нужен, прочие клише. Это, конечно, ничем не обоснованный, но весьма заразный пессимизм и самопрограммирование, за ним нет никакой научной базы и даже реального житейского взгляда вперед. Включились механизмы национального самовыживания — от общения на татарском в соцсетях и мессенджерах, татаризации религиозных институтов до молодых родителей, которые в большом городе самостоятельно воспитывают детей в татарском духе. Продолжает генерироваться огромное количество этнических маркеров на разный вкус — от эстрады, обновленного Болгара до городской татарской субкультуры, нового театра, феномена Гузель Яхиной и Шамиля Идиятуллина. Другое дело, что отстает инфраструктура: по всей Казани всего пара детских садиков, где ребенка воспитывают на родном татарском языке. Столица Татарстана живет какими-то старыми представлениями, в которых татары в Казани — национальное меньшинство.
Конечно, без внятной государственной языковой политики татарскому языку будет сложно. Двумя-тремя часами родного языка в школе нисходящую языковую динамику не остановить. Хороших рецептов написано много, главное — в республике есть люди, которые имеют опыт и возможности реализовывать системную языковую политику. Завтра этих людей уже может не быть. Но я верю в свой народ: он выживет при любых обстоятельствах, даже только с опорой на собственные ресурсы. Наша история доказывала это неоднократно.
Просмотров: 895