Трудности перевода
В Самаре решается судьба самых известных русскоязычных переводов толкований Корана. Прокуратура Самарской области с подачи УФСБ требует признать экстремистскими ряд высказываний в книгах и запретить их. Тяжба, куда уже вовлечены Совет муфтиев России и личный адвокат главы Чечни Рамзана Кадырова, может иметь серьезные последствия: аналогичный процесс по тому же тексту, прошедший на Сахалине, стал основанием для внесения изменений в федеральный закон об экстремизме.
История с изъятием литературы, которую требуют признать запрещенной, началась еще в апреле 2016 года после выявления религиозной организации, которую сейчас называют «Джамаат «Красный Пахарь». Сотрудники ФСБ досмотрели нелегальный молитвенный дом в одном из домов поселка Красный Пахарь в Красноглинском районе. Собственником дома являлся некий Батыр Бекмурадов 1981 года рождения. В момент появления силовиков в доме молилось более 50 человек.
При обыске изъяли много религиозной литературы и около двух килограммов порошкообразного вещества. Экспертиза показала, что это взрывчатая смесь селитры и алюминиевой пудры. Для уничтожения пакетов с взрывчаткой пришлось эвакуировать жителей соседних домов — всего 21 человека.
Как выяснилось впоследствии, «Джамаат «Красный Пахарь» оказался центром, из которого вышло большое количество лиц, совершивших уголовные преступления, а также причастных к террористической деятельности.
Пятнадцать человек из числа прихожан молельного дома были осуждены в России и республиках Средней Азии, некоторые оказались в числе участников международных террористических группировок на территории Сирии, Ирака, Афганистана.
Один из прихожан джамаата — некто Кантеев (точное имя неизвестно. — Прим. ред.) оказался причастен к созданию и распространению в Сети роликов от имени ИГИЛ (террористическая организация, запрещена на территории России), в которых указывалось на причастность террористической организации к крушению самолета авиакомпании «Когалымавиа» над Синайским полуостровом.
Восьмого мая 2018 года Приволжский окружной военный суд приговорил к 18 годам лишения свободы еще одного прихожанина «Красного Пахаря» — некоего Тарасова B.C. (точное имя неизвестно. — Прим. ред.) за изготовление самодельного взрывного устройства и взрывчатых веществ с целью совершения от имени МТО «Исламское государство» террористических актов в отношении Приволжского окружного военного суда и других правоохранительных органов, вовлечение в террористическую деятельность жителей региона и публичное оправдание терроризма.
В процессе изучения обстоятельств превращения прихожан джамаата в террористов сотрудники ФСБ направили изъятую литературу на психологическую и лингвистическую экспертизу. Действия осуществлялись при участии Регионального духовного управления мусульман Самарской области.
Согласно данным экспертиз в отдельных переводах (интерпретациях) изъятой религиозной литературы содержались «признаки оказания психологического воздействия на читателя с целью установления враждебного отношения к группе лиц по религиозному принципу, а также высказывания экстремистской направленности». «Содержание книг не соответствует историческим фактам и призывает мусульман к экстремистским действиям в отношении представителей иных религиозных конфессий», — сочли эксперты.
Региональным духовным управлением мусульман Самарской области в ходе анализа предоставленных книг также выявлены искаженные трактовки и дописанные переводчиком (редактором) фразы в книгах «Комментарии к Великому Корану Мухтасар (сокращенный) «Тафсир аль-Куран аль-Азым» Абу-ль-Фидаа Исмаила ибн Умара ибн Касира ад-Димашки» и «Толкование Священного Корана «Облегчение от Великодушного и Милостивого»: Смысловой перевод Корана на русский язык с комментариями Абд ар-Рахмана ас-Саади». Переводчиком книг на русский язык для их издания в нашей стране являлся Эльмир Кулиев.
Нашлись в «Красном Пахаре» и другие книги, вызвавшие вопросы. К примеру, русифицированное немецкое издание «Значение и смысл Корана» наполнено комментариями идеолога террора, египетского писателя и философа Сей-ида Кутба, приговоренного к смертной казни по обвинению в руководстве заговором с целью убийства президента Египта и других высших должностных лиц.
Именно эти обстоятельства, а также ряд других моментов, в которых фигурировала данная литература, привели к тому, что с подачи ФСБ зампрокурора области подал в суд Красноглинского района иск о признании экстремистскими ряда изъятых в Красном Пахаре книг.
Интрига происходящего крылась в том, что на сегодняшний день это наиболее известные толкования Корана, а перевод Кулиева — наиболее известный и широко распространенный в России и представленный во всех книжных магазинах. Совсем недавно тафсир ас-Саади в переводе Кулиева пыталась запретить Приволжская транспортная прокуратура. Дело рассматривалось в Татарстане и в иске было отказано.
Неудивительно поэтому, что сам факт разбирательств в Самаре вызвал настоящую волну в мусульманском мире. Информация о суде распространялась в различных сообществах в Сети, а на сам суд прибыло много мусульманских юристов.
В качестве заинтересованных лиц в процесс были приглашены издатели спорной литературы. Кроме немецкой компании, представители которой в суд не явились, это издательства «Китаб» (Махачкала) и «Эксмо», «Издатель Эжаев А.К.» и филиал ОАО «Татмедиа» ПИК «Идел-Пресс». «Эксмо» и «Идел-Пресс» процесс проигнорировали, а вот издатель Эжаев прислал сразу четырех адвокатов (подробнее о них в тексте — «Шатают систему»).
Издатель Эжаев на самом деле — это мусульманский издательский дом «Умма», плотно сотрудничающий с одним из крупнейших в России издательством «Эксмо» в плане выпуска богословской литературы. «Умма» выпустила смысловое толкование Корана, переведенное Эльмиром Кулиевым, а комментарий к нему ибн Касира напечатало издательство «Китаб». Издатель Асламбек Эжаев также совладелец ООО «Издательство «Исламская книга», 24% в котором принадлежит централизованной мусульманской религиозной организации «Совет муфтиев России».
В качестве слушателей на процессе присутствовали сотрудники ФСБ. Надзорное ведомство представлял старший помощник прокурора Самарской области по надзору за исполнением законов по федеральной безопасности, межнациональным отношениям, противодействию экстремизму и терроризму Дмитрий Салищев.
Если немецкий тафсир не вызывал у участников процесса никаких эмоций, то возможный запрет толкований ибн Касира и ас-Саади породил очень много споров.
Суд действительно был по-своему уникальным — в основе запрета, который предполагалось наложить, лежала идея запрета конкретных комментариев и толкований Корана, за исключением цитат священной книги, которые (комментарии, а не цитаты. — Прим. ред.»). в версии силовиков и экспертов, трактовались террористами как посыл к действиям в отношениях христиан и иудеев. Защита попыталась упирать на то, что разъединить толкования и саму священную книгу невозможно, а при оценке высказываний надо учитывать исторический контекст, т.е. события, которые происходили во времена зарождения ислама.
Представляющий издательский дом «Умма» адвокат Равиль Тугушев назвал спорные тексты «фундаментальными трудами всемирно признанных исламских богословов». По его словам, данный судебный процесс «затрагивает интересы более 20 млн граждан РФ, исповедующих ислам. Запрет данных книг затронет всех мусульман России. Этот тафсир Корана ас-Саади используют мусульмане всего мира. Прокурор считает, что толкование — это просто мнение какого-то автора, но речь идет об оригинальном тексте на арабском и русском языках. Как после запрета мусульмане будут изучать Коран?» — спрашивал г-н Тугушев.
«Мы требуем запретить конкретные книги, переведенные конкретным переводчиком и изданные конкретным издательством. Просим признать их экстремистскими, за исключением цитат из Корана. Данные издания подрывают основы конституционного строя РФ. Есть лингвистическое заключение, которое признало данную литературу экстремистской», — парировал прокурор Салищев.
В суде состоялась небольшая дискуссия касательно разрешения на видеосъемку заседания и трансляции ее в Сеть. «Ваша честь, 15 млн человек — мусульман, живущих в России, — могут сейчас вступить в процесс. Это логично, если учесть, что иск подан к неопределенному кругу лиц», — заявил один из адвокатов. Судья Ирина Щетинкина такой перспективой не вдохновилась и разрешила фиксировать на видео лишь оглашение решения по делу.
Следующая заминка возникла при обсуждении возможности исполнения решения суда в случае удовлетворения прокурорского иска. Как известно, закон не позволяет считать тексты из Корана экстремистскими и запрещать все книги целиком нельзя, кроме того, это исключает возможность их переиздания.
Адвокат издательства «Китаб» Мансур Усманов вспомнил, как при царе цензурировали Пушкина, и предположил, что можно как-то вычленить из текстов спорные фразы и удалить их при перепечатке книг.
После разрешения ходатайств и ряда технических вопросов, наконец, перешли к обсуждению иска. Дальнейшие споры больше напоминали богословские. Стороны рассуждали о фикхе меньшинства и сравнивали шафиитский и ханафитский мазхабы (религиозно-правовые школы в исламе). Во время небольшого перерыва участники заседания оперативно помолились в одном из тупиковых коридоров суда: роль молельных ковриков исполнила брошенная на пол верхняя одежда.
После перерыва дискуссия продолжилась. Адвокат Тугушев заявил, что «ислам, иудаизм, христианство — это три ветви древней семитской авраами-ческой религии, основанной на единобожии, и противопоставлять их нельзя», и процитировал Библию — то место, где говорится об истреблении врагов. «Анализ похожих высказываний в других традиционных религиях специалистами почему-то не проводился. Никто не анализировал Ветхий Завет и Талмуд, а ведь там тоже есть спорные моменты, однако на экстремизм их никто не проверял. Есть решения христианских соборов, которые всех иноверцев предавали анафеме, — никто это не считает экстремизмом. Все это уже история, это было давно», — заявил Тугушев.
Заведующий кафедрой иностранных языков Московского исламского института Фа-рит Гараев, приглашенный в суд в качестве специалиста, напомнил суду значение слов «ислам» («быть мирным») и «мусульманин» («тот, от кого не исходит вреда»). «Когда читаешь эти книги, необходимо изучить причины ниспослания того или иного аята и кому он был ниспослан. Без этой информации изучение невозможно. Трактовка аятов Корана путем выдергивания их из контекста неприемлема», — заявил г-н Гараев. Тут опять оживился прокурор. «А если учителем будет представитель радикализма, как он будет трактовать эти тексты?» — спросил Дмитрий Салищев.
В итоге суд заседал более семи часов, но решения по делу так и не последовало. 31 января последовало решение о проведении дополнительной лингвистической экспертизы литературы. На этот раз уже в Казани. Насколько это повлияет на процесс? «СО» будет следить за развитием ситуации.
Я С УТРА УЖЕ ДВАЖДЫ СТАЛ ЭКСТРЕМИСТОМ
САИД-МАГОМЕД ПАПАНОВ, управляющий партнер АБ «Чапанов и партнеры» (Грозный), адвокат ООО «Издатель Эжаев А.К.» («Издательский дом «Умма»), представитель Совета муфтиев России
- Как часто вам приходится принимать участие в таких судебных процессах?
- Подобные процессы — не редкость. Мне лично приходилось участвовать в судебных про—цессах в Мордовии и Южно-Сахалинске. В суде в Южно-Сахалинске я представлял интересы Кадырова Рамзана Ахматовича, президента Республики Чечня, и с удовольствием буду представлять интересы всех верующих граждан — неважно, исповедуют ли они ислам или православие — в том случае, если нарушаются права верующих. Это не уголовное судопроизводство, мы считаем, что подобное преследование незаконно. В России очень много проблем, но я патриот своей страны. Здесь я родился и здесь хочу умереть. И для меня недопустимо, когда нарушается конституционный постулат свободы совести и вероисповедания. Если речь идет о факторах, которые угрожают безопасности моей страны, я обеими руками буду голосовать против них. Но как можно искать такие факторы в священных книгах?
- В чем заключается то, что вы интерпретируете как нарушение прав верующих?
- Неправильно истолкованы переводы, причем переводы, сделанные учеными с мировым именем. Перевод Кулиева — общепризнанный стандарт, никаких нарушений законодательства в нем нет. Если внимательно почитать Библию, Ветхий Завет, там можно найти такие цитаты, что наши спорные тексты даже и сравнить с ними нельзя. Предметом рассмотрения суда в Южно-Сахалинске стала сура Аль-Фатиха -это сура Корана, которую каждый мусульманин читает по несколько раз в день. Когда шло судебное заседание, я встал и сказал: «Ваша честь, я с утра уже дважды стал экстремистом, потому что дважды прочитал суру Аль-Фатиха». И пусть меня расстреляют — я буду ее читать, я мусульманин, я обязан это делать. Но, к сожалению для надзорных органов сейчас уже принят федеральный закон, катализатором принятия которого стало именно решение суда, принятое в Южно-Сахалинске. Мы все, кто работает сейчас в Самаре, в том числе я и Равиль Тугушев, имеем к этому делу отношение. Был очень большой резонанс, возмущение со стороны последователей ислама в России, и это сподвигло руководство страны на внесение перемен в закон «О противодействии экстремизму». Сегодня верующие России — неважно, мусульмане они или христиане, — могут спокойно вздохнуть, президент о них позаботился. Наложен запрет, нельзя считать экстремистскими священные книги. В тех текстах, за которые мы сейчас бьемся в Красноглинском суде, просто выдергиваются из контекста отдельные фразы и им дается некая, не совсем верная оценка. А цитаты из Корана нельзя рассматривать отдельно от контекста, в том числе от контекста соответствующей исторической эпохи.
Человеком, который пошел против толкований Кулиева, стал самарский мусульманский лидер
Экспертом, признавшим наличие в толкованиях Корана неправильного перевода и искажения смысла, стал самарский мусульманский религиозный лидер — Наиль Сулейманов, ответственный секретарь ДУМ СО, имам-хатыб Самарской соборной мечети. Г-н Сулейманов был приглашен в суд как специалист, давший оценку спорным текстам. Выступал он на стороне прокуратуры и ФСБ.
Во время опроса в суде Сулейманов рассказал, что в 2002 году он закончил исламский университет в Медине (Саудовская Аравия) по специальности «шариатское право». Он владеет арабским языком, поэтому к нему в начале 2018 года и обратились за помощью сотрудники ФСБ.
«В начале 2018 года в духовное управление мусульман Самарской области пришел сотрудник ФСБ, принес коробку с книгами, — рассказал в суде Сулейманов. — Муфтий Талип-Хазрат Яруллин вызвал меня, так как я учился в Саудовской Аравии, владею арабским языком, попросил высказать свое мнение. Это были русские переводы толкования Корана. Изучал я их около 5 часов, по закладкам. Там, в частности, были аяты из Священного Корана о том, что «Не брать в друзья ни иудеев, ни христиан». И я сказал, что есть несоответствие арабскому оригиналу. Тафсир — это великое, трудное дело. Человек должен знать арабский язык, религию, фикх (правила поведения в чужом обществе). Тафсир ас-Саади -признанный тафсир, но я увидел несоответствие оригиналу и сказал об этом сотруднику ФСБ. Я мусульманин и обязан говорить правду».
Сомнения у Сулейманова вызвало слово «уали» — оно используется в Коране 233 раза -и как глагол, и как существительное. «Если прочитать толкование ибн Касира по-арабски, то там говорится, что ислам запрещает мусульманам брать в союзники христиан и иудеев, которые проявляют к ним вражду и являются врагами ислама. То есть в данном случае смысл слова «уали» другой. Здесь не идет речь о дружбе. Аят был ниспослан в то время, когда иудейские племена враждовали с пророком, другие народы тоже воевали с мусульманами. Это было сложное время. Чтобы среди воинов не было дезертирства, и был ниспослан этот аят. Он соответствовал определенному историческому моменту. И когда человек делает перевод, он должен уточняться по историческому моменту, делать ссылку, сделать пояснение по тому или иному спорному моменту. Потому что там были и другие спорные моменты — например, про джихад. Аяты про джихад были ниспосланы во времена стычки с курайшитами. Эти аяты имеют конкретную привязку к конкретному моменту и конкретной ситуации. Они не являются универсальными, и их нельзя проецировать на сегодняшнее время», — заявил ответственный секретарь ДУМ СО.
Сулейманов назвал перевод Кулиева «некорректным» и не соответствующим «традиционному исламу и проповедуемым им ценностям». «И из-за этой ошибки не надо читать весь том?» — спросил адвокат Ман-сур Усманов, представляющий издательство «Китаб». «Я бы не читал», — ответил Сулейманов и добавил: «Также там есть ссылка на Сейида Кутба, я знаю только одного Сейида Кутба, это идеолог «Братьев-мусульман» (террористическая организация, запрещена на территории РФ. — Прим. ред.). я об этом сказал во время опроса в ФСБ. Считаю данные книги радикальными и экстремистскими». Тут резко отреагировал адвокат издателя Эжаева. «Человек, который изучал в Саудовской Аравии шариатское право — основу ваххабизма, — выступает здесь у нас экспертом по экстремизму», -заявил Саид-Магомед Чапанов. Директор музея Самарской соборной мечети Назип Сайфут-динов заявил «СО», что частное мнение Сулейманова не совпадает с позицией ДУМ СО.
ШАТАЮТ СИСТЕМУРАССМОТРЕНИЕ ДЕЛА о переводе Корана на Сахалине повлекло за собой изменения в федеральный закон о противодействии экстремизму. Что последует после процесса в Самаре?
Прокуратуре непросто добиться победы в Красноглинском суде с учетом того, какая команда юристов им противостоит. Все они уже работали по аналогичным делам. Например, Равиль Тугушев — один из авторов победы в Краснодарском краевом суде, где обсуждалась возможность наложения запрета на перевод Корана, выполненный Эльмиром Кулиевым и изданный в Саудовской Аравии в 2002 году. Ранее суд Новороссийска признал этот текст экстремистским. В том же процессе в интересах самого Кулиева участвовал московский юрист Мурад Мусаев, последовательно защищающий интересы мусульманской части населения РФ.
Кроме участия в ряде громких уголовных процессов, г-н Мусаев защищал фигурантов дела о депортации хасидов из Ростова-на-Дону, отстаивал необходимость запрета энциклопедии «Терра» с искаженными данными о Чечне и чеченцах, участвовал в тяжбах о запрете хиджабов в российских школах и инициировал благотворительный проект по оказанию юридической помощи народу рохинджа, населяющему ряд районов Мьянмы (Бирмы).
Еще один тяжеловес команды — грозненский адвокат Саид-Магомед Чапанов. Когда в 2015 году суд на Сахалине рассматривал дело о признании экстремистскими цитат из книги «Мольба (дуа) к Богу: ее значение и место в исламе», г-н Чапанов выступал там в качестве представителя президента Чечни Рамзана Кадырова. Защитники книги в итоге выиграли процесс. Более того: спустя три недели после этого судебного спора президент РФ внес поправки в федеральный закон о противодействии экстремизму. Согласно этим поправкам, тексты священных писаний — Библии, Корана, Танаха (еврейское священное писание) и Ганджура (тибетский буддийский канон) — не могут быть признаны экстремистскими. Также Саид-Магомед Чапанов работал по делу о запрете хиджабов в мордовских школах и защищал имама Али Якупова, обвинявшегося в экстремизме и дважды оправданного судом.
КАКИЕ КНИГИ ТРЕБУЕТ ЗАПРЕТИТЬ ПРОКУРАТУРА
- Комментарий к Великому Корану Мухтасар (сокращенный) «Тафсир аль Куран аль-Азым» Абу-ль-Фидаа Исмаила ибн Умара ибн Касира ад-Димашки» (Махачкала, издательство «Китаб», 2013-2014, тома 2 и 3)
- «Абд ар-Рахман бин Насир. Толкование Священного Корана «Облегчение от Великодушного и Милостивого»: Смысловой перевод Корана на русский язык с комментариями Абд ар-Рахмана ас-Саади: в 3 томах» (Перевод с арабского Э. Кулиев, Москва: Эксмо: Умма, 2014, (тома 1 и 3)
- 10 брошюр «Значение и смысл Корана» (Германия; издательство SKDBavariaVerlag & HendelGmbH)
«Важно отметить: как и в Пятикнижии, в Священном Коране есть предписания, которые относятся не только к мирному, но и к военному времени, что совершенно очевидно для людей сколько-нибудь знакомых с сакральными текстами. В этом ключе заповеди, регулирующие отношение к участникам военных действий или военнопленным, а также защищающие права мирного гражданского населения, нужно понимать не как призыв к действию, а как нравственное обоснование положений существующих конвенций и международных соглашений. Поэтому инсинуации некоторых «экспертов», намекающих на якобы призывы к разжиганию межрелигиозной вражды в Коране и комментариях к нему, не соответствуют действительности и требуют более профессионального и взвешенного подхода к проблеме».
Из заявления Совета муфтиев и ЦДУМ России
НА ЛЮБОЙ ВКУС
ЕСЛИ ОТВЛЕЧЬСЯ от духовной составляющей тяжбы, то издание исламской литературы — еще и очень доходный
Перевод Кулиева сейчас является в РФ лидером книжных продаж среди мусульман. Его вариант священной книги можно найти в самых разнообразных изданиях и ценовых предложениях. Признание экстремистским хотя бы одного перевода Кулиева повлечет аналогичные решения в отношении всех его переизданий. А их очень много. Так, спорный тафсир в переводе Кулиева в 2017 году был переиздан тем же издательством «Умма» практически в том же виде, что и спорная книга. Это издание стоит 2290 руб. в интернет-магазине «Баракат», 3120 руб. в интернет-магазине «Исхан». Смысловой перевод Корана в переводе Кулиева, изданный немного попроще, есть в магазине «Кавказ Сувенир», его цена 1575 руб. Та же книга на «Озоне» стоит 1070 руб. Кроме того, Кулиев переиздавался как в совсем бюджетных вариантах, так и в очень дорогих подарочных. Основная часть подарочных изданий выпущена той же «Уммой» в коллаборции с «Эксмо». Магазин «Баракат» предлагает подарочного Кулиева в трех томах, изданного в 2012 году, за 12 тыс. руб. В 2014 году та же книга переиздана тем же издательством в одном томе в коллекционном кожаном переплете ручной работы с тиснением на обложке, трехсторонним серебряным обрезом и шелковым ляссе. Цена такого Корана — 30,5 тыс. руб. И самый дорогой Коран, переведенный Кулиевым и снабженный сертификатом, — это подарочный трехтомник 2015 года издания, его стоимость 63,9 тыс. руб. В аннотации к книге говорится: «Эксклюзивный подарочный комплект в кожаном переплете, упакован в футляр. Переплет ручной работы выполнен по старинной технологии, декорирован рельефным и золотым тиснением. Обрез торшонирован, окрашен и вызолочен вручную»
Саратовский адвокат, представляющий интересы издательского дома «Умма», рассказал о причинах противостояния
Суд в Самаре — не первая попытка отправить в список экстремистской литературы тафсир Корана в переводе Кулиева. Ему предшествовали несколько судебных процессов, и почти во всех принимала участие одна и та же команда адвокатов. Почему перевод Кулиева вызывает так много споров? На эти и другие вопросы «СО» ответил один из защитников спорного тафсира — адвокат из Саратовской области Равиль Тугушев.
- Вы уже участвовали в подобных судебных процессах?
- Да, и особенно запомнились два. В 2013 году мы вместе с адвокатом Мурадом Мусаевым защищали толкование Корана в переводе Кулиева в Краснодарском краевом суде, дело мы тогда выиграли. Нам удалось оспорить решение Новороссийского суда, причем решение, принятое с очень грубыми нарушениями. Дело практически не рассматривалось, просто через 15 минут приняли решение о запрете перевода Кулиева. И самое основное — там требование прокурора было: изъять и уничтожить. А книга помимо перевода содержит еще оригинальный текст Корана на арабском языке. И для мусульманина было кощунственным слышать: уничтожить Коран. Мы оспорили это решение, и краевой Краснодарский суд это решение отменил. Там в общей сложности было подано 10 или 12 жалоб. Участвовало, по-моему, четыре юриста. Муфтий Республики Адыгея и Краснодарского края Аскарбий Карданов прислал представителя, Мурад Мусаев представлял интересы переводчика Эльми-ра Кулиева.
- Кого вы представляли?
- Я представлял сам себя. То есть я подал жалобу просто как мусульманин, чьи права нарушены.
- Вы сказали, что было два таких резонансных процесса, первый — Краснодар, а второй?
- Второй процесс тоже был очень интересным, мы защищали отдельные аяты Корана в Южно-Сахалинске. Там была запрещена книга «Мольба (дуа) к Богу: ее значение и место в исламе». И когда делали экспертизу, непосредственно вся экспертиза была сделана на аятах Корана. И в первую очередь там запретили суру Аль-Фатиха, которую читает каждый мусульманин. Я там представлял Совет муфтиев России и духовное управление мусульман России. Саид-Магомед Чапанов представлял Рамзана Кадырова, президента Чечни. Чем вообще был знаменателен этот процесс? Тем, что наконец-то дошла информация до президента страны, президент направил в Госдуму законопроект и была внесена поправка в статью 3.1 закона о противодействии экстремизму, где говорится, что ни Библию, ни Коран, ни Ганджур, ни Танах нельзя запрещать. И своей работой в судах, оспариванием подобных решений мы долго шли к этому изменению законодательства. И добились победы.
- Почему претензии возникают именно к переводу Кулиева?
- Говорить, что перевод Кулиева идеально точный, нельзя, это так. Но разночтения есть во всех переводах. Всего, если мне память не изменяет, на русский язык Коран переводился 16 раз. Один из самых известных переводов был сделан еще по приказу Петра Первого дьяком Веревкиным. Недостатком этого перевода было то, что это не был перевод с арабского оригинала. Веревкин переводил с английского перевода, поэтому результат был очень далек от оригинала. Позднее предпринимались и другие попытки перевода. Например, в конце XIX в. — начале XX в. русский православный священник Саблуков тоже сделал перевод Корана. Это, по сути, смысловой перевод Корана. И несмотря на то, что делал его православный священник, он очень лояльный, просто там слово «Аллах» заменено на слово «Бог». Ну, когда мы говорим «Аллах» или «Бог», мы знаем, о ком мы говорим. Это одно и то же слово, просто разное его произношение на разных языках.
Затем был классический перевод Крачковского, правда, он его не закончил, остались черновые работы. Этот перевод был опубликован уже после смерти Крачковского, его учениками, его вдовой. Он очень трудно читается, хотя и считается классическим переводом. Дословный перевод Корана, как это ни парадоксально звучит, очень трудно передает его смысл.
Затем был литературный перевод Пороховой,переводы Кулиева, Османова. Они больше передают смысл. Я не лингвист и могу судить не совсем профессионально, но перевод Кулиева сделан очень качественно. Как русский перевод толкований Корана его рекомендуют даже в Саудовской Аравии. Если уж саудиты говорят, что это наиболее точный перевод, значит, так оно и есть. Второе важное обстоятельство — сам по себе Кулиев не является религиозным деятелем, это глубоко светский человек. Более того, если не ошибаюсь, первая у него специальность — медик. Тем не менее он очень много времени посвятил изучению арабского языка, истории, изучению Корана и сделал этот перевод. Возможно, кому-то Кулиев или его перевод мешают, кто-то хочет продвинуть свой вариант перевода, не знаю, но перевод Кулиева для наших правоохранителей — как красная тряпка для быка. И вот в централизованном ДУМ России есть богослов, его звать, по-моему, Фарид Салман (ученый-теолог, автор смыслового перевода Корана на татарский язык. — Прим. ред.). когда Новороссийский суд запретил перевод Кулиева, он написал статью, что это неправильный перевод, там неправильные обороты, чуть ли не ваххабизм. Конечно, это не соответствует действительности, это было его субъективное мнение. Потом эту идею начал очень продвигать и поддерживать Раис Сулейманов (российский религиовед и исламовед, эксперт по ваахбизму. — Прим. ред.1 — что перевод Кулиева неправильный перевод. Но перевод Кулиева у нас сейчас используется в учебном процессе, он признается Советом муфтиев России, и даже арабские богословы говорят, что это один из наиболее правильных переводов. Не знаю, откуда такое желание его во что бы то ни стало запретить.
- Если предположить, что суд все-таки удовлетворит требования прокуратуры, -каковы могут быть последствия этого? И в плане конфискации литературы, и в плане влияния на настроения верующих?
- Самым первым и самым основным последствием будет то, что пока подобное решение, если оно состоится, не вступит в законную силу, оно однозначно будет обжаловаться. Мы готовы идти до конца и пройти все инстанции, вплоть до Европейского суда по правам человека. Потому что это основополагающие труды. Да, это перевод, да, это не оригинальный арабский текст, но тем не менее никакого призыва ни к чему там нет. Об этом в судебном заседании говорили в своих выступлениях и мы, адвокаты, и приглашенный специалист Фарит Гараев, заведующий кафедрой иностранных языков Московского исламского института. Любое священное писание создавалось в эпоху междоусобиц и войн, там есть очень воинственные тексты или другие спорные моменты. Если вспомните, была попытка и «Бхагават-гиту» (главный канонический текст индуистской религии. — Прим. ред.) запретить. Любой религиовед вам скажет, что это просто отражение исторических событий. Они происходили в определенные моменты прошлого, и на сегодняшнюю жизнь их проецировать нельзя. Если кто-то воспринимает эти тексты по-своему — автор не виноват.
Гайнутдин поддержал Кулиева
Накануне рассмотрения иска прокуратуры Самарской области -17 января 2019 года — Совет муфтиев и Духовное управление мусульман России разместили на своем официальном сайте muslim.ru заявление за подписью своего руководителя шейха Равиля Гайнутдина в поддержку тафсира ас-Саади в переводе Кулиева. Верховное исламское духовенство просит не включать этот текст в список экстремистских материалов. В версии централизованной религиозной организации мусульман, сложившаяся ситуация «находит отголоски в мусульманской среде и дает повод определенным группам спекулировать якобы предвзятым отношением российского государства к представителям мусульманской религии». Оценки экспертов спорного текста в заявлении названы «необъективными» и «в известной мере непрофессиональными».
Перевод Кулиева, как считает Совет муфтиев, «был первым полным комментарием к тексту Священной Книги мусульман на русском языке. Учитывая глубину и многогранность традиций герменевтики в мусульманском богословии, можно утверждать, что выбор именно этого толкования был достаточно удачным, поскольку, с одной стороны, оно составлено в духе классического тафсира, а с другой стороны, характеризуется простотой изложения и упором на морально-нравственное воспитание верующих». В тексте нет детального рассмотрения разногласий между различными исламскими течениями, «что могло бы подтолкнуть читателей к неуместным дискуссиям на религиозные темы». Автор избегает и разбора богословских споров. «Едва ли можно найти другое классическое толкование Корана, в котором такие достаточно сложные и проблемные вопросы излагаются в столь деликатной и умеренной манере», — говорится в заявлении.
«Самарское обозрение», №3, 4 февраля 2019 года.
Просмотров: 1336