Гиляй-бабай ушел из жизни ровно тридцать лет назад, но его имя до сих пор на устах людей, и будоражит умы потомков. Когда мы приступили к подготовке этого материала, стоило немалых трудов, чтобы узнать его фамилию. Странное дело — такой заметный след на земле, а фамилию никто не запомнил. Жизнь, методы его работы с людьми и все остальное связанное с ним, в общем-то, представляет тайну, покрытую мраком.
Десятки лет к нему в старинное татарское село Абдреево, что раскинулось на берегу реки Большой Авраль в Новомалыклинском районе Ульяновской области со всего Советского Союза (не говоря уже о близлежащей округе — Куйбышевской, Пензенской, Саратовской областей, Татарской, Башкирской, Чувашской, Мордовской АССР и других) ехали люди со своими проблемами. Приезжали даже из Польши и Китая.
Представьте ситуацию в мире 30 или 40 лет назад. Хотя мы все жили в едином социалистическом лагере, выехать в другую страну было делом очень сложным. Особенно, если не в составе комсомольской делегации или в группе передовиков сельского хозяйства, а вот так, по личному, очень личному делу и далеко в Россию, в какое-то заволжское село к какому-то, как тогда говорили, знахарю. Что гнало человека через границы в такую даль? Беда и вера в целительную силу человека, молва о котором шла по странам и континентам.
Никаких научных трудов по его, официально считавшейся антинаучной методике, понятное дело, никто не писал. Все говорят в принципе о двух версиях овладения этим человеком чудодейственными способами. Первая — еще юного Гилязетдина из деревни унес ураган и лет пятнадцать его никто не видел, а вернулся он домой с невиданным даром предвидения и исцеления людей от разных болезней. Вторая — в молодости, во время учебы в медресе «Кизлэу», Гилязетдин познал тайну «Кашмирской книги», составленную на севере Индии в X веке и на основе которой многие столетия работали предшественники Ги-ляй-бабая. Суть метода — заговоры (в татаро-башкирском варианте «эшкеру»). Следует также отметить, что о себе он никогда особо не распространялся. Известно только, что родился он в один год с Лениным и, прожив очень долгую жизнь, умер в 104 года.
Имеются десятки и сотни свидетельств того, как люди различных возрастов, национальностей, мужчины и женщины, мусульмане и христиане, верующие и атеисты подойдя к его воротам с последней крупицей надежды, через некоторое время уходили исцеленными, или хотя бы сделав к этому первый и самый важный шаг.
Очевидцы и свидетели тех событий утверждают, что среди обращавшихся к нему за помощью было немало больных с психическими расстройствами — в то время, когда страну сотрясали то войны, то революции, то голод, то репрессии, таких встречалось много. В его дом такие «пациенты» входили с блуждающими глазами или — был такой случай — на четвереньках (один молодой человек считал, что он превратился в собаку), но выходили оттуда совершенно нормальными, а их сопровождающие плакали от счастья.
После бесполезных курсов лечения во многих клиниках, больницах и санаториях к татарскому старику приезжали бездетные родители из Ленинграда, Ташкента, Барнаула и других городов и сел, а потом, по прошествии девяти месяцев или немного больше, уже от счастливых родителей к нему приходили письма со словами безграничной благодарности за подаренное счастье. Безошибочно указывал Гиляй-бабай на место нахождения пропавших коров — кормилиц абсолютного большинства жителей села. Хозяева шли по указанному пути и сразу находили свою скотину. Иногда — в одном из дворов соседнего села или на скотобойне в Мелекессе. И в те времена такое, хотя и реже, чем сейчас, бывало тоже.
Во время Великой Отечественной войны и сразу после нее появилась новая категория посетителей — матери и жены ушедших на фронт просили сказать: жив ли сын или муж, вернется ли, может он в плену или просто в госпитале лежит без памяти или безногий-безрукий. Мол, мы поедем, найдем и заберем его хоть какого домой… Очень часто прямо, без сантиментов Гиляй-бабай говорил: «Не надейся, нет его в живых, лежит его изувеченное тело в таком-то краю, не вернется он». Сын одного из погибших на войне через много лет после приезда в Абдреево рассказывал: после смерти Гиляй-бабая ему из-под Ленинграда следопыты прислали письмо о том, что его отец погиб летом 1942 года на Волховском фронте — воевал в составе 2-й ударной армии уже потом генерала-предателя Власова, и сражался он геройски. И Гиляй-бабай тоже говорил о болотах под Ленинградом, когда указывал место захоронения солдата.
Многие приходили к нему с детьми. Причиной многих детских болезней Гиляй-бабай называл ссоры в семье и говорил мамашам: когда ругаешься с мужем, не держи в руках ребенка, зловонная грязь, которой вы поливаете друг друга, оседает на нем. Бывало, приходилось ему возвращать в семью мужа или жену. «Порча», — говорил он и называл место под крыльцом, у ворот или во дворе, где спрятана эта самая «испорченная» вещь — источник нагрянувшей беды и давал совет, как избавиться от нее и снять порчу, редко -снимал сам. Почти всегда это помогало. В особых случаях, это когда молодой мужчина загуливал с другой, его отцу предлагался такой особый метод «излечения» заблудшего сына: взять кнут потоньше, лучше всего, смоченный в сильно соленой воде, и хорошенько «пролечить» одно известное всем место и через него выбить из головы всю дурь.
Благодарная память людей, которым приходилось к нему обращаться за помощью, сохранила для нас образцы порой необъяснимые, но исключительно эффективные работы этого маленького и щупленького, во многом странного и непонятного человека. В чем феномен Гилязетдина Фасхетдинова, которого в силу его простого крестьянского происхождения называли также просто — Гиляй-бабай? Чем объяснить его уникальный дар увидеть и почувствовать то, что всем другим не под силу?!
До нас не дошли ни его биография, ни более или менее системные рассказы о нем. Объяснение очень простое: в те годы признавалась только официальная медицина и все другие ее направления, особенно связанные с религией, существовали как бы подпольно. Соответствующее было к ним и отношение со стороны государства.
Что интересно, в случае с «абдреевской аномалией» было сделано какое-то негласное исключение. И власти, особенно местные, совершенно спокойно относились к самому Гиляй-бабаю и всему, что он делал. Видимо потому, что он делал это из добрых побуждений — для помощи больным людям. Поэтому никаких запретов на деятельность не было, его никуда не вызывали. Вероятнее всего, люди, которым, может, когда-то и предписывалось «разобраться» с этим татарским стариком, сами боялись его гнева и возможных нежелательных последствий общения с ним. Ведь намерения каждого, кто идет к Гилязетдин-бабаю, становились известны ему до того, как посетитель войдет в дом. И очень часто по этой причине нежелательный гость, сразу, даже не успев открыть рот, получал от ворот поворот и больше сюда не приходил. Внутренний голос посетителя для Гиляй-бабая был отчетливо слышен.
Он всегда говорил: «Я помогаю только тому, кто хочет помочь самому себе». Такую же мысль и практически в такой же форме впоследствии повторяли известные психиатры, доктора наук и академики, такие как В. Леви, Б. Шкловский и другие. Целитель не одобрял тех, кто, как он говорил, хочет пожадничать. Что же поделаешь — жизнь есть жизнь. И Гиляй-бабай таким образом зарабатывал на нее. Неплохо, кстати, зарабатывал -щедрость излеченных с помощью чудодейственных молитв людей была безмерной. Да и добрые деяния целителя тогда стоили, ведь здоровье ни за какие деньги не купишь.
Поэтому дом Гиляй-бабая был полной чашей. Где-то со времени войны, когда он постепенно теряя зрение, в конце концов совсем ослеп, на честно заработанное он покупал дрова, сено, продукты, в первую очередь, запасался почему-то мукой. И материальной нужды никогда не испытывал. Все считают, что он практически безвыездно жил в Абдреево и лет 50 служил в мечети имамом, но, тем не менее, прекрасно говорил по-русски. Он также разбирался в политике и никогда не замыкался в своих лечебных делах и таинственных заговорах.
В своих воспоминаниях о юности Гиляй-бабай несколько раз говорил о том, что работал в Ел-ховке у одного богача — видимо, тогда он хорошо усвоил русский язык, что в те времена в татарских селах было крайней редкостью.
Он полушутя-полусерьезно любил говаривать, что на свете есть только два умных человека. Это — одногодки большевик Ленин в Москве и Гилязетдин в Абдреево. Что он имел в виду — мы наверняка никогда не узнаем. Может быть, он определял, таким образом, свой исторический масштаб и способность изменять жизнь людей…
Работал целитель стандартно, всегда примерно по одной и той же методике. Почти всегда зная наперед, с какой болезнью или житейской проблемой идет к нему человек, он, по всей видимости, заранее планировал, как ему действовать. Чаще всего это было чтение молитв — что примечательно, Гиляй-бабай читал их вполголоса, почти шепотом и никто из присутствующих, при всем старании, не мог четко различить слова — ни арабские, ни татарские части заговора. Очевидно, стремился сохранить тайну своего метода. Какой по своей сути был этот самый метод — тоже никому неизвестно.
Обе версии превращения Гиляй-бабая в целителя, которые мы упоминали выше, имеют под собой веское основание. Людей уносит ураганом, и они возвращаются через много лет в места своего прежнего проживания, начинают исцелять людей и предсказывать будущее — примеров этому немало. Наиболее яркий из них связан с болгарской целительницей Вангой. Тоже ураган, тоже потеря зрения, тоже долгая-долгая жизнь и сплошная тайна, унесенная в могилу…
Она предсказала начало второй мировой войны, сокрушительное поражение Франции в 1940 году и немыслимое для большинства ее современников — поражения Германии в войне с Советским Союзом, первый полет русского человека в космос, Чернобыльскую катастрофу А незадолго до своей смерти она говорила, что в России Курск уйдет под воду. Все подумали, что с городом в российском Черноземье никак не может произойти такая беда. И только в августе 2001 года убедились: бабушка Ванга опять была права, только говорила она, оказывается, не о городе с таким названием, а о подводной лодке.
В случае с абдреевским целителем Гилязетдином Фасхетдиновым, люди, знавшие и помнящие его, больше говорят о таинственной книге молитв, по которой старец работал и которую тщательно скрывал от людского глаза. И поэтому никто, кроме него самого, ее в руках не держал.
По словам имама Лабитовской мечети (это соседнее село, практически, слившееся теперь с Абдреево) Рамис-хазрата Гафурова, речь идет о так называемой «Кашмирской книге». Она появилась на свет много веков назад на северо-востоке Афганистана, своеобразном уголке земли, где стыкуются разные культуры, религии и многочисленные местные верования, в том числе учение древних индийских йогов. Там было составлено пособие для специалистов, которых мы сейчас назвали бы экстрасенсами или народными целителями. С его помощью можно совершать и благие дела, и наоборот — смотря кто какую цель ставит перед собой.
Первый экземпляр рукописной книги его составители показали Рашид-ад-дину. Праведный халиф, прочтя ее, пришел в ужас. «С помощью такой книги, — сказал он, — люди будут ездить друг на друге как на ишаках». И велел уничтожить опасное писание. Но его не послушали — наоборот «Кашмирская книга» была многократно размножена и неизвестно, сколько экземпляров имеют сейчас хождение по миру. В наши края она попала, по всей вероятности, через Бухару и Самарканд, где получали образование многие мусульмане со Средней Волги.
Постижение тайны этой книги и овладение силой ее строк — целая наука, которая подвластна только избранным. Овладевший ими начинает видеть мир совсем иначе и… без помощи своих глаз. Попросту говоря, такой человек слепнет. Взамен Божий дар позволяет ему увидеть (или почувствовать) причины многих болезней, которые врачи не могут определить даже с помощью приборов, козни чьих-то недругов и так далее.
Поэтому освоивший методику провидения по «Кашмирской книге», по словам Рамис-хазрата, начинает мыслить по-другому, чем остальные и, в общем-то, жить в другом измерении, а помогать ему начинают не то сами ангелы, не то… Все это можно называть как угодно: черная магия, белая магия, влияние потусторонних сил, или как-то еще, но, тем не менее, подобное существует в нашем мире. И многие явления, которые происходят на свете и с точки зрения науки и религии кажутся необъяснимыми, на самом деле результат влияния вот таких необычных людей, каким, несомненно, был Гилязетдин Фасхетдинов.
Наши современники вспоминают, как он демонстрировал свои способности в минуты особого напряжения. Наиль-ага Мингачев, в те годы секретарь партийной организации абдреевского колхоза «Алга», рассказывает такой случай. При всем лояльном отношении властей к деятельности Гиляй-бабая, большая проверка в село все-таки приехала. Одна женщина написала из Куйбышева в Ульяновск, первому секретарю обкома КПСС А.А. Скочилову жалобу — то ли Гиляй-бабай ее не принял, то ли сказал то, чего она не хотела услышать… Словом, как раньше это бывало, для проверки «сигнала» в Абдреево приехала большая комиссия, в которую входили работники из области и района.
Видимо, все так были напуганы предстоящим визитом к Г. Фасхетдинову, что долго не решались войти в его дом. Колхозный парторг по должности был обязан провести «гостей». Гиляй-бабай встретил их соответственно цели визита: он ведь знал, зачем они пришли. Он также сразу «вычислил», что среди членов комиссии есть «засланный казачок» — татарин, который знал язык, но вида не подавал. «Зачем пришли, — сказал он, -ничего плохого людям я не делаю, идите своей дорогой», — и выгнал их.
Разбирательства не получилось, но все обкомовские и райкомовские товарищи, чувствовавшие себя при этом очень дурно, были очень рады тому, что именно так получилось и быстренько уехали из села. Больше устраивать такие «проверки» никто не решился.
Ровно тридцать лет назад Гиляй-бабай Фасхетдинов, перевалив 100 лет, бездетный ушел из этой жизни. Умирал он тяжело и мучительно.
Говорят, что свои чудесные способности должен был кому-нибудь передать. Но такого человека, видимо, не нашлось. Непонятна и дальнейшая судьба таинственной «Кашмирской книги». Утверждают, что время от времени в тех местах, где жил старец, случаются вещи, которые позволяют сделать вывод: книгой кто-то продолжает пользоваться.
А вот один экземпляр был недавно уничтожен в Тарханском районе Республики Татарстан — он оказался в недобрых руках и после неоднократных, но бесполезных предупреждений книгу пришлось сжечь. Очевидцы рассказывают: когда книга загорелась, в печке стали раздаваться стоны, вопли и другие голоса, от «хора» которых всем стало не по себе. Этот рассказ нам привел старший имам Самарской Соборной мечети Габделахат-хазрат Мингачев.
Многие годы после кончины Гиляй-бабая на его имя в Абдреево со всех концов Советского Союза шли посылки с дефицитными товарами. Бывали и денежные переводы, которые, конечно, отправлялись обратно по причине выбытия получателя. Жена руководителя одного крупного строительного управления, построившего в советские годы почти половину жилого фонда Куйбышева, до сих пор каждый день начинает с молитвы за своего спасителя — татарского бабая из села Абдреево.
Односельчане Гиляй-бабая чтят память своего знаменитого земляка. Когда в феврале 1996 года сгорела мечеть, где не один десяток лет работал имамом Гилязетдин Фасхетдинов, все вспоминали именно это. Его могила всегда содержится в чистоте и порядке. Ответственность за это взял на себя Фатых-ага Нуретдинов, многолетний сосед старца.
…А как все-таки относиться к жизни Гиляй-бабая и его делам? Аллах всем нам судья…
Шамиль ГАЛИМОВ.
Абдреево — Самара.
Газета «Азан», 2004 год, № 5-6.
Просмотров: 1842