Создание татарского Netflix — хорошая идея? Поддержит ли республика рублем блокбастер про Мусу Джалиля? Как может обновиться легендарный театр Камала? Каких культурных событий лишилась Казань в 2021 году из-за пандемии? На эти и многие другие вопросы в интервью Sntat отвечает министр культуры РТ Ирада Аюпова.
Что не так с культурой чтения в Татарстане и чем поможет Союз писателей
Ирада Хафизяновна, одно из ярких событий марта — выборы нового главы Союза писателей РТ. Им стал Ркаил Зайдулла, которого все мы знаем как писателя, а с недавних пор еще и политика. Какие у вас ожидания от Союза и его нового руководителя?
Сам по себе Зайдулла очень прямолинейный человек и я понимаю, как ему тяжело, поскольку сама такая же. Он имеет свою позицию, которую транслирует без страха. Это человек, который думает о будущем, имеет ценностные основы. В своих произведениях он ставит вопросы, которые напрямую обращены к сохранению основополагающих ценностей.
Творческая аудитория всегда специфична: если ты не осознаешь себя лидером и личностью в искусстве, то ты не сможешь опубликовать произведение или выйти на сцену. У таких людей должна быть внутренняя убежденность в собственной гениальности. А когда рядом – как, например, в Союзе — находится столько людей, осознающих свое «Я», это непременно приведет, к выявлению того, кто будет «первым Я». Новому председателю потребуется сформировать среду, в которой не будут подавляться многочисленные “Я”, и одновременно конструировать целостное видение.
Что касается Союза, то мне хочется, чтобы он, наконец, обрел свое лицо. Статус и роль творческих союзов сегодня в целом проходят трансформацию. Важно наличие талантопроводящей системы, которая позволит выявлять талант на раннем этапе, патронировать его и выводить на мировой культурный рынок.
Вообще, сейчас единицы могут сказать, что читают книгу, и тем более — на татарском языке. А ведь это тоже существенная и важная часть культуры.
Расцвет литературы в мире приходится на 18-19 век: возможно, время прошло и пришли другие форматы?
По-прежнему, много читают в Европе и Москве. В Татарстане же культура чтения сейчас не на самом высоком уровне. Надо понимать, что мы можем быть конкурентны, только тогда, когда развиваемся — во всех смыслах этого слова.
В таком случае, что Союз может привнести нового и какие меры принять, дабы у людей в республике вновь появился интерес к чтению? Особенно, с учетом того, что истории успеха популярных сейчас татарстанских писателей типа Шамиля Идиятуллина и Гузель Яхиной проходят мимо него.
В силу своей востребованности эти писатели не испытывают необходимости в ресурсах, которые распределяет Союз. Если говорить о мерах, то первое, что можно сделать — настроить активную коммуникацию между различными сообществами, школьниками и целевыми аудиториями, чтобы популяризировать чтение. Важно привить — в первую очередь, детям — навыки межличностной коммуникации.
В каких еще союзах ожидаются выборы в этом году?
В этом году выборов уже не будет. В то же время, перед нами стоит вопрос творческих союзов в сфере изобразительного искусства — их у нас пять. Сегодня мы пришли к выводу, что все их необходимо объединить.
С одной стороны, мы финансируем союзы не как учреждения, а по проектному признаку. С этой точки зрения, чем больше союзов, тем лучше. Но, с точки зрения доступности государственной поддержки и адресности мер, наверно, было бы правильнее создать некое единство в творческом пространстве. Ведь культура — это экосистема, ее невозможно поделить на границы.
И еще одна очень важная задача, как для творческих союзов, так и для отрасли в целом – усилить внимание вопросам, касающимся работы с молодежью. Это, подчеркиваю, одно из важнейших направлений, куда должны быть направлены наши объединенные усилия.
Мы и сейчас в самых разных формах стремимся поддерживать молодежь – творческие лаборатории, экспериментальные площадки, молодежные фестивали, гранты и т.п. Это очень прижилось и явно востребовано. Кто-нибудь может сказать – сколько молодых судеб спасено через эти формы и погружено в творческую атмосферу, в культуру, в правильный выбор профессии, наконец.
Кто «пролетел» мимо премии Тукая-2021
Уже в апреле пройдет награждение лауреатов премии Тукая. Есть ли у нее какие-то отличительные особенности в этом году?
В этом году к нам поступила 21 заявка. К сожалению, часть их мы не смогли принять к рассмотрению из-за неправильного оформления документов.
В целом, премия Тукая делится на три составляющих: “Кого?”, “За что?” и “Как?”. Первое — деятель или группа деятелей, которые выдвигаются творческим союзами, министерствами, общественными организациями. Второе — важные культурные продукты, вычлененные из всего объема творческого наследия. Третья составляющая — формальная. Процедура отбора на конкурс идет в обратном порядке.
Меня порадовало то, что в этом году было выдвинуто много писателей — шесть человек. Также, в числе лауреатов — драматург Мансур Гилязов. Активизировались представители изобразительного искусства и скульптуры. Вновь появилась архитектура. А удивило то, что в этом году у нас мало достойного кино и нет театральных постановок.
Сейчас мы активно работаем над тем, чтобы научные школы стали визитной карточкой тукаевской премии. Я считаю, что должно быть больше исследований. Мне бы хотелось, чтобы искусствоведение развивалось более активно. К слову, в “Тантане” уже добавлена позиция “Искусствовед”.
Надо признать, мы откровенно проваливаемся в этой части, сегодня это одна из больших проблем — девальвация искусствоведческой школы. Профессиональные искусствоведы — это люди, которые четко и грамотно умеют формулировать и формировать спрос. У нас это развито в меньшей степени.
Была ли польза от локдауна и пришлось ли министру срочно осваивать Тик-Ток
Какие важные изменения в культурной жизни республики вы бы отметили в период пандемии?
Серьезно изменилась структура посещений. У нас немного отстает методология учета, но, если брать общую маркировку, то в этом году было 56 млн онлайн-посещений мероприятий.
Вообще, сегодня наша задача — работать не только на того зрителя, который купил билет и пришел на площадку музея или театра. Очень важно раздвигать границы целевых аудиторий. Онлайн-формат позволяет это сделать.
В качестве примера можно привести “Каравон” в селе Русское-Никольское. В лучшие времена его посещали порядка 25 тыс зрителей, однако в пандемию два блока онлайн-”Каравона” посетило около 500 тыс человек. И это в первый же день просмотра! Благодаря онлайну, мы с одной стороны усилили содержательную часть, а с другой — географию.
Переход татарстанских учреждений культуры и мероприятий в онлайн впечатляет и масштабом, и скоростью. А если говорить лично о вас: это был серьезный вызов? Вам, как министру культуры пришлось в экстренном режиме осваивать интернет-площадки – Тикток, Инстаграм, Ютуб? Или для вас это не новая история?
Для меня это совершенно не новая история, но я однозначно могу сказать, что развитие никогда не должно останавливаться. С этой позиции, я очень благодарна этому периоду.
Причем, для меня как для министра культуры главным вызовом в 2020 году был вопрос, связанный не с технологиями, а скорее с авторством цифрового контента. Повторы, заимствования, плагиат, подтверждение достоверности и защита авторских прав. Все это мы еще не успели осмыслить.
В нашей стране нет уважения к авторству, в отличие от остальных стран. Рынок интеллектуальной собственности у нас сейчас в процессе формирования. А новые информационных технологии и возможности добавляют в этой сфере и новые проблемы.
Вместе с тем, вы правильно делаете акцент на этой позиции. Да, мы успешно, без робости шагаем в новые форматы. Но, буквально в ближайшее время планка так называемой цифровизации отрасли возрастет многократно и мы к ней готовимся уже сегодня с тем, чтобы обеспечить максимальную доступность всего нашего творческого потенциала не только для населения республики и страны в целом, но и для всего мира.
План мероприятий на 2021 год и что о нем думает Роспотребнадзор
Какие планы у Министерства культуры на текущий год? Какие мероприятия ждать, а какие уже точно не состоятся?
Пока мы планируем провести все мероприятия — даже те, которые были отменены в прошлом году. Мы надеемся, что Нуриевский фестиваль пройдет вовремя, очень хотим провести Фестиваль мусульманского кино, а также Фестиваль симфонического оркестра. Пройдет и очередной проект “Кино за 7 дней”.
Из тех проектов, которые были перенесены с прошлого года, мы ожидаем Фестиваль театров малых городов, выставку к 140-летию со дня рождения Николая Фешина, которая будет показана в Третьяковской галерее в апреле, а также выставочные проекты Казанского Кремля.
Надеюсь также, что будет решен вопрос с финансированием. Пока не все получается гладко. Все-таки 2021 год в финансовом плане складывается сложнее, поэтому будет меньше инвестиций в строительство.
И еще, 2021 год – год не только юбилеев наших выдающихся деятелей культуры – Габдуллы Тукая, Мусы Джалиля, Жиганова, Яхина и других, но и год 75-летия ЮНЕСКО. Учитывая, что в Татарстане, как ни в одном регионе России, находится три объекта, включенных в Список культурного наследия ЮНЕСКО, мы не можем игнорировать этот юбилей. Полагаем, что очень важно содействовать подъему авторитета этой международной организации, главной целью которой является сближение народов на основе культуры и сохранение культурного наследия человечества.
Также мы начинаем готовиться к большой юбилейной дате федерального значения – 1100-летия принятия ислама булгарами, которая будет отмечаться в 2022 году –это и выставочные, музейные, театральные, концертные проекты, фестивали, выпуск литературы историко-культурной направленности и так далее.
А есть ли в этом году планы по реконструкции театра Камала?
Есть две концепции обновления театра: ремонт или полная модернизация пространства. Я лично отдаю предпочтение второму варианту. Мы знаем, сколько стоит ремонт, а сколько стоит реконструкция — это то, что мы сейчас пытаемся оценить. Реконструкция дороже, но это, возможно, в последующем принесет больший эффект. Думаю, к концу весны должно появиться понимание — первый или второй вариант решения принять.
Как Роспотребнадзор реагирует на то, что вы запланировали такое количество мероприятий?
Пока уровень разрешенной заполняемости залов составляет 70%, надеюсь к маю этот показатель вырастет до 100%. Сейчас, в среднем в неделю на мероприятия приходит более 400 тыс посетителей. На ту же Масленицу в Нацмузее пришло почти 700 человек, и это хорошее количество посещений, с учетом ограничений.
Нужен ли нам татарский Netflix и поможет ли республика блокбастеру про Мусу Джалиля
Как вы отнеслись к идее создания татарского Netflix?
Озвучу личную позицию, которая многим может не понравиться. Я считаю, что лучше заняться продвижением существующих платформ, нежели создавать свою, потому что самые большие затраты не в создании площадки, а в ее продвижении.
Все зависит от того, какие цели мы ставим. Если речь о создании некой резервации для татарской культуры, тогда давайте создавать цифровую платформу, ориентированную на татар, где все будет только на татарском. Если же мы хотим быть узнаваемыми и продвигать контент в глобальное пространство, то это совсем другая концепция.
Допускаю, что моя позиция может быть неправильной, но посмотрите: большая часть людей мотивирована размещать свои фильмы на Netflix, а не на IVI или Окко. Платформ в целом много, и важно не строить кинотеатр, а создавать контент.
К слову, как обстоят дела с производством видеоконтента? Есть ли сериалы, кино, которые можно было бы размещать на подобных площадках?
В первую очередь мы должны понять, для какой аудитории снимаем. Безусловно, красная тряпка для нашей киноиндустрии – это башкирский фильм «Сестренка», который собрал большое количество просмотров. Почему мы не создали такой фильм?
Мы должны понимать, что зрителю во всем мире безразлично сохранение нашей идентичности. Когда вы читаете Шекспира, вы не задумываетесь о том, что он «жил давно и писал на английском языке». Нет, вам интересно содержание и качественный перевод. А когда мы транслируем свою культуру, мы пытаемся поставлять нашу узкую тематику всему миру.
Мы должны вписываться в современные форматы, чтобы быть понятными зрителю независимо от того, где он проживает. Пока у нас снимают фильмы, в которых пытаются выпятить нашу идентичность, не обращая внимание на то, поймут ли это люди из других стран и регионов. А сейчас важно создавать продукт, который будет понятен всем.
Поэтому у нас и стартовал проект «Кино за 7 дней», с помощью которого мы обеспечиваем коммуникацию профессионального сообщества со всего мира. В культуре крайне важна коммуникация: если ты замыкаешься в себе, то у тебя не будет развития, и ты не будешь никому интересен. Поэтому на фестивалях нам нужны не звезды, которые пройдут по красной дорожке, а те, кто привнесет интересные техники и философские течения киноиндустрии.
Есть и другая проблема: мы воспринимаем наше наследие и киноиндустрию, как часть государственной политики и системы управления. В новых реалиях киноиндустрия – это бизнес. Важен заказ со стороны государства, например, на создание образовательного контента, но касательно кино, которое идет в прокат, то здесь должна быть бизнес-модель.
Продолжая разговор о кино, хотелось бы спросить: будет ли республика помогать фильму о Мусе Джалиле? Насколько я помню, картину оценивают в 400 млн рублей.
Со своей стороны, мы проводили только художественно-экспертный совет по содержательной части. Сценарий, синопсис фильма совет одобрил, но по финансированию вопрос открыт. Стоимость достаточно высокая, 400 млн — это очень большие деньги.
Совместимы ли чиновники от культуры и нецензурщина
Напоследок хочу задать вам «хулиганистый» вопрос, навеянный недавней историей с министром культуры Крыма: чиновница нецензурно выразилась на совещании и эта запись попала в сеть. Помимо этого, ранее все обсуждали нецензурную надпись на футболке министра культуры РФ Ольги Любимовой. Как вы считаете, насколько вяжется такая лексика с чиновниками от культуры?
Во-первых, я считаю цинизмом осуждать сейчас кого-то. Во-вторых, мне кажется, стоит перевести этот вопрос в другую плоскость и поговорить о масках. В нашей жизни сейчас крайне много лицемерия. Что бы было, если бы наши паблики и СМИ ввели сейчас обязательное раскрытие личности для комментаторов?
Думаю, уровень вежливости начал бы зашкаливать.
Человек сейчас может быть каким угодно грешником, но в обществе он наденет на себя маску достойного мужа и его никто не будет осуждать. Мы много говорим о человеческих пороках, забывая, что в тех же анонимных комментариях практически каждый скрывается за маской лицемерия.
Просмотров: 713