Старокулаткинский феномен

Безымянный1Абдрашит Мужипович Санжапов родом из Старой Кулатки. Родился он 25 декабря 1923 года в крестьянской семье. Восемнадцатилетним парнем ушел на фронт, воевал, за-служил немало боевых наград. Был ранен, но вылечившись, снова встал в строй. После войны Санжапов вернулся на родину. С 1951 года находился на хозяйственной и партийной работе, был председателем колхоза, директором совхоза, председателем райисполкома, первым секретарем Старокулаткинского райкома КПСС. Неоднократно избирался членом обкома КПСС, депутатом областного и районного Советов, был делегатом ХХV съезда КПСС. За заслуги перед Отечеством награжден орденами Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», Отечественной войны I и II степеней, многочисленными медалями. Ему присвоено звание «Почетный гражданин Ульяновской области», имя его занесено в Золотую книгу Почета…

Сегодня рассказ пойдет о годах его руководства Старокулаткинским районом, который он вывел в число передовых в области, за что имел немало наград, дважды был представлен к званию Героя Социалистического Труда (в первый раз не прошел «по сетке», во второй раз, как это ни странно, из-за аварии теплохода «Суворов» на ульяновском мосту, после чего все представления к наградам были отложены). В конце своего правления районом в числе многих руководителей области попался под горячую руку незабвенного Геннадия Колбина и подвергся настоящему остракизму.

Я много раз встречался с Абдрашитом Мужиповичем, подолгу беседовал с ним до и после его ухода на пенсию. В моей памяти он остался светлым обаятельным человеком, великим тружеником. В 1997 году в «Народной газете» вышел мой очерк «Вокруг «Старокулаткинского феномена» о Санжапове. «Это ты меня прижизненно реабилитировал», – так выразился А.М. Санжапов о той публикации. А я приведу некоторые строки из того очерка.

Где родился  –  там и пригодился

Абдрашит Мужипович Санжапов в годы, которые почему-то принято считать «застойными», почти четверть века возглавлял Староку\латкинский район. Другого такого «долгожителя» на посту районного партийного вожака у нас не имелось: одни, не сработавшись, выпадали из номенклатурной обоймы, другие, заранее присмотрев местечко, уходили в областной аппарат или куда повыше. У Санжапова тоже были подобные варианты, но он словно прикипел к родным местам, и никакими должностями и окладами выманить его оттуда не смогли.

В ту пору существовало неписаное правило: районный руководитель после выхода на пенсию переезжал доживать оставшийся век в областной центр, где ему непременно предоставляли квартиру. Зачем? Может, это было одной из форм поощрения за работу, но, скорее всего, отставного руководителя убирали подальше от возможных недругов, накопившихся за время его деятельности, и для того, чтобы он не мозолил глаза перед преемником. Это святое правило Санжапов тоже проигнорировал и остался жить в Старой Кулатке.

Абдрашит Мужипович по-прежнему откровенен, бодр и весел, хотя нет-нет да просочится в его словах горечь и обида.

– Прожил я долгую, кипучую жизнь. Думал, хорошо разбираюсь в людях. Ошибался, – сокрушается он.

– Те, кого я растил и лелеял, обходят меня стороной, а те, которым от меня больше шишек доставалось, навещают… Это и тебе информация к размышлению.

В 70-х годах было много разговоров и публикаций о «старокулаткинском чуде». Отстающий район резко пошел в гору и вышел в число самых передовых в области. Удивляли рекордные урожаи, поражали успехи в социальном развитии. Слово «первый», казалось, надолго прикрепи-
лось к этому району. Первыми начали крупномасштабную мелиорацию и орошение полей. Первыми протянули асфальтовые дороги во все населенные пункты. Областные, республиканские, всесоюзные знамена, дипломы и грамоты получали не только за развитие сельского хозяйства, но и за строительство, образование, культуру. Старокулаткинский район и доселе остается единственным, где с административной карты не исчезла ни одна, даже маленькая деревенька. Тут нет ни одного населенного пункта без школы, Дома культуры, медпункта, детсада, пред- приятия бытового обслуживания, отделения связи. (Напоминаю, что
написанное относится к 1997 году. – И.С.)

Было бы очень просто объяснить все лишь менталитетом местного населения, не склонного к миграции, а традиционно обустраивающего землю предков. Но я больше склоняюсь на сторону тех, кто ищет объяснение в длительном по времени и стабильном по сути управлении районом одним и тем же человеком, одной командой. При частой смене руководства вряд ли удалось бы завершить однажды начатое. Приди «новая метла» – и мести начнет по-новому.

Но у такого длительно пребывания у власти есть и свои издержки: появляется привыкание к креслу, в окружении культивируется нездоровое преклонение перед лидером, ведущее к авторитарному методу управления. Если Санжапову удалось избежать консерватизма, если ему
никогда не изменяло чувство времени, то «культа личности» в старокулаткинском масштабе ему, увы, избежать не удалось. Короля делает свита, но ведь и свиту подбирает сам король.

Линия, параллельная  линии партии, – есть прямая

Я хорошо знал Абдрашита Мужиповича. Его работоспособность, неуемная энергия, преданность делу часто затмевали его недостатки (от которых он, как и всякий человек, не был свободен). Не было случая, чтобы он уходил в отпуск летом или в другое благоприятное для поправки здоровья время. Словно следуя извечной крестьянской традиции, отдыхал только зимой. Была в ходу загадка-шутка: «Когда отдыхает весь район? – Когда Санжапов в отпуск уходит».

Свой, не для всех посильный, ритм работы он задавал окружающим. На работе – с половины шестого утра. С работы – не раньше десяти вечера. За день успевал побывать в трех-четырех хозяйствах. Проводил совещания, пленумы, активы. Требования к аппарату самые жесткие – не
приведи Аллах, чтобы запоздать со сводкой или нужной справкой для «первого». Только выдержавший бешеный темп аппаратной работы и проявившие себя люди могли рассчитывать на продвижение или повышение. Руководство колхозов и совхозов периодически менялось. Чтобы попасть на любую хозяйствен- ную или партийную должность, требовалось непременно пройти «санжаповскую» школу в райкоме.

В последние годы работы редко кто осмеливался оспаривать его мнение. На такое отваживался только один человек – председатель колхоза «За мир» Фуат Сафович Амиров, отличавшийся особой принципиальностью и прямотой. Мир между ними так и не установился, Амирову пришлось уйти из колхоза, а вскоре решилась и судьба самого Санжапова.

Абдрашиту Мужиповичу в конце его руководства ставили в упрек приписки к показателям сельхозпроизводства. Явные и скрытые приписки существовали всегда, и не только в этом районе. К ним подвигали плановая экономика, и оценка результатов «от достигнутого». При достижении «потолка» всё труднее давался следующий шаг в развитии. И, действительно, обидно и несправедливо было, когда в передовиках ходил тот, кто поднял урожайность с 6 до 8 центнеров, а стабильно получавший 25–30 центнеров, но имевший меньший процент прироста считался вроде бы отстающим. В некоторых хозяйствах для «увеличения» урожайности скрывали засеянные зерновыми гектары. Мне думается, в райкоме об этом прекрасно знали,
но благоразумно закрывали на это глаза.

Дважды несостоявшийся герой

Старокулаткинский район в те годы регулярно получал област-ные, республиканские и всесоюзные знаки отличия. Сотни людей стали орденоносцами, а самого Санжапова дважды представляли к званию Героя Социалистического Труда. Но оба раза не прошел «по сетке». Наградили его орденом Ленина и еще многими другими орденами. К богатству же он не стремился и большого добра не нажил.

В декабре 1983 года первым секретарем обкома стал Г. Колбин, который сразу же принялся за кадровую перетряску. Полетели большие головы в Радищеве, Димитровграде,Инзе, в Николаевке расколошматили райком и райисполком… Вся кампания сопровождалась массированными разоблачениями в печати. Уже потом поняли, что многие дела – дутые. Но – сделано.

Мне доподлинно известно, что самое громкое «дело» планировалось по Старой Кулатке. Заранее был даже определен термин «борьба с санжаповщиной». Но Санжапов переиграл Колбина и успел уйти на пенсию, лишив Геннадия Васильевича удовольствия поплясать на его костях. Но и на пенсии его не оставили в покое, и критику, часто несправедливую, Санжапов тяжело переживал.

Однажды я попросил его вспомнить что-нибудь из прошлого. И он поведал такую историю. Известно,  что татары не особенно жалуют свиней, и в районе, понятно, не было ни одной свинофермы. Но «сверху», не считаясь с обычаями и традициями, нажали как следует, и пришлось завести хрюшек в Старой Яндовке. Приехало на свиноферму высокое областное начальство, а у входа транспарант странный, арабской вязью выполненный. Попросили перевести, что там написано.

– Ну я и перевел, – смеется Санжапов. – «Прости нас Аллах, не по своей воле, а по принуждению занимаемся этим греховным делом!»

Областное руководство оценило юмор и разрешило ликвидировать ферму.

Еще вспоминается рассказанная им притча. Один начальник устроил прилюдно разнос своему подчиненному, а тот выпалил:

– Ладно, пусть я такой-сякой и разэтакий. Но зато у тебя дочь, мягко говоря, стерва!

Начальник сильно расстроился и говорит жене: «Про нашу дочь такие гадости рассказывают!» Жена рассмеялась: «Откуда у нас дочь-то, нет у нас дочери – одни сыновья». Наутро начальник вызвал того подчиненного и говорит ему: «С чего ты взял, что у меня есть дочь и что она стерва?» «А ты, – отвечает ему обиженный, – иди сейчас и рассказывай всем, кто слушал, что у тебя нет дочери и что она честная».

Может, что-то подобное приключилось и с самим Санжаповым? Ославили его на всю область, а ты иди и доказывай, что все это неправда.

– Тяжело быть прежним? – спросил я у А. Санжапова.

– Вначале – тяжело, сейчас – нет. Просто надо понять, что все мы когда-нибудь станем «прежними», «бывшими». Но сам-то для себя ты всегда остаешься в настоящем. Жизнь
с должностью не заканчивается…

Ирек САЙФИЕВ.

Журнал «Самарские татары», № 1 (26),  2020 год.

Просмотров: 1434

Комментирование запрещено