«В Объединенных Арабских Эмиратах были созданы два новых министерства: министерство счастья и министерство по делам веротерпимости. Думаю, что и в России давно пора создать министерство счастья, потому что необходимо точно определить, что нужно людям для счастья».
Последние два года банковский рынок сокращается. В 2015 году лицензии лишились 93 банка, среди них — довольно крупные «Связной банк», «Еврокоммерц», «НОТА банк», «Ренессанс». В 2014 году без лицензии остались 87 банков. Своим мнением о ситуации на банковском рынке делится председатель правления Эл банка Анатолий Волошин.
— Российское правительство постоянно пересматривает прогнозы экономического развития страны на текущий и последующие годы: мы то достигли дна, до еще не опустились к нему, то уже начали понемногу подниматься. Варианты всегда противоречивы. Как в целом вы оцениваете состояние экономики в стране, в регионе, в городе?
— Думаю, что уже давно на дверях офисов компаний, представляющих малый и средний бизнес, следует повесить репродукции картины «Крик» норвежского художника Эдварда Мунка.
— Всё так пессимистично?
— В последнее время я слышу много рассуждений о счастье. Даже в Объединенных Арабских Эмиратах были созданы два новых министерства: министерство счастья и министерство по делам веротерпимости. Думаю, что и в России давно пора создать министерство счастья, потому что необходимо точно определить, что нужно людям для счастья. Ведь в первобытнообщинном строе люди жили и были счастливы, и, возможно, сейчас, в кризис, кто-то испытывает счастье. Вообще в банке мы давно вывели формулу счастья. Счастье — это разнообразие форм организации труда плюс разнообразие форм организации отдыха и всё это умножено на позитивное ожидание будущего. В этой формуле есть всё, что реально нужно людям. Достойный, интересный труд, разнообразие его форм, чтобы можно найти работу, соответствующую твоей квалификации. После того как ты наработался, ты должен отдохнуть: поехать покататься с друзьями, семьей на лыжах, посетить парк и тому подобное. Но если у человека нет позитивного ожидания будущего, то всё сводится к нулю. Потому что если умножать на ноль, то получается ноль. Это элементарная математика. А чтобы не было ноля — у людей должно присутствовать позитивное ожидание будущего, ожидание, что всё будет хорошо и стабильно. Именно этого позитивного ожидания нам сегодня и не хватает. К тому же в прошлом году в Тольятти значительно сократилось разнообразие форм организации труда и отдыха. Бизнес в регионе сокращается в масштабах, не реализуются новые проекты, не развиваются новые производства. Формула счастья выдаёт нам ноль.
Меня восхищают люди, которые сегодня живут в ожидании позитива. Например, в Москве сыновья миллиардера Зелимхана Муцоева Алик и Амиран на 200 га земли в Хорошёво-Мнёвниках начали возводить самый большой в мире парк развлечений. Предполагается, что только 234 тыс. кв. м в нем будет отдано российской мультипликации. Представляете, с каким оптимизмом люди живут! А спросите у тольяттинцев: нужно ли строить у нас Диснейленд? Нам с высоких трибун заявляют, что «мы нащупали дно и дальше будет лучше». Но никто не даёт чёткие пояснения россиянам, что происходит и когда они могут рассчитывать на улучшение жизни. Где же позитивное ожидание будущего? Нет. Значит, и шанса стать счастливыми, исходя из нашей формулы, у россиян нет. Причём ситуация в стране усугубляется всё больше и больше в связи с деятельностью правительства по ликвидации банковской системы.
— О банках последние годы говорят не иначе, как о кровеносной системе для российской экономики. Что заставило государство сменить приоритеты?
— Как всегда всё началось с обмана. Президенту России Владимиру Путину сказали, что в Германии 250 банков при таком же объёме экономики, как в России. Хотя достаточно обратиться к Google, и он подскажет, что в Германии 2159 банков. И в нашей стране было около двух тысяч кредитных учреждений. Однако Путиным было дано добро на укрупнение банковской системы в стране, а по сути — на сокращение количества банков. Каждую неделю лицензии отзывают у двух-трёх банков. Цель — оставить около 200.
— Может быть, это и к лучшему? Останутся только сильные, стабильные банки в экономике.
— Так думают многие. Но ведь никто в правительстве или в ЦБ РФ не утверждает, что 200 банков — это будут именно лучшие банки. К тому же проблема гораздо глубже.
Самое интересное, что Владимир Путин, выступая перед участниками форума Общероссийского народного фронта, заявлял: надо развивать малый и средний бизнес. Но даже президент не понимает, что только в Москве малый бизнес не развить. Не понимает он и того, что с кредитными ставками в 25% годовых в рублях бизнесу сложно двигаться вперёд. Не радует и позиция крупных банков. Так, президент ВТБ Андрей Костин как-то обмолвился, сидя напротив Владимира Путина, что в России не востребован малый бизнес и ему нельзя давать кредиты. Кто же тогда будет кредитовать МСП, если уйдут и малые банки? Крупным банкам кредитования малого бизнеса неинтересно, а выживать самим предпринимателям очень и очень сложно.
Я уверен, что без развития сети региональных банков невозможно поднять МСП. Но пока мою точку зрения никто не поддерживает. Малые региональные банки лишают возможности работать, устанавливая жесткие условия и требования. Банки закрываются, значит — уходят компетентные кадры, уходит накопленный опыт кредитования малого бизнеса. Ещё десять лет назад в Самарской области работали сотни банков. И всем хватало места, всем хватало денег, всем хватало работы. Экономика региона была на подъёме даже в кризисные годы.
— В прошлом году была создана Федеральная корпорация по развитию малого и среднего предпринимательства. Возможно, именно она и возьмёт на себя часть работы по финансированию предпринимателей?
— Корпорация работает через систему региональных гарантийных фондов, в которых сидят пять чиновников, зачастую далёких от понимания реальных проблем предпринимателей. А банки работают с предпринимателями напрямую (причем не один год), знают все тонкости их бизнеса. К тому же на развитие МСП корпорация получает 50 млрд рублей. А в 2015 году из реальной экономики ушло 1,5 трлн рублей. Корпорация может распределить малому бизнесу только эти 50 млрд рублей. А если эти 50 млрд рублей направить на докапитализацию малых банков, то они превратятся в 500 млрд рублей кредитов. Удивлен, что этого никто в правительстве не предложил. Ведь система поддержки МСП через банки гораздо эффективнее для экономики страны и региона.
Сегодня выигрывают те регионы, которые успевают притянуть к себе инвестиции. Недавно я ездил в Хабаровский край. Там с инвестициями из федерального бюджета проблем нет. Они получили 160 млрд рублей на 20 лет на развитие края. В Татарстане, в Башкирии за последние пять лет не было закрыто ни одного банка. Там на уровне республиканского правительства бьются за то, чтобы сохранить региональную банковскую систему.
— Получается, что сейчас ни в Самарской области, ни в России в целом нет рынка банков, способных кредитовать МСП?
— У нас фактически нет банковского бизнеса. Банковский бизнес загнан в резервацию. И каждую неделю из неё по одному-два кредитных учреждения выбивают. При этом у банкиров правительство постоянно интересуется: «Почему не растут банки? Увеличивайте уставные капиталы!» Но кто из предпринимателей готов внести средства в уставный капитал банка, если существует вероятность изъятия лицензии. Таких смелых собственников нет.
— Но состоятельные люди куда-то деньги вкладывают? Или переводят за границу?
— Вряд ли переводят. Контроль со стороны Центробанка за банковскими операциями очень жесткий. Судя по практике, банки лишают лицензии в основном за транзитные операции. Однако в региональных банках все меньше становится VIP-клиентов. Те, кто еще остается, уже значительно сократили свои вклады. Например, в нашем банке нет ни одного вклада частного лица выше 10 млн рублей. Хотя еще пару лет назад топ-менеджеры, предприниматели имели на счетах в региональных банках по 30 млн, 50 млн, даже по 100 млн рублей. Куда они ушли? Я полагаю, что вложены в существующий бизнес. Поскольку банки практически не выдают кредиты малому и среднему бизнесу, то многие собственники, как говорится, открывают свои кубышки и таким образом удерживают свою компанию на плаву.
— Эл банк всегда стоял на стороне малого и среднего бизнеса. В сегодняшней экономической ситуации, в условиях сокращения ликвидности вы продолжаете вкладывать средства в инвестиционные проекты?
— Поддерживаем. В основном это предприятия, с которыми мы работаем не один год. Например, фирма «Алания-фиш», которая занимается выращиванием форели, компания «Миртолли», производящая матрасы в Тольятти. Новые инвестпроекты не всегда есть возможность взять под своё крыло, так как у банка просто нет новых ресурсов. Банки, которые раньше могли позволить себе кредитовать МСП, ушли с рынка, и оборачиваемость денег реально замедляется.
— Какие стратегические задачи вы ставите перед собой и перед банком?
— Эта задача поставлена ещё пару лет назад. И где бы я ни выступал, с кем бы ни общался, всегда заявляю о ней. Я надеюсь, что в России те, кто принимает решения, всё же поймут, что в первую очередь нам нужно обеспечить доступность денег для предпринимательства. Остальные аспекты решения проблемы развития малого и среднего бизнеса в России решаемы. Можно отменить все проверки, всем предпринимателям раздать по участку земли большой площади, раздать все необходимые разрешения и лицензии. Но если нет денег, чтобы построить бизнес, то даже при наличии тепличных условий он расти не станет. Без финансовой подпитки в виде кредитов все разговоры о развитии МСП — это лишь слова, которые мы слышали много раз.
Ирина Попова, газета «Постскриптум» №5 (553) от 15.02.2016 г.
Просмотров: 1097