Древние татары выходят из небытия на арену, или Вехи истории Жужаньского каганата

Загадочное прошлое — наследие исторической традиции

История татар не просто сложна сама по себе, поскольку сильно разнесена по времени и пространству, но ее изучение скрыто и туманом предрассудков, запутывающих понимание происходивших событий. Долгое время не вызывало сомнений, что происхождение татар понятно и прозрачно, хотя и было разделено на два больших лагеря — теории этногенеза. Одна полагала, что татаро-монголы — это небольшая группа аристократии, пришедшей в Поволжье во главе многоязычной армии, которая спустя некоторое время растворились среди местных народов — кыпчаков и булгар. Это точно соответствовало прямым словам арабских источников о том, что «земля взяла верх над татарами и они сделались как кыпчаки». Кроме того, на эту версию оказывало влияние представление о том, что татары были самыми непримиримыми врагами Чингисхана и его рода. В результате почти века войн, неоднократных поражений и кровавых побед Чингисхан добился окончательной победы и безжалостно истребил всех татар, включая детей, выросших выше тележной оси. В такой ситуации, казалось бы, никакие татары в Европу прийти не могли, а следовательно, их присутствие здесь некая загадка.

Стремясь решить ее, историки изобретали различные мыслительные комбинации. Одна из самых изящных была придумана историком с душой поэта Львом Гумилевым, считавшим, что произошел своеобразный «исторический камуфляж», когда народы, не имевшие генетически к татаро-монголам никакого отношения, внезапно стали именоваться татарами. Как это произошло в реальности, сам автор этой хлесткой формулы так и не объяснил. Потому другие, более склонные к логике, историки вынуждены были как-то теоретически это обосновывать.

Известный археолог и историк, создатель первой связной научной концепции происхождения татар Альфред Халиков пытался доказать это тем, что этноним мог «блуждать», как призрак, по Евразии и прицепиться к любому этносу. Теоретическим обоснованием такого невероятного факта он считал ссылку на то, что история этнонима и этноса — это разные истории. Непонятно, то ли он считал, что этнос может существовать без этнонима, то ли этноним без этноса, но такой историографический факт был в многотрудном процессе познания татарской истории. Из всего этого «этнического камуфляжа» вытекало одно следствие — татары стали татарами только случайно, «подцепив» в прошлом это «заблудившееся» имя. И не стоит считать, что это ирония. Достаточно прочитать книги по этому поводу таких разных и в других случаях вполне серьезных и профессиональных ученых, как Абрар Каримуллин, Халиков или Мирфатых Закиев. Разные практически во всем, они удивительно единодушны в отстаивании идеи этого «этнического камуфляжа».

Другая точка зрения не менее прямолинейна. Ее сторонники считали, что булгары и кыпчаки были истреблены ордами различных народов во главе с татаро-монголами. Нашествие это началось еще до Чингисхана, но он довел дело до логического конца, истребив булгар и кыпчаков, а их города и села заселив выходцами из Монголии и Средней Азии. Но вопрос, почему эти завоеватели были так жестоки с булгарами, но пощадили другие народы Европы, авторы также предпочитали оставлять без ответа. Как и полное отсутствие фактов массовой миграции народов в Европу, например, по археологическим материалам.

При этом главный вопрос: почему жители Золотой Орды стали называться татарами, а не монголами, поскольку правителями империи Чингисхана были именно они и на монгольском языке вели делопроизводство первые ханы Улуса Джучи? Да и в Средней Азии никакие татары не были отмечены в предмонгольское время, ожидая сигнала к переселению. Словом, и эта теория не объясняет нам всех сложностей реального процесса этногенеза.

Иными словами, все попытки прямолинейного решения такого сложного вопроса неизменно скатываются к одной из этих точек зрения и застревают на мели скептицизма. Следует ли понимать так, что историки не видят решения данного вопроса?

Разумеется, нет. Видят, но только для этого необходимо отказаться от дилеммы «булгаризма-татаризма» и выйти за пределы этой квадратуры круга. Нужно вернуться к самим истокам народа и проследить его возникновение и трансформацию без предвзятых схем и заранее сделанных выводов.

Татары как народ и как этноним

Даже предварительное рассмотрение фактов и исторических источников показывает, что татары, кем бы они ни были, появились на арене истории в Центральной Азии, в степях современной Монголии, где о них сохранились самые ранние сведения. Но позднее они в силу различных причин распространились (именно реально переселились) в Прииртышье и Восточный Туркестан, в бассейн реки Хуанхэ в Ордос и жили близ озера Буир-Нур, где и вступили в борьбу с Чингисханом. После того как все эти группы татар оказались объединены в Монгольской империи, они появились в Поволжье. И это исходная точка их развития на пути превращения в современную нацию.

Такова пунктирная история народа с самоназванием «татары», но только начало длительного научного поиска.

Даже из краткого описания понятно, с какими сложностями сталкиваются историки, пытаясь распутать историю татар.

Например, в тюркских источниках указывается, что их соперниками в степи был некий народ «отуз-татар», а спустя некоторое время те же тюркские поминальные рунические надписи отмечают, что против них восстали и сражались уже «токуз-татар». Пока оставим в стороне вопрос, кем были эти противники тюрок в социально-политическом плане — каганатом, государством или племенем. Хотя понятно, что ответ на этот вопрос способен в корне изменить понимание не просто текста, но и самой этнической ситуации. Для нас важнее отметить, что в любом случае, по обоснованному мнению тюркологов, мы имеем дело с каким-то объединением, имевшим ядро — самих татар, а также какие-то общины (или племена), число которых изменялось с течением времени от 30 до 9.

Чтобы понять сложность этого объединения, достаточно указать на близкое по времени и структуре объединение телесских племен во главе с тюрками. Позднее уйгуры, свергнувшие власть тюрок, создали свой каганат и именовались токуз-огузы, поскольку объединяли остальные телесские племена. В число этих племен огузов, входили, например, карлуки, кыпчаки, басмылы и другие племена, которые последовательно создавали свои государства в Центральной Азии. Если объединение токуз-татар было подобно огузскому, то оно должно было состоять из целого ряда других племен. Вполне возможно, что мы их знаем, но современная наука еще не поняла, что имеет дело с наследием этого татарского государственного единства. А ведь раскрытие даже этого вопроса способно, без всякого сомнения, перевернуть наши представления об истории тюркских народов Центральной Азии.

Или другой вопрос, который обсуждается в науке давно, но не нашел еще полного одобрения. Он связан уже с завоеванием монгольских войск в Азии и Европе. Как мы уже выяснили, татары, по традиционному мнению историков, были истреблены Чингисханом. Но с этим фактом никак не вяжется тот, что практически везде, где и когда описываются эти завоеватели, они фигурируют под именем «татар». Удивительное единомыслие арабских, персидских, турецких, византийских и латинских летописцев должно было насторожить историков. Тем более что среди авторов были очевидцы, которые непосредственно встречались и лично разговаривали с завоевателями.

Некоторым объяснением этого противоречия между различными источниками, которые описывали кровавую расправу над татарами и их повсеместное упоминание во время завоеваний, служило два довода. Один представил очевидец событий — венгерский монах-доминиканец Юлиан, который даже встречался с каким-то монгольским передовым татарским отрядом близ границ Булгарии, от главы которого он узнал, что монголы якобы истребили всех татар, но потом, захватывая покоренные народы и племена, формируют из них полки и посылают в бой, требуя, чтобы они именовались татарами. Юлиан не объяснил, почему монголы считали, что имя «татар» способно внушить страх сильнее, чем их собственное, и зачем им этот «камуфляж» понадобился вообще. Но он и не задавался такими вопросами, стремясь донести до европейцев весть о нависшей над ними опасности. Но почему таким вопросом не задавались историки, повторяя как данность это странное сообщение, остается загадкой. Действительно, то, почему монголы вдруг стали формировать войска покоренных стран под именем татар, а не своим собственным, требует специального логичного объяснения, а не простой ссылки на странности «загадочных» завоевателей.

Другим объяснением, более логичным, чем предыдущее, но от этого не менее запутанным, является ссылка на то, что у восточных народов была традиция именовать незнакомых варваров по имени «знакомых». Т. е. хронисты и сочинители, описывая события завоевания, вопреки реалиям, упорно именовали монголов татарами, хотя они своего имени не скрывали. Логики в этом объяснении мало. Конечно, подобные факты известны. Мы, например, именуем ханьцев «китайцами», используя тюркское наименование всех восточных народов от этнонима кара-киданей (кара-катаев). Но это традиция и складывалась она довольно долго и без непосредственного соприкосновения с жителями Поднебесной. Однако во время монгольских завоеваний такое могло произойти на ранней стадии контактов, а затем сочинители должны были понять кто есть кто. Но они упорно продолжали именовать монголов татарами. Причем это было фактом не только для восточных авторов, действительно имевших контакты непосредственно с татарами. Но в Европе такой традиции не было. От них реально было бы ожидать наименования завоевателей куманами (по европейскому названию кыпчаков), что, кстати, сохранилось в отношении языка татар (достаточно вспомнить трехязычный словарь «Кодекс Куманикус»), но они упорно продолжали называть их татарами.

Но есть еще более выразительные факты, противоречащие этому объяснению. Во время завоевательных походов во Вьетнам и Индонезию местные хроники именовали своих врагов именно татарами, а совсем не китайцами или монголами, хотя эти войны вели уже не просто потомки Чингисхана, а императоры династии Юань, опираясь на ресурсы Китая. А у хронистов Вьетнама и Индонезии никакой традиции именовать северных завоевателей татарами не было. Если только в этих войсках реально не присутствовали контингенты, которые именовали себя татарами, при этом играя важнейшую роль в войсках.

Это только небольшая часть вопросов, которые возникают у историков, пытающихся распутать историю татар. Они показывают, что для создания новой, современной истории татар от Центральной Азии до Восточной Европы необходимо провести сложную и кропотливую работу по отбору и анализу источников, рассмотреть их все вместе и в комплексе. Понять, где и когда авторы этих разноязыких сочинений имели в виду реальных татар или отдавали дань письменной традиции. Кого они описывали — народ, племя или государственное образование. Только ответив на множество подобных вопросов в каждом конкретном случае, можно будет описать всю траекторию развития татар от рода и племени к военно-служилому сословию Золотой Орды, а от них — к формированию современной нации.

Понятно, что это требует серьезного и скрупулезного изучения всего комплекса источников, их сопоставления и выстраивания последовательной истории.

Из небытия на историческую арену

Судя по логике исторического процесса, можно предполагать, что предки татар в III веке до н. э. – I веке н. э. обитали на севере Внутренней Монголии и в Забайкалье, где входили в состав империи Хунну. Примерно в это время они стали известны китайским источникам под именем «9 племен шивэй», именно к народу шивэй относили более поздние источники средневековых татар. Не исключено, что это объединение (9 племенных групп) являлось разнородным объединением под руководством тюркоязычных татар. Позднее, в начале I тысячелетия н. э., по мере ослабления державы хуннов и оттока их из степей на юг (южные хунны) и на запад (европейские гунны) их земли заняли тюркские племена жужаней и тюрок. Татары же в это время, очевидно, также выдвигаются со своих исконных мест обитания в Северо-Восточную Монголию и Внутреннюю Монголию. Выход татар на историческую арену был вызван общей консолидацией народов Центральной Азии в связи с наступлением китайских империй Хань и Тан.

Некоторое время назад принято было считать, что татары выходят на историческую арену вместе с тюрками и как их противники. Но не так давно историк и тюрколог Сергей Кляшторный обратил внимание на то, что правящий род каганата жужаней носил название «дадань», что по-тюркски должно звучать как «татар». Этим он отодвинул историю татар еще на один век и позволил прояснить некоторые вопросы ранней их истории.

Сейчас можно констатировать, что этнополитическое объединение татар сформировалось в степях Монголии, где они создали Жужаньский каганат — раннесредневековое государство на территории современной Монголии и Северного Китая (около 330–555 годов). Название «жужань» — условное; вероятно, уничижительное звукоподражание (от китайского глагола, означающего «пресмыкаться», «ползать») какому-то тюрко-монгольскому этнониму, в других китайских источниках (Сун шу, V в.) их называли дадань (таньтань), что соответствует транскрипции этнонима «татар».

Первоначально жужане подчинялись возникшему в Северном Китае государству Северное Вэй (Тоба-Вэй) (386–535 годы) под властью клана тоба (табгач) из монголоязычного племени сяньби. Но в середине IV века вождь жужаней по прозвищу Мугулюй (Плешивый) в степях Монголии создал собственное государство, подчиняя разрозненные племена — потомков хунну и дунху, на которые распалась существовавшая ранее в степи империя Сяньби. При первых правителях оно было достаточно неустойчивым и распалось на два крыла.

В 402 году их вождь Шэлунь откочевал в Центральную Монголию, где подчинил тюркские телесские племена и провозгласил себя каганом, что, по словам китайских хроник, означало на сяньбийском языке «император», что стало разрывом с традицией хунну, у которых правитель именовался шаньюй. Шэлунь провел в степи военно-административные реформы, создав боеспособное войско. Благодаря этим реформам он расширил свою державу практически на всю Центральную Азию от Восточного Туркестана до Кореи, от пустыни Гоби до Забайкалья и Приамурья.

Основными занятиями населения каганата было скотоводство, а в некоторых областях и земледелие — выращивание проса. Годовой хозяйственный цикл жужаней довольно точно охарактеризован в 35-й главе китайской хроники «Вэй шу»: «Земля жужаней Мэбэй (то есть северный край Гоби) — высокая и прохладная, нет гнуса, пастбища и водопои лучшие. Летом они живут в северных краях, пасут скот, стада держат отдельно и сеют злаки. Осенью со своими стадами они собираются воедино и, уходя от холодов, кочуют к теплой земле на юг для грабежа».

Иными словами, китайский чиновник подчеркивает, что основой хозяйствования жужаней было скотоводство с сезонными перекочевками. Осенняя откочевка к югу являлась не только стремлением выйти на зимние пастбища, но и вести пограничную торговлю, а нередко, в зависимости от военно-политических обстоятельств, совершить набег на оседлое земледельческое население Северного Китая. Именно осень была благоприятным временем для пограничной торговли, а в случае отказа китайских властей от нее — для военного похода. Не исключено, что часть населения на севере Монгольской степи занималась земледелием, однако оно было достаточно продуктивным и защищенным только в условиях стабильной власти. Между тем кочевники нуждались остро в зерне и регулярно просили его у Китая. Так, в 522 году каган Анагуй (519, 521–552) просил у императора Северной Вэй предоставить ему просо для посева. Император Су-цзун послал 10 тыс. даней (около 600 т) зерна. Однако на следующий год голод у жужаней не только не был преодолен, но даже усилился, и они пересекли укрепленную линию и занялись грабежами.

Важной отраслью экономики каганата была выплавка железа, но занимались ею, как хорошо известно, не сами жужане, а подчиненные им тюрки. После разгрома тобасцами в 439 году Северной Лян тюрки рода Ашина попросили у жужаней убежища, и те поселили их на Алтае, где они были обязаны добывать руду и отправлять железные изделия своим сюзеренам. Именно эти тюрки сыграли впоследствии решающую роль в ликвидации жужаньской гегемонии в Центральной Азии.

Население каганата делилось на аристократию — выходцев из правящих родов, включая татар, и податное население. Внутреннее устройство страны подчинялось военно-административному принципу и делилось на тысячи, сотни и десятки. Каганат создал свой аппарат военно-административного управления, используя прежнюю племенную организацию. По данным китайских источников («Вэй щу» и «Бэй ши»), существовали должности с титулами — иркин, эльтебер, тутук и бек, которые позднее заимствовали другие тюркские народы. В государстве жужаней имелась какая-то своя письменность, похожая на руническое письмо, а также активно использовалось китайское делопроизводство.

Основной религией являлся шаманизм, но население и элита были знакомы с буддизмом. Ярким примером, подтверждающим это мнение, является скандальная история кагана Чоуну (508–519), которого долгое время дурачила шаманка, возымевшая над ним большую власть. При этом тот же каган Чоуну в 511 году передал через буддийского монаха Хун-сюаня украшенную жемчугом статую Будды в дар императору Северной Вэй Юань Кэ (499–515). Очевидно, у жужаней был распространен и буддизм. Причем распространение буддизма могло быть связано с гонениями на него в Северной Вэй. Политические мотивы в выборе веры могли играть важную роль.

Подобно остальным населявшим Центральную Азию народам, у жужаней известен культ Неба, в тесной связи с которым находился харизматический лидер. Неудачливого кагана Доулуня, своей жестокостью побудившего уйгурского вождя Афучжило откочевать в 487 году с 100 тыс. юрт и не сумевшего их вернуть, народ убил и вместо него поставил его дядю Нагая, т. к. люди были убеждены, что ему помогает само Небо.

Международная политика каганата жужаней была связана с борьбой с государством Северная Вэй за контроль над Великим шелковым путем. В 406–410 годах каган Шэлунь совершил несколько походов на Китай, но был разбит. После его смерти начался период междоусобиц, пока в 414-м власть не взял каган Датань. Не совсем понятно, это его личное имя или прозвище от этнонима правящего клана дадань (татар). Он и с переменным успехом воевал с империй Северная Вэй за контроль над оазисами Восточного Туркестана. Эту политику наследовали его потомки и наследники, периодически захватывая Турфан и Гаочан. Одновременно жужане вели изнурительные войны с киданями и телесскими племенами, периодически нанося им поражения и покоряя их. Постепенно в этой борьбе каганат стал ослабевать. Неудачные войны в Китае и междоусобицы привели к тому, что в 552 году восставшие тюрки, объединив телесские племена, нанесли жужаням решающее поражение. Род кагана пытался оказать сопротивление, но после ряда поражений вынужден был бежать в империю Западная Вэй, где все знатные жужане были схвачены и выданы тюркам, которые казнили их, пощадив только женщин и несовершеннолетних мальчиков.

Жужаньский каганат является важным этапом в формировании степной цивилизации, заложив основы военно-административной системы и титулатуры, которая была позднее заимствована тюрками. Одновременно именно в этом государстве племя татар из отдельного рода стало сильным племенным объединением, которое сохранилось и после падения каганата и укрепило свою власть.

Таким образом, получается, что татары, очевидно, хотя генетически связаны с другими тюркскими (телесскими) племенами, но не входили в их объединение, а создали свое государство. А после поражения от тюрок сохранили свое государство и непримиримую ненависть к тюркам.

Но это только самое начало татарской истории, серьезного анализа источников и выстраивания новой концепции.

business-gazeta.ru