Зухра Сахабиева: «Быть вдовой такой великой личности, как Хайдар Бигичев, непросто»

«У НЕГО БЫЛ ДАЖЕ ДАР ПРЕДВИДЕНИЯ»

— Зухра Котдусовна, прошло 20 лет со дня смерти вашего супруга. Как по-вашему, память о Хайдаре Бигичеве достойным образом чтится? Что сделано для этого?

— В Казани есть улица Хайдара Бигичева, на доме, где мы 12 лет вместе жили, установлена памятная доска, есть музей в школе номер 174, который я организовала вместе с дирекцией учебного заведения, и он организован в стиле оперного театра. Там 8 сценических костюмов Хайдара хранится, считается очень престижным, когда  в музее есть хоть одна личная вещь человека, а у нас их сколько! Увидела свет книга-альбом «Хайдар Бигичев». В 2008 году в Казани прошел международный конкурс молодых вокалистов имени Хайдара Бигичева, который прошел с огромным успехом. Я постоянно работаю над увековечением имени великого татарского певца. Регулярно выпускаю его огромное творческое наследие на аудио и DVD, дарю их молодым певцам и многочисленным почитателям таланта Бигичева.

У нас в семейном архиве хранится очень много передач о Хайдаре, видеозаписи нескольких классических опер, где он исполняет главные роли. Мне их предстоит тоже довести до народа, а это очень непростое дело. Приближается его 70-летний юбилей, до него остались буквально считанные месяцы. В связи с этим я обратилась к нашему министру культуры Ираде Хафизяновне Аюповой о выпуске книги о Хайдаре Бигичеве на русском языке. Спрос на нее большой, ведь среди поклонников певца очень много представителей других национальностей, они  обращаются ко мне с такой просьбой. Хайдар — оперный певец мирового масштаба, международного уровня! Ирада Хафизяновна — спасибо ей — отнеслась к этому вопросу положительно, с пониманием. Есть большая надежда, что к юбилею Таткнигоиздат выпустит книгу-альбом о Хайдаре Бигичеве на русском языке.

За прошедшие 20 лет любовь народа к Хайдару  не остыла, я бы сказала, что даже возросла. Говорят ведь, что талант такого уровня рождается лишь раз в 100 лет. Я считаю, может быть, даже намного реже.

— Вы сказали о конкурсе молодых исполнителей имени Бигичева, но что-то в последнее время о нем не слышно….

— Да, конкурс прошел только раз — все упирается в финансы, хотя и не такие большие деньги нужны… Конкурс был среди студентов класса вокала консерваторий, музыкальных училищ, то есть молодежи, стремящейся встать на профессиональную стезю. Это не чисто татарский конкурс, принять в нем участие могли все таланты любых национальностей. Участникам тогда очень понравилось, до сих пор спрашивают у меня: когда продолжение? Я даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Необязательно проводить его ежегодно, ведь подлинные таланты  рождаются не так часто. Положение конкурса очень уникальное, согласно ему обязательно исполнение арий, романсов, произведений композиторов разных времен и народной песни на языке оригинала, как это делал  Хайдар. И такой подход очень нравится молодежи и полезен для творческого роста.

Бигичев всю свою жизнь был единственным драматическим тенором театра, это была колоссальная  нагрузка для него. Например, партию «Отелло» положено два раза в год исполнять, да и то это считается большой нагрузкой, а Хайдар пел по четыре спектакля в месяц. А там ведь еще и спевки есть, было пять Дездемон, с каждой должен провести репетицию. Певец от такой нагрузки мог просто перегореть. Сейчас я это понимаю, а тогда… Мы были молоды, нам лишь бы петь, ведь получили такое воспитание, что обязаны петь для народа — чем больше, тем лучше.

— А говорят, что Бигичева в театре имени Джалиля зажимали…

— Это неправда, Хайдар даже в свой последний день пел, театр готовился к постановке оперы «Аида» на итальянском языке, он готовил партию Радамеса. Хайдар вдохновенно работал, радовался, что эта партия создана для него. Он очень любил произведения Верди. Бигичев был певцом мирового масштаба, в его записях звучат арии из опер мировой и национальной  классики. Он не перестает удивлять слушателей красотой голоса, высотой исполнительского уровня. Хайдар был человеком с тонкой душевной конструкцией, развитой интуицией, у него был даже дар предвидения.

«Я СТАРАЛАСЬ ВСЯЧЕСКИ ЕГО БЕРЕЧЬ, НО ЭТО НЕ СЧИТАЛА ТРУДНОСТЬЮ»

— Вы с Бигичевым познакомились в консерватории. Насколько я знаю, вы учились в экспериментальной группе…

— Немного не так, это меня взяли в консерваторию как эксперимент — до этого обладателей народного голоса не принимали в консерваторию. Ректор Назиб Гаязович Жиганов тогда собрал комиссию и сообщил, что меня берут в качестве эксперимента. Тогда со всех концов Советского Союза к нам приезжали учиться. Хайдар же приехал в Казань с опозданием, когда уже прием студентов закончился. К счастью, Назиб Гаязович был в городе и лично прослушал в своем кабинете, ему понравился голос Хайдара, и ректору пришлось через Москву выбить еще одно студенческое место для Хайдара.

— Нижегородские мишары гордятся своим земляком. Зависит ли голос от места рождения?

— Думаю, нет, хотя очень много больших талантов вышло из сельской местности, которые выросли на природе, с детства были заняты трудом. Таким был и Хайдар. У него огромный голос, большой, звонкий, с широким диапазоном — две октавы плюс кварта. Когда служил в армии танкистом, его заметили и взяли в полковой ансамбль певцом — им нужен был бас, он сам рассказывал, что ему давали ноты все ниже и ниже, а он все пел и пел. В армии он пел басом, а в оперном театре — драматическим тенором.

— В те годы поступить в консерваторию было легче или труднее, чем сейчас?

— Тогда было очень тяжело, набор был очень маленьким, отбор был весьма тщательным.

— Как началась история  вашей любви?

— Полюбили друг друга — и все.

— Вы вместе и работали в оперном театре.

— Меня готовили как концертную певицу для филармонии, там создали для меня бригаду, я по окончании консерватории была уже очень популярна, сразу начала работать концертанткой.

Хайдар перенес очень серьезную операцию в Москве, полгода мы были там вместе, а после обком перевел меня в оперный театр, чтобы я была ближе к Хайдару, могла ухаживать за ним. Ведь в филармонии гастроли идут по два-три месяца, а Хайдар нуждался в моей помощи. В оперном театре я тоже была концертной певицей, в те времена также обслуживали города и села, давали концерты, отрывки из опер. Там работали такие легенды, как Раиса Билялова, Мунира Булатова, Фагиля Тимерова, Хадича Гиниятова, Фахри Насрединов, Азат Аббасов, Зулейха Хисматуллина. Мне посчастливилось перенять опыт старшего поколения, петь вместе с такими титанами на одной сцене. Но тогда в оперном театре зарплаты были очень маленькие. После того как Хайдар выздоровел, обком опять перевел меня в филармонию, я со своей бригадой в качестве концертанта продолжила работать в филармонии.

— Не тяжело было в семье? Вы оба артисты, постоянно выезды, гастроли…

— Конечно, было тяжело, но это я поняла только сейчас, в те годы наша любовь друг к другу, любовь к народу, любовь к искусству помогала все преодолеть. Быт был полностью на мне, после операции Хайдару были запрещены и физические нагрузки, и эмоциональные переживания. Я старалась всячески его беречь, но это не считала трудностью — лишь бы он был жив, лишь бы пел.

— А был ли у вас в семье дух соперничества, оба ведь творческие люди?

— Было такое, что не хотели отстать друг от друга. Это было. Я всегда знала, что Хайдар — сверхталант. Мы много вместе давали сольных концертов по городам России. Он всегда просил, чтобы я начинала концерт, говорил, что, когда он слушает меня, у него появляется желание петь. Значит, я его вдохновляла.

«НЕТ ФИЛЬМА О ХАЙДАРЕ, ВРОДЕ ДЕЛО-ТО НЕСЛОЖНОЕ»

— Сейчас вы чем заняты?

— Возраст идет, нагрузка не уменьшается. Во-первых, быть вдовой такой великой личности, как Хайдар Бигичев, — это непросто. Работа, связанная с его персоной, не убавляется, а только прибавляется. Обо всем и не напишешь. Я своими силами провожу концерты, посвященные Хайдару Бигичеву. Они прошли в Москве, Санкт-Петербурге, в Финляндии, Самаре, Тольятти, Казани, Уфе, других городах и селах, среди студентов различных вузов. В первую очередь я выпустила записи Хайдара, сейчас принялась за свой архив, который надо довести до народа. У меня очень много незаписанных народных песен и новых произведений. Все это требует здоровья и материальных возможностей: заплатить за студию, музыкантам, звукорежиссеру. На концертах, бывает, подходят люди, говорят: «Слава богу, видим тебя по телевизору, выступаешь, значит, хорошо зарабатываешь», — не верят, что сейчас все это бесплатно. Наоборот, сам должен за ротацию платить.

Ильхам абый Шакиров, помню, очень удивлялся, услышав об этом, — мол, как так, в наши времена нам платили (смеется). Спасибо президенту Рустаму Минниханову и первому нашему президенту Минтимеру Шаймиеву — благодаря их помощи я смогла отредактировать и выпустить большой архив Хайдара для народа. 

— Что еще нужно сделать?

— Нет фильма о Хайдаре, вроде дело-то несложное, есть много видеоматериала, родная деревня, оперный театр, где он работал. Знаете, как тяжело просить, хотя это не для себя делаешь.

— На заре перестройке было много разговоров о том, что у татар возродятся славные купеческие традиции, когда баи открывали школы, медресе, поддерживали искусство. Вы сейчас это не ощущаете?

— Такой традиции уже давно нет, те, кто хотел помогать нации, ушли в вечность. Может, они и есть сейчас, но я таких не знаю. А ведь наследие Хайдара нельзя терять, мы в этом случае бо́льшую часть истории потеряем. Хорошо было бы, если музей Бигичева открылся бы также ближе к  оперному театру. К тому же у нас в Казани нет памятника ни одному татарскому певцу, есть только Шаляпину. Хайдар Бигичев тоже достоин такого увековечения. Великому композитору Саре Садыковой до сих пор не поставили памятник, сейчас уже и макеты пришли в негодность. Почему так происходит — не знаю.

— Бигичев родился за пределами Татарстана — в Нижегородской области. Сейчас почему-то нет таких талантов из-за пределов республики. Исключение — Башкортостан. Вам так не кажется?

— Для этого нужно вырастить татароязычных детей, которые с детства слушают татарскую музыку, моң нашего народа. Еще великий Тукай говорил, что через народные песни он влюбился в свой родной язык. А сейчас куда ни поедешь — татары везде даже между собой разговаривают по-русски. Из такой среды вряд ли выйдут гении татарского искусства, культуры.

— Вы много путешествуете, знаете плачевное положение с нашим языком не понаслышке…

— Да, мне много приходится гастролировать, вот недавно побывала в Италии — там, в Риме, есть российский центр науки и культуры, они организовали фестиваль, посвященный Тукаю. Откуда-то услышали, что у меня очень много программ, посвященных великому татарского поэту, и пригласили. Мы из Казани были два человека: я и Ильнур Ганиев — есть у нас такой очень эрудированный, воспитанный баянист, исполняли много произведений на языке Тукая, читали его стихи. Зрителями были в основном итальянцы и гости, приехавшие из других европейских городов, несколько татар тоже там были. Я пела, Ильнур мастерски аккомпанировал, сама старалась разговаривать с зрителем на итальянском языке, его мы учили еще в консерватории, я  хорошо когда-то знала этот язык. Еще мне помогал один парень из Башкортостана, он отучился и работает в Италии, тоже переводил. Я старалась петь песни и читать стихи, проговаривая отчетливо каждое слово, итальянцам очень понравилось. Говорили, что у нас такой красивый, певучий  язык, а народные мелодии широкие, мелодичные, богатые импровизациями, имея в виду наши татарские мелизмы. Нас переполняли чувства гордости за великого Тукая, за наш язык, за красоту народных  мелодий, мы вернулись оттуда окрыленными.

«НАРОД ПЕРЕСТАЕТ ОТЛИЧАТЬ ВЫСОКОЕ ИСКУССТВО ОТ НИЗКОПРОБНЫХ ОБРАЗЦОВ»

— Вот вы называете Ильнура Ганиева, а среди певцов есть ли на татарской эстраде большие таланты?

— Они есть, я бы особо подчеркнула Ярамира Низамутдинова — есть надежда, что этот певец в дальнейшем сможет исполнять главные партии в операх. Сейчас заканчивает консерваторию. Он говорит, что  Хайдар Бигичев его кумир, стремится петь на оперной сцене, хочет быть похожим на Бигичева, продолжить его путь. В опере «Сююмбике» Ярамир исполнил одну из главных партий — Ивана Грозного. У него это получилось хорошо.

— Помогают ли конкурсы для выявления молодых талантов?

— Конечно, взять «Татар моңы» — он показывает путь молодым талантам.

— Одно время на эстраде поднимался вопрос борьбы с фонограммой. Сейчас об этом, как мне кажется, перестали говорить…

— Меня беспокоит другое — народ перестает отличать высокое искусство от низкопробных образцов.

— Но ведь именно такие исполнители собирают полные стадионы…

— Пусть собирают, я сейчас ничему не удивляюсь. Я отвечаю за себя, стою на страже творчества и спокойствия души Хайдара Бигичева.

— А есть ли будущее у национального искусства?

— Если будет жива национальная интеллигенция, то будущее есть. Сейчас пока просвещенная прослойка жива.

— Как еще можно увековечить память Бигичева?

— Еще я хочу сказать, что Хайдар Бигичев внес огромный вклад в то, что нашему театру оперы и балета имени Мусы Джалиля дали статус академического. Это был великий певец, память о нем не должна предаться забвению. Хайдар прожил всего 49 лет, всегда был занят работой, каждую партию пропускал через свое сердце. Помню, когда исполнял партию Джалиля, за кулисами артисты плакали, про сидящих в зале я и не говорю. В тот вечер, когда исполнял партию Отелло, он худел на два-три килограмма. Бигичев был достоин звания народного артиста СССР давно. Какое там — даже народного артиста России не дали. Хайдар много размышлял, философски мыслил и говорил: «Из этого мира лучше уйти, не получив даже того, что тебе причитается, чем забрав лишнее».

Просмотров: 1087