Едва ли найдётся среди коренных самарцев человек, которому не было бы известно это имя. Анвар Кашафович Бульхин — председатель Совета директоров ЗАО «Самарская кабельная компания», почётный гражданин Самарской области, кандидат технических наук, профессор Самарского государственного политехнического университета, дей­ствительный член Международной академии качества телекоммуникаций, имеет 15 научных трудов и изобретений, заслуженный машиностроитель РФ. С 1975 года возглавляет крупнейшее в регионе предприятие, и какое! — в ко­тором сам проработал 57 лет, пройдя путь от мастера до гендиректора. Производственник до мозга костей, человек с государственным мышлением, учёный, общественный деятель. Если начать перечислять его регалии и награды в разных сферах деятельности в разные годы — не хватит статьи. Назовём лишь несколько: награждён орденами Трудового Красного Знамени, Октябрьской Революции, орденом Почёта. Неоднократно входил в число 100 лидеров промышленности России, стран СНГ, в сотню лучших менеджеров России, награждён Национальной премией Петра Великого, за персональный вклад в развитие отечественной и мировой электротехники и вклад в международное сотрудничество избран действительным членом Международной академии электротехнических наук. Его детище — предприятие с мировым именем, лидер по производству кабельной продукции не только в России, но и в СНГ, на долю которого — вдуматься в эту цифру! — приходится 60 процентов кабелей связи и автопроводов, выпускаемых в стране. «Самарская кабельная компания» — партнёр известных мировых брендов «Дженерал Моторс» и «Корнинг Инкор-порейтед», обладатель целого ряда престижных наград, среди которых «Золотая звезда ВЮ» за высокие показате­ли в области качества, «Факел Бирмингема» за успешное экономическое выживание и развитие в условиях рынка, «Эрст-мейкер», «Платиновая звезда ВЮ» и так далее — знающим людям эти названия о многом говорят! Дело, которому посвятил жизнь, Анвар Кашафович знает «от» и «до» и может рассказывать о нём часами. Но сегодняшняя наша беседа — о делах совсем не производственных. О национальных. Вернее — и о производственных, и национальных. Необычно звучит? Пожалуй. Во все времена людей в России ценили не за принадлежность к какой-то национально­сти или конфессии, а прежде всего — по профессиональным качествам (если это производство), по профессиональным и душевным качествам — в быту. А как обстоят дела сейчас?

Почему этот вопрос задаю именно Бульхину? Потому что помимо прочего он — признанный лидер татарского обще­ственного движения, некоторое время возглавлял областное общество «Туган тел» и как никто другой знает, насколь­ко тонка и деликатна национальная тема, с какой осторожностью и компетентностью нужно принимать какие бы то ни было решения в этой сфере, как важно, высказываясь публично, помнить врачебное «не навреди». Собственно, с этого вопроса и началась наша беседа: проявляются ли как-то межнациональные отношения на производстве?

На производстве нет национальностей

-  Абсолютно никак не проявляются. Ни различий, ни разделений работников по национальному признаку нет и не может быть. Да, трудятся рядом люди разных нацио­нальностей, но никто не придаёт этому никакого значе­ния, всё идёт от профессионализма, от старания челове­ка, его преданности своей профессии. Да что говорить, моя жизнь на производстве — тому пример. Я более 50 лет на своём заводе, работал и со своими соплеменниками-татарами, и с мордвой, и с чувашами, и, конечно, с русски­ми. За всю жизнь я ни разу ни на йоту не почувствовал, чтобы на меня кто-то посмотрел как на чужака. Знаете, я простой человек, прошёл путь от рабочего до генерально­го директора, и этот факт сам за себя говорит — меня ни­кто никогда не притеснял, вероятно, оценивали лишь по моим профессиональным качествам. И таких примеров -людей, которые стали руководителями разных уровней благодаря своему труду, старанию, — очень много.

Если говорить о заводе, конечно, когда люди работают бок о бок долгие годы, они волей-неволей сближаются, становятся не просто сослуживцами, а друзьями, часто дружат семьями. Думаю, ни у кого никогда не вставал во­прос, кто какой национальности. Наоборот, меня, напри­мер, разные люди всю жизнь спрашивали: «А какой у вас, у татар, главный праздник? А когда он проходит? А чему посвящен?» И я с удовольствием рассказывал. Помню ещё с детства, как мне было радостно рассказывать про татарские праздники — и самому узнавать о праздниках других народов, от друзей, школьных товарищей. В со­ветское время строго запрещалось проведение конфес­сиональных праздников. Но люди всё равно их отмечали, хранили традиции. А мы, дети, росли гурьбой, все вместе — бегали во дворе, играли, ходили друг к другу домой… Помню, когда в Пасху нас угощали крашеными яйцами, радости было! Конечно, тогда мы не задумывались о том, что они несут какой-то религиозный смысл. Но радость от праздника, от подарков, которые получали дети, была — и осталась в памяти на всю жизнь…

-  Вы родились в Фергане, первое образование полу­чили в Ташкенте. Кто были ваши родители, как они ока­зались в Узбекистане?

- Я из крестьянской среды, можно сказать, сын кре­стьянского татарского народа. Мои корни в селе Новый Мостяк Старо-Кулаткинского района Симбирской губер­нии. Недавно мне подарили книгу об этом селе — пере­читываю её с большим удовольствием. Там жили мои предки. А сам я родился уже в Средней Азии в 1936 году. Родители переехали туда в период раскулачивания, ду­маю, у них просто другого выхода не было: у них было три лошади, две коровы. Но при этом в доме деда жили фактически три семьи — сыновья были женатые, у каж­дого семья, но это во внимание не взяли. Перед угрозой выселения в Сибирь, а может быть, даже репрессий, отец собрал семью и увёз её в Фергану, от беды подальше. Ра­ботал землекопом на Турксибе — Туркестано-Сибирской железной дороге, её в годы первой пятилетки построили, соединив Среднюю Азию с Сибирью. Мама сидела с деть­ми — семья у нас была большая. После работала в системе потребкооперации. Она, кстати сказать, была хорошо об­разованной по тем временам: с отличием закончила, ещё в Мостяке, татарскую школу — писала арабской вязью, по­сле закончила четыре класса русской школы. Тогда это было редкостью, поэтому когда она приехала в Среднюю Азию, её боготворили: по-русски умела читать! По-русски писала — пусть коряво, но тем не менее… Мама родила во­семь детей, в живых нас осталось только трое, другие дети умерли в раннем возрасте от болезней. Трудная жизнь была у мамы. Но она для меня всегда была эталоном, примером доброты, нравственности. Удивительная жен­щина. Всё раннее детство я провёл с ней, отец воевал, ушёл на фронт — мне пять лет было, а вернулся с войны поздно — мне уже 12. Так что большую часть времени был с матерью — от неё впитал всё хорошее. Благодаря ей я с детства видел и знал, что такое дружба народов, причём не на словах, а наделе.

Во время войны в Среднюю Азию были эвакуирова­ны тысячи, десятки тысяч людей. Многие приезжали ни с чем — немец наступал, люди уезжали буквально из-под бомб. С оккупированных территорий к нам ехали все -русские, белорусы, евреи, эстонцы…К нам в дом посели­ли евреев из Белоруссии. Мама очень тепло их встретила, заботилась о них, соседей просила (работала в домовом комитете), чтобы их не притесняли. Она была исключи­тельной души человек, любила людей, была всем опорой и защитницей. У меня до сих пор в памяти её слова — она рано уходит на работу, нас маленьких оставляет с женщиной-еврейкой и наказывает ей: «Сара, подои ко­рову, накорми детей, а останется молоко — Анвар знает, что с ним делать». Я действительно умел делать просток­вашу, из сливок взбивать масло. А ведь совсем маленький был… Маму звали Асьма Идрисовна, но чаще называли по-русски — Настя. Она никогда не делила детей на своих и эвакуированных, тем более не делила по национально­стям — всех жалела. А нам внушала: война — для всех горе, но этим людям, которые к нам приехали, труднее, потому что мы живём дома, а они лишились крыши над головой, нельзя этих людей обделять ничем. Это я усвоил с ранне­го детства.

А в юности — на Северном флоте служил, в радиотехни­ческом отряде. Там такой интернационал и такая дружба была — бог ты мой! Мы до сих пор, кто жив, встречаемся, перезваниваемся, в День ВМФ друг друга поздравляем. А вы говорите — различие национальностей…

-   Анвар Кашафович, в советские годы что-то дела­лось специально, чтобы сблизить людей разных нацио­нальностей? Или не нужно было ничего делать, потому как дружба народов у нас была, как говорится, в крови?

-   Национальная политика, безусловно, существовала. Например, изучение языков. Было как? В Узбекистане живёшь — учи узбекский язык! И не абы как, а хорошень­ко: в школьном аттестате был этот предмет, наравне со всеми остальными. И в этом был смысл: раз уж ты живёшь в союзной республике, будь добр знать язык, на котором говорят её жители. Или, к примеру, объявляют в Москве или в каком-то другом городе месяц, допустим, азербайд­жанской культуры. И всюду проходят выставки азербайд­жанских художников, в кинотеатрах показывают фильмы про Азербайджан, фильмы производства Азербайджана. И самое главное — людям это было интересно! Все с удо­вольствием шли на эти выставки, на эти фильмы.

-   По-моему, не только в дни культуры какого-то на­рода, но и в обычные дни в кинотеатрах перед тем, как демонстрировать фильм, показывали короткий тележур­нал или документальный фильм, и часто темами были рассказы о союзных республиках, о народах, населяю­щих СССР…

-   Совершенно верно. Это говорит о чём? О том, что дружба народов не навязывалась, а воспитывалась. И люди жили дружно. Я бы даже сказал — народы жили дружно. Даже при том, что в национальной политике были перегибы, какие-то народы пережили депортацию, тем не менее на бытовом уровне мы жили дружно, чув­ствовали себя единой общностью — советским народом.

-   Пятнадцать республик — пятнадцать сестёр?

-   Именно так, и эта фраза ни у кого не вызывала со­мнений. Люди тянулись к культуре вообще и к народной культуре в частности. Те же фильмы, выставки смотрели с интересом — это не вызывало отторжения, наоборот. Ду­маю, это был важный элемент национальной политики.

-  Моя мама часто вспоминает, как после войны с ними, детьми, в школах, в клубе разучивали танцы разных на­родов, и они с энтузиазмом их исполняли: белорусскую бульбу, грузинскую лезгинку, молдаванскую молдове­няску и так далее. Это была художественная самодея­тельность. А ведь были (и остаются по сей день) ещё и профессиональные коллективы — тот же ансамбль танца Игоря Моисеева. Это же кладезь народной культуры!

-  Я бы добавил — и кладезь дружбы народов. Возмож­но, не все помнят, но в советские годы, какой бы концерт ни проходил, никогда не звучали и не исполнялись пес­ни, танцы лишь какого-то одного народа. Может быть, за очень редким исключением. Всегда было так: звучат песни на национальном языке или исполняются танцы народов СССР и следом обязательно — русские народ­ные, «Калинка-малинка», «Барыня». Человек прихо­дил в концертный зал и впитывал в себя культуру своей большой многонациональной страны. Это было само со­бой разумеющееся, нам даже в голову не приходило, что должно быть как-то иначе! Этого сейчас нам не хватает. Не хватает того единения, которое было тогда. Никто не изолировался, не обособлялся — и это было замечатель­но. Поэтому мы сейчас и жалеем, что потеряли Советский Союз — ту огромную многонациональную страну, в кото­рой было много не только плохого, но и хорошего. Без­условно, после распада СССР союзные республики, став самостоятельными, что-то и приобрели. Но если говорить именно об отношениях между людьми, о духовной общ­ности разных народов, тут мы все, конечно, потеряли.

Нам кажется, дружба народов вечна, но это не так

-  Скажите, Анвар Кашафович, вам как татарину, как общественному деятелю когда-нибудь приходилось примирять каких-то людей, «поссорившихся» на нацио­нальной или конфессиональной почве?

-  К счастью, нет. Вообще межнациональные конфлик­ты на бытовой почве, по-моему, сильно преувеличены. Во всяком случае, у нас в области эта проблема не стоит остро. Но это не значит, что она не может появиться в лю­бую минуту. Враг не дремлет — это не просто слова с пла­ката далёких времён. Это реальность наших дней. На­шим недругам не нужна сильная процветающая Россия. Но мы об этом не задумываемся. Нам кажется, дружба на­родов вечна, но на самом деле её легко разрушить — даже легче, чем мы себе представляем. Неприязнь к каким-то национальностям иногда закладывается даже неумыш­ленно, неосознанно. Обратите внимание, что пишут СМИ на национальную тематику (и не только «жёлтая» пресса, но и умеренные во взглядах газеты, сайты). Некоторые используют национальный фактор как какую-то экзоти­ку, часто публикуют заметки, не разобравшись в фактах, быстрей-быстрей, лишь бы первыми новость сообщить. Причём называют национальность человека, когда она не при чём: есть правонарушение, преступление — нужно осуждать поступок человека, а не принадлежность к на­циональности! Поэтому когда я узнал, что в Самарской области будет выходить журнал под названием «Все мы -Россия!», у меня, скажу откровенно, возрадовалось серд­це. Я считаю, это прекрасная идея — напомнить людям, что мы живём в единой стране, что мы россияне, что нет «хороших» и «плохих» национальностей — всё зависит от человеческих качеств каждого из нас. Но главное — что мы, представители разных народов, не должны обосо­бляться, мы должны быть вместе.

У меня есть книга «Этносы Самарского края», я её время от времени беру в руки — и каждый раз поража­юсь тому факту, что у нас в области живут 150 с лишним национальностей. Это просто удивительно! Наш регион архимногонациональный. И самое ценное то, что всё по­волжское население — русские, татары, чуваши, мордва, марийцы, удмурты и так далее — это те, кто веками здесь проживал. Мы все переплелись друг с другом, перепле­лись культуры, смешались семьи — как и повсюду в Рос­сии…

- Абсолютно с вами согласна. Я училась в Ленинград­ском университете в середине 80-х, на заре перестройки. У нас на курсе были студенты разных национальностей — из союзных, из автономных республик — так называе­мые «целевики» — ребята, учиться которых посылала республика, потом они возвращались домой и работали журналистами в республиканских СМИ. Мы чувствовали себя единой семьёй в буквальном смысле слова — жили в одном общежитии, ездили вместе на «картошку», вместе готовились к экзаменам. Когда к кому-то приезжали ро­дители — гостинцы доставались всем. Именно в те годы я, к примеру, первый раз попробовала хурму. Но, обща­ясь друг с другом, мы говорили не только о праздниках, но и о проблемах. Моя подруга-грузинка однажды сказа­ла о Вахтанге Кикабидзе, которого мы все боготворили ещё со времён «Мимино», что в Грузии его любят далеко не все. Потому что поёт по-русски и его любят в России. Как и Нани Брегвадзе. У вас, Анвар Кашафович, никогда не возникали в жизни ситуации, когда вас недолюблива­ли именно из-за того, что вы татарин, а занимаете пози­ции интернациональные, ратуете за межнациональное сотрудничество. Образно говоря, «поёте по-русски»?

- Нет, никогда такого не было. Даже намёка! Да и как это вообще можно — ревновать, что ратую за дружбу и со­трудничество, что говорю по-русски… Думаю, и Вахтанга Кикабидзе если и «ревновали» к России, то единицы, это скорее исключение, чем правило. Если же говорить о моих соплеменниках-татарах, о моих связях с «Туган тел»… Все, кто составляет костяк этой организации, — это люди, которые при всей огромной любви к татарскому на­роду, татарской культуре по своей внутренней сути — ин­тернационалисты. К примеру, Ильгиз Колючев — личность исключительных нравственных и профессиональных ка­честв. Много лет проработал на заводе «Прогресс», кан­дидат технических наук, умнейший человек. Таких произ­водственников, как он, на руках надо носить! И при этом он основал и сорок с лишним лет возглавляет татарский ансамбль «Ялкынлы Яшьлек». В одном человеке соеди­няется и интернациональное, и национальное. Татарам он несёт родную культуру, всем остальным — тоже несёт эту культуру, ведь на концерты ансамбля ходят не толь­ко татары, его творчество интересно всем. Я считаю, это вклад и в русскую, в российскую культуру тоже. Конечно, горжусь им. И таких людей в татарском сообществе много и в образовании, и в бизнесе. И гордятся ими не только татары — все, кто с ними рядом работает, кто знает им цену как профессионалам. И то же самое, думаю, можно смело сказать про людей других национальностей.

А то, что я интернационалист, это вы верно подмети­ли. Для меня нет человека «не нашей национальности», «иноверца». Все национальности мне близки, ко всем я уважительно отношусь — люди это видят, поэтому мне доверяют. Это, опять же, из детства, из тех лет, когда я жил, рос в многонациональном Узбекистане. Я говорю по-татарски, по-узбекски, как видите, по-русски немного говорю (смеётся). У меня хорошие отношения с влады­кой Сергием — митрополитом Самарским и Сызранским. Конечно, знаком с Талипом-хазратом Яруллиным, руко­водителем духовного управления мусульман Самарской области, хорошо знаю его отца, не так давно был у него на 80-летнем юбилее. По жизни я — так уж вышло — помогаю представителям всех конфессий. У меня много друзей-евреев, мы долгие годы работали вместе на нашем за­воде — и никогда не ощущали различий между нами. Так что когда слышу, что будто бы есть какое-то «противо­стояние» — понимаю, что это неправда. Между простыми людьми разных вер, разных национальностей нет ника­кой вражды. Никакой.

Кстати сказать, у меня жена русская. И у нас в семье повелось: на православные праздники внуки приходят к нам — поздравляют бабушку, на мусульманские праздники — поздравляют дедушку. Мы с женой когда-то это воспи­тали в своих детях, дочери и сыне, а они передали своим детям. К сожалению, мои внуки не говорят по-татарски, но традиции народа они знают и чтут, ко всем праздникам относятся с уважением, с пониманием — и мне это очень приятно.

- Помните, как говорил Расул Гамзатов? «В Даге­стане я аварец, в Москве — дагестанец, а за пределами страны — русский». Кем Вы сами в большей степени себя ощущаете — представителем татарского народа или, «за пределами страны», русским? Или, может быть, одно не противоречит другому, все мы — частицы одной большой России?

-  Слова Расула Гамзатова абсолютно правильные. Так оно и есть. Это трудно понять, трудно сформулировать, кто я? Среди татар я татарин. Среди русских — русский. И в этом нет ничего удивительного, мы все давно пере­плелись, наши культуры перемешались. Я и мои друзья чувствуем такое единение, такое душевное родство, что о национальностях забываешь. Звоню товарищу, он рус­ский, в шутку спрашиваю: «Ты меня уважаешь?» «Конеч­но!» — смеётся. Говорю, мечеть строим в Камышле, надо б сброситься. «Без проблем, помогу». Вот что такое дружба. А как это назвать — «дружба народов»? Или дружба двух людей, давних товарищей, которые вместе много прош­ли, пуд соли съели? Для меня этот человек — верный друг, а о его национальности я меньше всего думаю. И таких людей в моём окружении много. Да что «много»? Такие -все. Когда мы едем на охоту — мы все одинаковые.

-  Мы с вами незаметно подошли к главному и «веч­ному» российскому вопросу. В последнее время много говорят о формировании единой гражданской идентич­ности, укреплении духовной общности россиян. Вы про­жили большую жизнь, у вас огромный профессиональ­ный и человеческий опыт. На ваш взгляд, что нужно сделать, чтобы люди почувствовали себя частью своей великой Родины, чтобы искоренить конфликты на меж­национальной, межконфессиональной почве? Или это в принципе невозможно — так же, как невозможно побе­дить социальное неравенство людей, и нужно, опираясь на закон, лишь следить за ситуацией в поле межнацио­нальных отношений и пресекать попытки экстремистов, радикалов дестабилизировать нашу жизнь?

-  Всё то, о чём вы сказали, бесспорно, нужно делать. Вот я на днях читаю в газете «Коммерсантъ»: «Межна­циональные отношения ставят на учёт». Статья о том, что в регионах России развернут систему мониторинга меж­национальных отношений — будут выявлять территории, опасные с точки зрения возникновения межэтнической напряжённости. Я согласен, мониторинг — это важно. Знать, где что происходит, без сомнения, нужно. А что дальше? Ведь только лишь знать — мало. Нужны действия по изменению ситуации. И в первую очередь — нужно из­менение в умах людей. А это работа не одного дня и даже не одного года. Нужно говорить людям о том, что такое дружба народов, показывать исторические корни этого процесса. Снова вернусь к Узбекистану, где прошло моё детство. Мы должны быть благодарны этой республике и всей Средней Азии за то, что во время войны она приняла всех, всем дала кров, что благодаря в том числе и ей мы все вместе выиграли ту страшную войну. Народы Сред­ней Азии всегда были нам братьями. А что же сейчас? А сейчас, чуть что, мы называем их обидным «гастарбай-теры». Само-то слово, наверное, нейтральное. Но смысл, который в него вкладывают в современной России, со­всем не нейтральный, с оттенком пренебрежения. А что же тут такого пренебрежительного? Они такие же люди, как и мы. Мало того, они приезжают к нам не бездельни­чать — работать! Ты не хочешь быть дворником, а он — хочет. И пусть на здоровье работает, ему только спасибо за это надо сказать. А у нас сегодня исконно наши чувства в загоне — чувство сострадания к человеку, понимание про­блем этих людей.

Думаю, громадную роль в этом деле играют средства массовой информации. Вот вы вспомнили ансамбль Иго­ря Моисеева — но ведь и сегодня он существует, как и ан­самбль «Берёзка», и другие высокопрофессиональные коллективы. И они выступают не только за пределами России. Проблема в другом — СМИ крайне мало их кон­церты транслирует, мало о них рассказывает — разве что телеканал «Культура», который есть не во всех регионах. Редкие каналы поднимают вопросы культуры, редко кто обсуждает-доброжелательно, спокойно — вопросы наци­ональной политики. Между тем, я в этом убеждён, главная проблема нашей страны в том, что в последние десяти­летия допущен серьёзнейший пробел в воспитании под­растающего поколения. Серьёзнейший. Шутка ли! — часть молодёжи на полном серьёзе считает, что в России долж­ны жить только русские. Это что — незнание истории? Или что-то ещё?

На мой взгляд, нужно обратить внимание на два фак­тора. Во-первых, на воспитание детей. С самого раннего возраста, когда закладываются основы нравственности, родители должны говорить о дружбе, взаимопомощи, читать с детьми хорошие сказки, смотреть умные мульт­фильмы и так далее. Папа и мама — это те, кто для ребён­ка имеет самый большой авторитет, никакой воспитатель, никакой учитель не сравнится с родителями. Второе — это влияние государства. Посмотрите, что происходит в СМИ, что печатают газеты, что показывает наше телевидение — в самое лучшее время, в «прайм-тайм». Боевики, ме­лодрамы, причём все однообразные, словно по шаблону сделанные: начинаешь смотреть — уже ясно, чем закон­чится. Фильмов, которые побуждали бы задуматься о жизни, трогали душу — почти нет. Возможно, я ошибаюсь, они и есть — но ведь их не показывают! Или показывают в такое время, когда люди, кому утром на работу, уже спят. Повторю ещё раз: роль СМИ, кинематографа в формиро­вании мировоззрения — колоссальна.

- Трудно с вами не согласиться, Анвар Кашафович. Как подтверждение ваших слов: в Самаре уже несколько лет по осени проходит всероссийский фестиваль доку­ментального кино «Соль земли» — на него приходят сотни фильмов молодых кинематографистов из России и стран СНГ, жюри отбирает лучшие и представляет на суд пу­блики. Фильмы изумительные — я, когда впервые попала на этот фестиваль, испытала настоящий катарсис. Армен Медведев, кинокритик, один из инициаторов фестиваля, говорит: каждая лента — это шедевр, золотой фонд доку­ментального кино, достойна показа на большом экране. Но…их негде показывать, кинотеатры крутят американ­ские боевики! И сами эти фильмы созданы не «благо­даря», а «вопреки»: не по приказу сверху, а по велению души, вопреки тому, что умы молодых развращаются бездуховным телевидением, вопреки тому, что медлен­но, но верно урезаются квоты на финансирование кино…

- Я о том и говорю! Все эти вопросы — стратегические. Они должны быть под контролем государства. Мало того -    государство должно быть заказчиком этих фильмов. Когда мы потеряли кино? Когда кинематограф ушёл на коммерческую основу. Когда потеряли телевидение? Когда оно коммерциализировалось. Но не всё меряется деньгами — пока это не поймём, ничего не изменится. Та­кую архиважную сферу, как идеология, нельзя пускать на самотёк.

«Маргиналы», «скинхеды» — таких и слов-то люди раньше не слышали! Экстремистские группировки, ко­торые несут идеи национальной, религиозной нетер­пимости — это, я считаю, беда России. И она пришла к нам извне. Отчего это происходит? Где, на каком этапе мы упустили этих молодых людей — они ведь не взялись ниоткуда, это же наши дети! В семье, как говорится, не без урода. Легче всего посеять вражду, если оскорбить национальные чувства человека. А у нас в стране полно течений — экстремистских или близких к ним, где нацио­нальный вопрос — козырная карта. Причём это есть среди разных национальностей — и русских, и среднеазиатских, и кавказских. Вот за этим надо следить. Я уверен, эти те­чения возникают не оттого, что какой-то национальности некомфортно живётся в России, нет! Всё это создаётся искусственно. Это то, о чём мы говорили в начале бесе­ды — кому-то очень нужно, чтобы Россия расшаталась из­нутри. Вопрос больной и очень тонкий, подходить к нему нужно умело. Кто-то скажет: «Это недемократично!» Но разглагольствовать и ничего не делать для укрепления единства своей страны, я считаю, преступно. Уверяю вас, ни один нормальный человек, нормальный гражданин никогда не скажет, что обеспечивать безопасность стра­ны — это недемократично. Потому что во всём нужно ру­ководствоваться здравым смыслом и опираться на закон -    другого пути нет.

Сегодня самое главное — воспрепятствовать проник­новению в Россию иностранной идеологической «тли». Нужно очень внимательно следить за тем, чтобы искус­ственно не разжигалась национальная рознь. Пресекать любые попытки расшатать ситуацию. У России сейчас трудный период, я иногда думаю про нашего Президен­та и мысленно говорю: терпения ему. Какая ноша на его плечах — уму не постижимо. Но я думаю, всё у нас будет нормально, Россия не позволит разрушить себя изнутри. Всё больше людей начинают понимать, что наша сила — в единстве. А залог этого единства — дружба народов, кото­рая действительно у каждого из нас в крови. Это то, что в нашей многонациональной стране всегда было, есть и будет. Я в этом уверен.

Беседовала Светлана ИШИНА.

Самарский журнал о дружбе народов «Все мы — Россия» №1-2/2014.

КОНТЕКСТ:

История Самарской кабельной компании и судьба Анвара Кашафовича Бульхина

Просмотров: 3061