Первый хадж из советского Куйбышева (ПЕРВАЯ ЧАСТЬ)

550 лет назад первый советский мусульманин из Самары совершил паломничество.

Один из пяти столпов Ислама — хадж, паломничество к святым местам ислама в городах Мекка и Медина, что в Королевстве Саудовская Аравия (КСА). Он считается самым трудным, во многом оттого,  что выполнение этого вида поклонения требует особых усилий — и физических,  и материальных, и временных. А для мусульман, которые жили вдали от святых мест, особенно в такой закрытой стране как СССР,  стране «воинствующего атеизма», хадж становился, выражаясь языком некоторых исследователей, «дорогой преодоления», подвигом…

Но перед тем, как рассказать о хадже одного самарца, хочу привести несколько скучные, подробные теоретические сведения о правилах и принципах организации хаджа из СССР, собранные мною из немногочисленных аналитических статей и статистических архивных документов в интернете. Потому что с выполнением этих правил и следованием этим принципам связаны важные этапы жизни не только нашего сегодняшнего героя, но еще, как минимум троих, известных мне, авторитетных мусульман самарской земли — Садриева Минетдина (несостоявшийся хадж 1950-1970-х годов), Вагиза Яруллина (совершенный еще в советскую эпоху, но уже в годы начала первых трещин «железного занавеса», хадж 1986 года) и Абдуллы Аюпова (первый свободный, но все еще «советский» хадж 1990 года). О них, если будет на то воля Аллаха, я, при возможности, намереваюсь тоже написать. А пока теория и статистика…

«Светские этапы советского» хаджа

У возможности совершить паломничество в Мекку есть особая процедурная сторона. Чтобы оказаться за границей, которую не зря называли «железным занавесом», любому выезжающему из СССР приходилось пройти, как говорили тогда, «семь кругов бюрократического ада». Только прошедшие многоступенчатый отбор, на этапах которого кандидата могли отсеять, получали долгожданное разрешение на выезд. Ну а для советского кандидата на хадж была своя многоступенчатая система подачи документов и отбора.

Так, он, первоначально, готовил пакет (в трех экземплярах) требуемых бумаг (характеристика с места работы, заполненная лично анкета, автобиография, справка о состоянии здоровья, с указанием возможности лететь на самолете и переносить жару, справка о зарплате, 12 фотографий размером 6×6 см).

Затем этот пакет документов с заявлением подавался в одну из четырех действовавших в СССР территориальных духовных управлений мусульман (российские татары — в Духовное управление мусульман Европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС) с резиденцией в г.Уфа), на имя муфтия, который знал каждого кандидата лично. После этого пакет, с завизированным согласием муфтия, заявлением и его ходатайством, поступал на рассмотрение параллельно сразу в три региональные инстанции: отдел КГБ, Уполномоченный Совет по делам религиозных культов и органы партийной (райком, крайком, обком) и государственной (крайисполком, облисполком) власти. Во всех трех инстанциях часто кому-то не давали согласие, отсеивали.

Прошедшие эти этапы проверки пакеты документов переправлялись уже Москву, в общесоюзный КГБ СССР и Совет по делам религиозных культов при Совете министров СССР, где опять могли кому-то отказать. Но и на этом процедура еще не заканчивалась. Следующую, последнюю проверку кандидата и окончательное решение о нем осуществлял ЦК КПСС, вернее его Секретариат и Комиссия по выездам за границу.

Квота и количество паломников

Хадж из СССР, после долгих лет запретов с 1920-х годов, был разрешен самим Сталиным во время Великой Отечественной войны, в 1943 году, но оставался доступным лишь для небольшого круга лиц и далеко не каждый год. Так в первый официальный хадж из Союза в 1944 году выехало всего 6 человек. В следующие годы отправлялись, соответственно, нижеследующее количество граждан:

  • 1945 г. — 17 паломников.
  • 1946 г. — никто.
  • 1947 г. — никто, хотя готовили уже 40 паломников, но было отказано из-за вспышки на Ближнем Востоке заразной болезни.
  • С 1948 года по 1952 годы — никто, хотя ходатайства о разрешении на хадж поступали от духовных центров мусульман.
  • 1953 г. — 18 паломников.
  • 1954 г. — 21 паломник.
  • 1955 г. — 20 паломников.
  • 1956 г. — нет данных.
  • 1957 г. — нет данных.
  • 1958 г. — нет общих данных, известно что 1 человек был казахстанцем.
  • 1959 г. — нет общих данных, известно что 1 человек был казахстанцем.
  • 1960 г. — нет общих данных, из Казахстана выехало четверо.
  • 1961 г. — 15 паломников.
  • Начиная с 1962 года по 1989 год включительно сформировывался обычно список из самое большее 20 человек каждый год.
  • 1963 г. — 15 паломников, трое из Башкирии. И, по некоторым подсчетам, за период с 1944 по 1989 году из СССР в хадж выехало не более 900 человек.

Становится понятно то, что трудность получения разрешения на хадж исходила во многом из-за малочисленности квоты, которую спускали «сверху» и распределяли между «мусульманскими» регионами и центрами, которых было немало. Так, в 1962 году ЦК КПСС разрешил выехать в хадж из Узбекистана — четырем, из Башкирии — четырем, из Таджикистана — троим, из Казахстана, Киргизии, Туркмении, Азербайджана, Дагестана и Татарстана — двоим с каждой республики. Для лучшего понимания ничтожности квоты, выделяемой ЦК КПСС на хадж для граждан СССР, стоит сравнить вышеприведенные с ежегодным количеством паломников с квотой, которую выделяла Саудовская Аравия (КСА) для советских мусульман.

Обеспокоенные резким уменьшением паломничества из СССР с 1918 года и полным его прекращением к 1930 году, саудовские власти, через посетившего в 1932 году СССР министра иностранных дел КСА Фейсала ибн Абдуль-Азиза довели до руководства СССР то, что на хадж они ждут из Союза как минимум  10 тысяч и максимум — 15 тысяч своих единоверцев. Заметьте, у нас в эти годы, вплоть до 1943 года, ни одного паломника!

Желание увидеть у себя в королевстве из СССР не менее 10 тысяч паломников была озвучена опять-таки Фейсалом ибн Абдуль-Азизом, к этому времени ставшим саудовским королем, во время его встречи с представителем группы советских паломников в 1974 году.

Ситуация изменилась лишь в 1990 году, когда все ограничения на выезд в хадж были сняты Верховным Советом СССР. И в этот же год из Советского Союза выехали 750 мусульман, а в 1991 году, когда были открыты посольства и консульства России и Саудовской Аравии друг у друга, число паломников только из России достигло 1,5 тыс. человек. В последние 15 лет количество паломников в хадж  было не меньше 20 тыс. человек, а в 2011 году  выехало 23 тыс. паломников.

Тем временем у куйбышевских мусульман

Как известно, большинство советских людей были политически подкованными, задавались социально-политическими вопросами, проявляли живой интерес к событиям внутри страны и за ее пределами. Вот и жители-мусульмане Куйбышева (так Самара называлась в 1935-1991 годы) к концу 1974 года подходили, как бы это громко не звучало, со знанием (правда иногда лишь понаслышке) и обсуждением многих событий. Это и начало строительства БАМа, и полёт космического корабля Союз-16, и избрание Броз Тито главой Югославии, а Валери Жискар дЭстена — президентом Франции и еще многое другое. Они также были в курсе и мировых «мусульманских» новостей и, зачастую, к своим братьям в мире по вере испытывали сочувствие не только на уровне политики, но и на уровне сердец. Среди этих событий и назначение в Турции новым премьер-министром социалиста Бюлента Эджевита, и оккупация турецкими войсками части Кипра, и появление на карте мира нового мусульманского государства  Бангладеш, и провозглашение президентом Египта Анвар Садатом политики «открытых дверей», и избрание президентом в Индии мусульманина, и победа Мохаммеда Али в боксёрском поединке, и признание в ООН Организации освобождения Палестины (ООП), и еще кое-что.

Но среди всего этого, наиболее близким и интересным для мусульман города событием стала предстоящая поездка муллы Куйбышева  К.Шарафутдинова в хадж. Тем более что Кашшаф хазрат в течении почти всего года часто выезжал для решения необходимых дел то в Уфу, резиденцию главы мусульман России, то в Москву, то в Казань. И члены небольшого городского мусульманского прихода бывали в курсе дел своего имама, всей душой переживали за него и молились за положительное решение всех проблем, удачное совершение хаджа и благополучное возвращение домой.

Меджлис в квартире одной из авторитетных мусульманок Куйбышева  Амины апа Мухамметовой 7 декабря стало последним, проведенным местным муллой мероприятием в уходящем 1974 году. Как бы чувствуя особость мероприятия, а может быть, учитывая сложность пути и выполнение хаджа, предполагая невозвращение в приход, где прослужил 6 лет, на удивление присутствующих Кашшаф хазрат, перевернув угол скатерти, на обратной ее стороне пишет на старотатарском языке (арабскими буквами) неприметную памятную запись о меджлисе. А на следующее утро, оставив вместо себя временно исполняющим обязанности начитанного прихожанина Саида Мустаева, уезжает в Казань, начиная, таким образом, свой нелегкий хадж, который благополучно завершит в января 1975 года.

Уже со дня отъезда хазрата куйбышевские мусульмане стали жить в предвкушении особой встречи с ним, когда услышат от него много необычного и интересного о благословенных землях Ислама. Ведь у некоторых из них, умеющих читать на арабице, дома, среди сохраненных редких религиозных книжек и молитвенников лежали переписанные на старотатарском письме  «Воспоминания муфтия Габдрахмана Расулева о его хадже 1945 года», которую они то и дело трепетно перечитывали, отправляясь в мыслях по описанным в рукописи святым местам.

Та самая памятная запись на скатерти.

Та самая памятная запись на скатерти.

«Достоин выехать для хаджа»

Возвращаясь к многоступенчатой системе отбора на хадж из СССР, хочу пройтись по ней с кандидатурой нашего героя — «куйбышевского муллы».

Саудовская Аравия (КСА) считалась капиталистической страной, и, притом, проамериканской, и поэтому выезжающим в хадж уделялось особое внимание. Для них применялись специально разработанные «Правила для выезжающих в капиталистические и развивающиеся страны», которые были посуровее и построже. В «Правилах» особо отмечалась необходимость наличия у кандидатов «политической зрелости и бдительности (так как возможно сталкивание с разведывательной агентурой империалистических стран) и моральной устойчивости».

Если рядовые мусульмане СССР мало что знали о хадже и поэтому у абсолютного большинства из них ехать туда не было и мысли, то для части указных мул — официальных имамов действующих мечетей, хорошо наслышанных об этом, Мекка и Медина  были вожделенной заграницей. И поэтому Кашшаф хазрат был беспредельно рад и безмерно благодарен Всевышнему, давшему ему возможность посетить святыни Ислама, пройти самый вознаграждаемый Им путь. Ведь ему, близко общавшемуся с муфтием и известными имамами, было хорошо известно, что ограниченная квота в хадж дает возможность выехать  лишь нескольким избранным в год — пяти-шести счастливчикам из всей огромной России: в основном, муфтию, сотрудникам духовного управления, имамам мечетей областных или республиканских центров, крупных городов, да и то — заслужившим эту поездку. Но только лояльности к советской власти и порядка с документами для этого не хватало, нужна была и предприимчивость кандидата. Это и хорошие отношения с региональным Уполномоченным по делам религиозных культов, и хорошее мнение в горкоме, обкоме или облисполкоме, и дружеские отношения с самим муфтием.

Да, было и такое. И у Кашшаф хазрата с этим складывалось все хорошо. Часто посещавший Горьковскую мечеть и активно помогавший в хозяйственных делах, он был избран членом исполкома (мутаваллият) прихода. Параллельно помогал официальному имаму Назирову Адиятулле вести намазы — произносил азаны, а иногда, в его отсутствие, вел и намаз. Несколько раз по делам прихода ему приходилось бывать в резиденции ДУМЕС в Уфе, где он познакомился и подружился с тогдашним муфтием Шакиром Хиялетдиновым. Познавший уровень образования и способности Шарафутдинова, муфтий принимает его на официальную работу в структуру Духовного управления и назначает в 1964 году имамом в одну из двух мечетей Астрахани, а в 1968 году своим указом переводит Кашшаф хазрата на куйбышевскую кафедру. В 1965 году мы видим Кашшаф хазрата среди немногочисленных гостей на 75-летии муфтия Хиялетдинова. Кашшаф Шарафутдинов был близко знаком и с назначенным в 1974 году новым муфтием ДУМЕС — Габдел-Бари Исаевым, еще со времен его имамства в Ленинградской (Санкт-Петербург) мечети. Думается, хадж стал возможным для него, в какой-то степени, и благодаря поддержки его кандидатуры самим муфтием Исаевым.

Кашшаф хазрат был видным человеком в городе и перед партийной и исполнительной властью не только потому, что служил в областном центре, но и во многом благодаря своим стараниям. Он с первых дней работы на своем посту показывал себя лишь с положительной стороны. Став имамом, много сил вложил в становление и укрепление новообразованной, после 35-летнего отсутствия, официальной куйбышевской общины мусульман и городской мечети. Он старался установить в мечети дисциплину, так как среди куйбышевских мусульман ходили слухи о том, что прежде он был то ли боксером, то ли милиционером, то ли военным.

Шарафутдинов установил хорошие отношения и с областным Уполномоченным. Плюс к этому у него были тесные отношения и с мухтасибом (окружным старшим имамом на несколько областей, в том числе и Куйбышевской) Ярулла хазратом Юсуповым, который часто бывал в Куйбышеве и имел вес перед уфимским муфтием. В своей духовной деятельности, в проповедях и беседах он грамотно объяснял религию, доводил до прихожан политику страны.

Интересны в этом плане слова Уполномоченного по Куйбышевской области Ф.Работалова, который о нем пишет: «Шарафутдинов быстро завоевал к себе расположение верующих, внешне представительный, волевой, от верующих требует дисциплины и порядка, настроен патриотически, имеет намерение совершить паломничество…, по своим убеждениям он человек глубоко верующий, но не фанатик, в суждениях проявляет трезвость». (ЦГАСО. Ф.Р-4089, оп.1 ДД. 1, 7, 36)

КОРОТКАЯ СПРАВКА

Кашшаф Шарафутдинов (1910-1984)

Кашшаф Шарафутдинов (1910-1984)

Кашшаф Шарафутдинов (Шарафутдинов Кашшафетдин Шарафутдинович) – уроженец татарской деревни Новые Темирсяны (Яңа Тимерчән) Цильнинского района Ульяновской области. Религиозное образование получил в местном примечетском начальном медресе.

Индивидуальное религиозное образование брал в д.Новые Чукали Дрожжановского района Татарской АССР у мужа сестры — Мухаммад-Магсума, выпускника полного курса старометодного медресе. Трудовую деятельность начал в Горьком (совр. Н.Новгород), работал в обувной мастерской. Участник Великой Отечественной войны, имеет награды. Был тяжело ранен, после долгого лечения в госпиталях в 1943 году был комиссован и отправлен в тыл для работы в один из оборонных заводов Горького, в котором проработал до пенсии. После войны активно посещал местную мечеть. Был муэдзином и членом совет прихода. В 1964-67 годы — имам мечети г.Астрахань. В 1968-1976 годы — имам Куйбышевской (Самара) мечети. Впоследствии служил в Пермской области. Похоронен в родной деревне.

Маршрут путешествия

У паломничества каждого года была своя программа и маршрут, утвержденные в ЦК КПСС. Для ознакомления с программой, собеседования и особого подробного инструктажа паломников собирали в столице за день-два до вылета. У СССР не было дипломатических отношений с Саудовской Аравией, и, как следствие этого, не было и прямого сообщения (авиарейсов) между странами. Поэтому паломники добирались до Мекки и обратно с пересадками в третьих (иногда даже в нескольких) странах. Для этого Министерство иностранных дел СССР через посольства и консульства третьих стран договаривалось о въезде паломников на их территории самолетом, поездом или автотранспортом. Большим помощником в этом деле и самым надежным перевалочным пунктом для советских хаджиев был Египет — союзник нашей страны на Ближнем Востоке. Шли на встречу МИДу СССР в этом и Судан, и Ливан. Маршрут хаджа не был постоянным, иногда его меняли из-за внешнеполитических событий.

Так, в 1945 году в хадж советские паломники летели маршрутом Москва — Тегеран (Иран), оттуда на поезде до иранского порта Бендер-Аббас, оттуда на водном транспорте до аравийского порта, оттуда уже на автомобильном транспорте до Мекки.

В 1946 году маршрут пролегал самолетом: Москва — Баку — Багдад (Ирак) — Каир (Египет) — Медина (КСА), затем  на автомобиле до Мекки.

В 1954 году паломники летели по маршруту: Москва — Стамбул (Турция) — Каир (Египет) — Джидда (КСА), затем автомобилем до Мекки. 

В 1956 году был задуман авиамаршрут: Москва — Тегеран (Иран) — Исламабад (Пакистан) — Джидда. Но затем этот непроверенный маршрут был отклонен.

Сближение СССР с Египтом, возглавляемый ориентированным на социализм президентом Гамалем Насером, открыл новый маршрут для хаджа через Каир. Пересадка в этом древнем городе стала постоянным на целые два десятка лет и не прекращалась даже во время правления проамериканского режима Анвара Садата. Паломники после Каира летели в Хартум (Судан, Африка) и только оттуда в Джидду (КСА), а оттуда уже на автомобиле до Мекки.

В столицах третьих стран советских паломников часто встречали послы СССР в этих странах и все время пребывания опекали сотрудники советских посольств. Особенно тепло к хаджам относились в посольствах  Каира и Хартумы. Со временем крюк через Судан был отменен и паломники из Каира стали летать напрямую в Джидду — «морские и воздушные ворота» Саудовской Аравии.

А интересующий нас маршрут хаджа 1974 включал еще пересадку в столице Ливана — Бейруте.

(Окончание следует…)

Иршат САФИН,  имам Самарской Соборной мечети, публицист,
член Совета Самарского областного татарского общества «Туган тел».

Просмотров: 460

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Можно использовать следующие HTML-теги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>