«ВКТ внедряет некую ханскую модель управления татарскими общинами в регионах…»

shakurovПрезидент самарского общества «Туган тел» Ильяс Шакуров о том, что стоит на пути сохранения татар как нации

«Вот объясните мне. Вам Шакуров не нравится, он своенравный. Но он и его семья 10-й год издают единственный в своем роде татарский журнал. Так надо с ним работать или нет?» — задается риторическим вопросом экс-президент Самарского ипотечно-земельного банка Ильяс Шакуров, 10 лет возглавляющий самарское областное татарское общество «Туган тел». Он сетует, что, несмотря на усилия национальных активистов, ВКТ не хочет с ними работать. В интервью «БИЗНЕС Online» известный общественник, который собирается использовать трибуну съезда конгресса татар для озвучивания вопросов руководству организации, рассказал, почему на прошлом курултае ВКТ запрещали раздавать журнал «Самарские татары» и где нужно искать кадровый потенциал для татарского мира.

«Мое состояние соответствует татарскому выражению «гайрәт кайту», то есть внутреннее выгорание»

— Ильяс Гумерович, ждать ли вас в Казани на предстоящем съезде всемирного конгресса татар?

 

— Да, но с оговоркой. Дело в том, что с некоторых пор у нас непонятные отношения с конгрессом, хотя самарское общество «Туган тел», чьим президентом я являюсь с 2012 года, — это один из учредителей ВКТ. Нас в декабре 2018 года не пригласили на какое-то мероприятие, которое проходило под эгидой ВКТ. Мы писали письмо: почему, в чем дело? В конце концов нам ответили, что в Самарской области есть представитель конгресса, он квоты распределяет и приглашает.

— Речь о члене «Милли шура», президенте общества «Дуслык» Фахрутдине Канюкаеве?

— Да, нас потом еще не раз не приглашали… Дальше, когда пришла квота на VIII съезд, на самарский регион оказалось около 30 мест, а из них на нашу старейшую татарскую организацию области дали только две квоты. Я решил — раз не нужен, то не буду ломиться в закрытую дверь, отправим тогда наших молодых активистов. Тут звонит Фахрутдин Бадретдинович: «Почему не едешь?» Я говорю: «Ну а зачем я поеду, еще подведу тебя, скажу что-то не то». В конце концов я не самый важный татарин планеты, даже области.

 

Мне сказали: «Давай тогда приезжай в качестве почетного гостя». Поэтому я собираюсь посетить секции, которые пройдут на съезде в понедельник, выступить там.

— Собираетесь ли критиковать нынешние порядки в ВКТ?

— Мое состояние соответствует татарскому выражению «гайрәт кайту», то есть внутреннее выгорание, вот это я чувствую сейчас. Полагаю,  ВКТ внедряет некую ханскую модель управления татарскими общинами в регионах… Но она абсолютно бесперспективна в нынешних условиях. Как бы демократию еще Черчилль ни ругал, необходима консолидация в управлении наиболее богатыми, сильными, интеллектуально развитыми, пассионарными частями татарского населения. И уже на этой основе можно масштабировать успешные практики, модели, формировать «точки опоры» для реальных субъектов национальной политики в виде позиций различных татарских структур. Вот чем конгресс татар должен заниматься.

Шайхразиев считает, что важный момент — это переход от поколения к поколению, он говорит, что его задачей было объединение государственных органов Татарстана, общественных организаций… Что он имеет в виду? Если есть задача сохранить татарский народ в виде нации, а не народа и народности, то очевидно, что задействованных ресурсов для решения этой задачи не хватает. А кто вообще способен мобилизовать активный потенциал, если не Татарстан и некоторые выдающиеся сыны татарского народа в масштабах планеты? Инопланетяне же не прилетят для этого.

Нас ведь все время, когда надо, называют государствообразующим народом (второй народ в России все-таки), а сами ба-бах — язык уже необязателен, это необязательно, то… А что отдельные представители татарского народа — Хуснуллин, Файзуллин, Набиуллина — в структурах власти, — это еще ни о чем не говорит. Они же туда поставлены не народом, и каждый чиновник, наверное, начинает себя считать независимым от своего народа. По крайней мере, мне так кажется, так как нет делегирования от народа, то и ответственности нет перед этим народом.

«Часто себя спрашиваю: а в чем ценность татарства для татар на сегодняшний день?»

— В чем все-таки проблема управления татарскими общинами в регионах?

— Сама по себе модель управления в регионах — ханская, она в истории развития человечества эффективна на коротком промежутке времени. Но вдолгую такая модель работать не будет, потому что многие выдающиеся представители народа в сферу выявления, решения задач сохранения народа, консолидации ресурсов не вовлечены. Я уже несколько раз поднимал эту тему, в том числе и на уровне РТ. Вот, к примеру, проходит конкурс «Лидеры России» уже который год, там десятки, сотни тысяч людей участвуют. Если взять грубо выборку, из них 3–4 процента — наверняка представители татарской национальности. Учитываются ли они как-то Татарстаном, конгрессом татар?

Вы видели наш журнал «Самара татарлары»?

— Да, конечно.

— Он издается на хорошей бумаге, высоко ценится экспертным сообществом, направляется в регионы России, на разные татарские мероприятия, в Казань отправляем почтой и с нарочными. В 2017 году перед съездом ВКТ мы согласовали, чтобы спецвыпуск журнала «Вырождение или возрождение» вошел в комплект материалов съезда для делегатов. Приехали — ан нет… Дескать, в пакет ваш журнал не уместился. Нет так нет. Тогда мы поставили людей, которые раздавали его на регистрации делегатов в здании ВКТ, а функционеры их выгнали. Мы опять запустили этих ребят… Вот такая ханская ущербная модель.

По каким принципам Казань выбирает центрового человека от региона, не знаю. Это не значит, что представитель в Самарской области такой уж плохой, негодный. Нет, он немало делает и старается, но ведь много голов — это все-таки лучше: когда люди обсуждают проблему, ищут пути решения, тогда вероятность принятия нужного решения более высока.

Или вот Шайхразиев ссылается на свой пост вице-премьера, что даже странно, Татарстан — это разве круче, чем всемирный (подчеркиваю это слово!) конгресс татар? Не то что круче, но это разве более высокая структура? На самом деле сейчас ВКТ работает как некое дополнительное образование к правительству РТ, а как оно способно в этом качестве консолидировать татарский потенциал, который может быть реализован вне Республики Татарстан, вне РФ?

А ведь придумывать велосипед не надо. Достаточно присмотреться к тому, как действует еврейский всемирный конгресс, армянский, азербайджанский, у других продвинутых народов, успешных и в плане глобального позиционирования. В Азербайджане, например, имеется государственный комитет по работе с диаспорой, и он взаимодействует с ней по всей планете. Еще такой нюанс — есть 420 миллионов рублей, которые в Татарстане выделяются в рамках программы развития и сохранения татарской нации, но имеются же и другие источники финансирования? А что мы знаем об этом?

А какие ресурсы, собственно, выделены для решения этих задач — организационные, материальные, интеллектуальные? Какие? Часто себя спрашиваю: а в чем ценность татарства для татар на сегодняшний день? И ответ на этот вопрос для массы татар не нахожу. Интересно было бы узнать, какая часть татар в РФ, на планете, да даже в РТ, знают о ВКТ и проводимых им съездах.

— Среди татар, живущих в Татарстане, нет тех, кто готов дать на эти вопросы ответы?

— У меня очень много знакомых, которые переехали в Казань или бывают в столице РТ. Они не то что жалуются, но отмечают какое-то недружелюбное отношение казанских татар к соплеменникам из регионов. Да и по-татарски ты, мол, плохо говоришь, не порти язык. Такое ощущение, что казанские татары с укоризной относятся к другим татарам, которые живут в регионах, дескать, они когда-то убежали из покоренного Казанского ханства. Вот такое высокомерие и снобизм казанских татар по отношению к инотерриториальным татарам налицо, и эту проблему надо решать. Иначе об объединении усилий татар говорить сложно.

— Но это же происходит скорее на бытовом уровне.

— Да, на бытовом, но это сплошь и рядом…

«Что касается татарского садика, то частный открывали ребята, но детей не набрали…»

— Давайте вернемся к проблемам татарских общин в российских регионах. Что здесь вам еще кажется наиболее важным?

— Мы в 2014 году пытались разработать системный подход, собрались в Самаре, чтобы созвать съезд татар Самарской области. Даже провели организационное собрание, человек 170 известных уважаемых татар пришли и почти единогласно решили, что съезд надо проводить. В чем роль татарского координирующего центра в любом регионе? Это выявление важных проблем, задач, вопросов, поиск путей решения и консолидация ресурсов для решения этих задач. Кроме того, любой проект предполагает три канала финансирования: Татарстан — безусловно, потому что это наша метрополия своеобразная; частное финансирование — средства спонсоров, меценатов; бюджетное финансирование со стороны регионов Российской Федерации.

Постановили провести съезд, но местные представители ВКТ и другие важные татары вдруг, к моему удивлению, сказали, что не нужно этого делать: «Ты хочешь нас стравить со структурами власти». А когда в Казани я говорю, что, дескать, мы хотели провести съезд, татар области собрать, объединить, а ваши представители сказали, что они против, мне в ответ: «А мы ничего об этом не слышали». Или эти лукавят, что не знали, или те, сказав, что Казань против. На мой взгляд, раз уж так сильно уважают в регионах Минниханова, Шайхразиева, то их роль — это помочь во взаимодействии с руководителями области, регионов, провести такие съезды, собрания для того, чтобы оценить потенциал и найти механизм консолидации. Чего татары хотят? А может, им татарский язык не нужен? Возможно, они хотят ассимилироваться, остаться русскими татарами или татарскими русскими и жить дальше?

У меня трехлетний сын, я татарин, моя жена — татарка, ребенок до трех лет знал только татарский. Мама забеспокоилась, не станет ли он в садике комплексовать, там же с ним воспитатели и другие дети будут разговаривать по-русски. И вот она теперь усиленно его натаскивает на русскую речь. Мне сложно ей возразить, она права, но я со своим сыном и на улице стараюсь говорить на татарском, а дома — только родная речь.

— В Самаре нет татарских детских садиков?

— Практически нет, муниципальных точно нет. Муниципальный национальный детский садик был один — еврейский садик на Аэродромной, он работал 25 лет, однако в позапрошлом году прекратил свое существование. Что касается татарского садика, то частный открывали ребята, но детей не набрали… Не получается скомплектовать группы, ведь надо никак не меньше 15 тысяч в месяц на ребенка собирать с каждой семьи.

Ну приезжал сюда в Самару Шайхразиев несколько раз, и Минниханов был в конце 2010-х, а у нас в 2017 году дали дополнительное здание единственной татарской школе в городе (вообще говоря, одна школа примерно на 100 тысяч городского татарского населения области). Выделили здание, но даже проектные работы не выполнены до сих пор. Наивно думать, что эту задачу, которая требует координации усилий государственных органов и муниципальных структур, смогут решить общественные организации и администрация школы. Ремарка по поводу национального образования — в министерстве образования Самарской области нет структур, персоналий, которые за это отвечают. Как ушел на пенсию профессионал и пассионарий Дамир Гатин (и умер в прошлом году), работы в этом направлении не чувствуется. Если есть задача, но нет исполнителя, который  отвечает за ее выполнение, то неразумно рассчитывать на решение такой задачи.

— А насколько в принципе активны самарские татары в рамках своей общины?

— В начале XX века в Самаре татары захотели построить соборную мечеть. Собрали деньги, пошли к губернатору, тот сначала не дал участок, потом как-то убедили его, привлекли общественность, а денег оказалось больше, чем на деревянную, поэтому построили каменную. В Самаре был крупный квартал — татарская слобода, где располагались татарские книжные магазины, школа, медресе, мечеть, свое кладбище. Улица была Мечетная, улица была Татарская. Сейчас в Самаре Татарской улицы нет, Мечетную, как второе название Самарской, вернули с большим трудом. На восстановление Исторической мечети самарские татары или не могут, или не хотят скидываться. Она в основном реконструируется при помощи правительства области и благодаря личному вниманию губернатора Дмитрия Игоревича Азарова. Спонсорских  денег собрали около 10 миллионов рублей, а область дала 250 миллионов. Вот такая активность.

«Неважно, какого цвета кошка, главное, чтобы она ловила мышей»

— Расскажите, как создавалась ваша организация «Туган тел».

— В 1989 году наиболее активные представители татарского народа Самарской (тогда Куйбышевской) области, и один из них — Азат Камилович Надиров (его, кстати, приглашали на нынешний съезд, но ему 90-й год идет — не сможет приехать), а также представители духовенства, предпринимательства организовались и в мае учредили татарский общественный центр «Туган тел». Их подпись стоит и под первым учредительным договором о создании всемирного конгресса татар.

Мы создали ассоциацию содействия татарским предпринимателям Самарской области в 2011 году, а в следующем году учредили журнал, платили гранты студентам за хорошую учебу и активное участие в татарской национальной жизни, много чего было, «Татар кызы» проводили…

— Как сейчас происходит взаимодействие с конгрессом татар, тем же Канюкаевым?

— Канюкаев в последние годы начал проводить общие собрания татарской общественности для обсуждения проблем, оргкомитеты создает по организации Сабантуев и  Мавлид ан-Наби. Но конгресс татар сейчас ни с обществом «Туган тел», ни с журналом «Самарские татары», ни с сайтом samtatnews.ru не работает. Вот объясните мне. Вам Шакуров не нравится, он своенравный, он свободолюбивый, перед вами не вытанцовывает, не может выделять финансовых средств на деятельность ВКТ, челом вам каждую неделю или раз в месяц не бьет. Но он и его семья 10-й год издают единственный в своем роде татарский журнал. Так надо с ним работать или нет?

У нас аксакал Надиров сказал, что крепко запомнил фразу, которую произнес Дэн Сяопин: «Неважно, какого цвета кошка, главное, чтобы она ловила мышей». Такой принцип должен быть для консолидации народа, я уже не говорю о нации, о которой сейчас вообще очень сложно говорить. «Нация» — это скорее термин политический, давайте будем говорить о народе. Так как быть с кошкой, когда конгресс в упор не видит общество «Туган тел» — старейшую татарскую самарскую организацию?..

— Местную газету «Бердәмлек» тоже вы издаете?

— Нет, но у нее подписчиков более 2 тысяч, редакция размещается в помещении Дома дружбы народов. Три комнаты занимает, там интернет, связь, а коммунальные расходы, большую ресурсную поддержку оказывает правительство области. А вот «Самара татарлары» издается чисто на наши семейные деньги, за 10 лет вышло уже 37 номеров, каждый выпуск обходится в 300–450 тысяч рублей. Я сам с 1998 по 2015 год был учредителем, президентом Самарского ипотечно-земельного банка, в бизнесе начинал еще раньше, поэтому есть активы, которые пока генерируют доходы. Правда, сейчас бизнесом не занимаюсь, ныне это очень проблематичная деятельность.

— Как региональные власти относятся к национальным организациям?

— На сегодняшний день местные власти четко реагируют на инициируемое центром, поэтому что тут можно говорить? У них в KPI вопросы национальной политики на таком приличном месте, никакие межнациональные обострения не нужны, конечно. Редко отказывают в наших просьбах. Думаю, мы сами не очень умело обосновываем и просим, не системно работаем. Давайте, говорят, на Сабантуй приглашайте другие народы, пусть это будет межнациональный праздник. Я возражаю: «У нас один остался национальный праздник, а вы хотите, чтобы мы его потеряли?» Потому что если будут участвовать и другие народы, то весь конферанс, все звуковое сопровождение этого мероприятия должны вестись на русском языке, чтобы другие тоже понимали.

Во все трудные периоды со времен покорения Казанского ханства ни татары, ни мусульмане не создавали внутренних проблем ни для Российской империи, ни для  Советского Союза, ни для Российской Федерации. И Минтимер Шарипович многие годы говорил: «Мы проблем не создадим, дайте нам остаться татарами, а все остальное мы понимаем, мы же часть большой страны».

«Татарский язык должен жить вечно, и сегодня за это в ответе мы»

— Много шума наделало желание поставить у вас в регионе памятник Тамерлану. Как сейчас обстоит с этим дело?

— Меня после публикации в вашей газете пригласили в областную администрацию, сказали: «Не переживайте, не волнуйтесь. Никакого памятника не будет, никто этот вопрос не согласовывал и не решал».

Но, представляете, когда мы собирались по этому вопросу, когда мы с нашим краеведом Галимовым говорили, с какой стати нам здесь памятник Тамерлану, когда ему позвонили из Татарстана, попросив обозначить свои позиции, одновременно в руководстве автономии сказали, что наверху уже принято решение поставить памятник, поэтому не надо лезть со своей позицией и подставлять татар…  Такая татарская осторожность.

— Но такие форумы, как съезд ВКТ, вообще стоит проводить?

— Съезды и другие собрания надо проводить, там в кулуарах можно многое почерпнуть, потенциал таких мероприятий велик. Но в последнее время уже почти нет споров, дискуссий, мозговых штурмов. Зачастую только «понимаем-с», «одобрям-с». Раньше как банкир, сейчас как профессор посещаю банковские и научные форумы. Там всем раздавали список участников с телефонами, названием банка, мы могли друг друга найти и какие-то вопросы согласовать, проекты обсудить… В 2018 году ездил в Эстонию, Финляндию, позвонил Фариту Уразаеву, попросил телефоны местных татар-бизнесменов и общественников, чтобы можно было с ними встретиться. Такие встречи состоялись, мы пообщались к взаимному удовольствию и до сих пор поддерживаем контакты. Необходимо поощрять горизонтальные контакты и проекты, создавать условия для их возникновения.

Если же говорить глобально, понимая под политикой искусство возможного, то я не знаю, на каких началах ведется торг наших аксакалов с федеральным центром. Может, и хорошо, что не знаю, поэтому спокойнее живу. Тем не менее есть мировой опыт, различные формы и пропорции реализации суверенности того или иного народа, они разноплановые. Но татарский язык должен жить вечно, и сегодня за это в ответе мы.

business-gazeta.ru

Просмотров: 874

Один комментарий

  1. Если бы в 2014г. провели курултай в Самаре, то легче было бы привлечь крымских татар на сторону России. А так свои же татары встали против курултая, издевательски назвав его не «сливками татар» а «кислым молоком». В итоге сторонники курултая пострадали, а противники приобрели сомнительный политический капитал.