«Викимедист года» в мире о тонкостях развития многоязычия в семье, переводах Шаймиеву и Минниханову, а также борьбе с наглыми «вики-начальниками»
Профессиональный переводчик и неравнодушный общественник Фархад Фаткуллин уже шесть лет без копейки средств развивает татарский сегмент «Википедии», за что и удостоился недавно звания «Викимедист года» из рук создателя знаменитого интернет-словаря Джимми Уэйлса. В интервью «БИЗНЕС Online» Фаткуллин рассказал, за что его банили в татарской «Википедии», почему он гордится вепсами, живущими в Ленинградской области, и что такое «технический приговор» языку.
«МОЖНО БЫЛО БЫ СДЕЛАТЬ КАЧЕСТВЕННОЕ РАДИО ИЛИ ЖУРНАЛ НА ТАТАРСКОМ, ЧТО НАЗЫВАЕТСЯ, ВСЕМ МИРОМ»
— Фархад, как получилось, что вы начали заниматься «Википедией»?
— Правильнее сказать — увлекаться. Большинство людей попадает туда как Алиса у Льюиса Кэрролла, через кроличью нору. Я не помню, как началось знакомство с «Википедией», но точно это было — и есть — в профессиональных целях. «Википедия» сегодня — объективно самый лучший многоязычный толковый терминологический словарь. Я переводчик, приходится искать в разных языках термины, которыми будешь оперировать в рабочей деятельности. Периодически приходится сталкиваться с другими языками в работе. В «Википедии» очень хорошо устроен механизм межъязыковых ссылок (в формате компьютера — в нижней части левого меню статьи, в мобильной версии — иконка слева под заголовком — прим. ред.).
В 2009 году мне не хватало татароязычного контента для того, чтобы поддерживать и развивать свой язык. Я в основном не читающий человек в вопросе новостей, потому что очень много читаю энциклопедической информации, научных статей, и новости в мой личный мир проникают исключительно на ходу (на фитнесе, при общении с людьми, в транспорте и так далее). И мне не хватает исключительно новостного и образовательного разговорного интернет-радио на татарском (жанр News Talk). Лучшим примером является англоязычная станция BBC World Service, но особый респект — делающим аналогичное с меньшим бюджетом туркам с NTVRadyo. Кроме стандартного программирования — когда в какой-либо точке планеты разворачиваются актуальные события (будь то заседания фракций, захват заложников или пресс-конференция с участием их президента в ходе иностранного визита и тому подобное) — они сразу дают в прямой эфир в реальном времени, а если нужно, то и через переводчика. Считайте, ваша газета, только в формате аудио 24 часа и 7 дней в неделю.
Чтобы заинтересовать себя татарским, мне не хватало научно-технических журналов на татарском формата «Наука и жизнь», ваковских, как «Вопросы экономики», или по новинкам в менеджменте, как Harvard Business Review. Одно время слушал радио «Свобода» на татарском языке, но, во-первых, программы на татарском там шли недолго, а во-вторых, освещение событий мне не очень понравилось, и в какой-то момент мы с ним разошлись. В какой-то момент на эти мои потребности своим разнообразием начала отвечать «Википедия» на татарском. Сначала стал читать, а позже присоединился к той команде, которая писала статьи на татарском.
— Почему, по-вашему, нет такого же высококачественного контента в медиа на татарском?
— Любой медиапроект такого уровня требует команды. Это работа для больших профессионалов, которых сегодня на рынке отыскать непросто. С соответствующей оплатой. И вопрос стоит: либо рынок будет платить, либо какой-то спонсор. И не обязательно государство, оно не обязано это делать. Оно должно заботиться о том, чтобы были дороги, не было безработицы и так далее. И в Татарстане у государства это вроде получается. Слава богу, мы живем не в Ульяновске или Кировской области. У нас качество жизни повыше.
Используемая в «Википедии» и иных образовательных проектах «Викимедиа» технология «Вики» дает возможность огромному количеству людей совместно достигать значимого результата в нужном направлении малой ценой. Данный механизм позволяет создавать качественный контент так, что для людей, ориентированных на личное развитие, соцсети и рядом не стояли. Это хороший инструмент в том числе и для татарского народа. Я безумно горжусь своими коллегами на северо-западе страны, народом под названием вепсы. Их насчитывается пять с половиной тысяч человек, живут они в деревнях в Ленинградской области и Карелии. И есть там три-четыре человека, которые создали ресурс, на который прийти не стыдно. Может быть, там не так много фотографий, как у вас в «БИЗНЕС Online», но вы увидите и интерфейс на вепсском, статьи на этом языке, за счет «Википедии» они могут это делать. У них нет нашего IT-парка или Иннополиса, у них нет бюджета Татарстана, нет «своего всемирного конгресса татар». И для меня, как для профессионального лингвиста, который любит языки, это очень отрадно. Так и со СМИ. Можно было бы сделать качественное радио или журнал, что называется, всем миром.
«СУДЬБА МОКШАНСКОГО ЯЗЫКА ДЛЯ МЕНЯ НЕ МЕНЕЕ ДОРОГА, ЧЕМ СУДЬБА ТАТАРСКОГО»
— Сколько языков вы знаете?
— Я знаю шесть языков: французский, итальянский, турецкий, английский, русский, татарский. На русском есть выражение «породниться» — родным для тебя что-то становится тогда, когда ты к этому испытываешь позитивные эмоции. И вот шесть языков безумно люблю, все остальные безумно ценю. Потому что это феномен, который создавали своими эмоциями и переживаниями огромное количество людей, которые жили до тебя и передавали это из поколения в поколение. И поэтому мокшанский язык, один из языков Мордовии, на котором говорят две тысячи человек, — его судьба для меня не менее дорогая, чем судьба татарского языка или чем судьба ингушского, который у нас в «Википедии» получил полноправный домен в мае этого года.
Я понимаю еще несколько языков, но не до такой степени, чтобы наслаждаться поэзией, говорить на них красноречиво. Язык — как мускул: или ты его накачиваешь различными упражнениями и общением, или он у тебя атрофируется. Поэтому пришлось ограничить их количество в моей повседневной жизни.
— А дома на каком языке разговариваете?
— У меня дома татарский и русский языки запрещены. Нет телевизора специально, поэтому детям приходилось смотреть любимые мультфильмы на французском, турецком и итальянском, иногда английском и других языках. На улице или в садике я не вмешиваюсь в то, на каком языке они разговаривают с другими, но сам говорю только по-татарски и ожидаю аналогичного со мной, а дома — языковые санкции. Конечно, жена всегда и во всем давала поблажку. Поэтому в свое время мне пришлось оставить одну из своих работ, чтобы больше времени уделять образованию детей.
— Ту, которая на госслужбе?
— В аппарате президента у меня не было статуса госслужащего, и я не смотрел на то, сколько мне платят. До определенного момента мне было интересно бродить по планете, и до 2008 года я недели две в месяц стабильно проводил вне Казани, работая на коммерческом рынке в разных уголках нашего шарика (даже числясь на полставки сотрудником важного института госвласти региона). Поскольку у меня есть определенные личные ценности в случае детей, как только мне понадобилось обеспечивать порядок дома, чтение, домашнее задание, язык и так далее, с аппаратом президента по взаимному пониманию я расстался (моя коллега уходила в отпуск по уходу за ребенком, и мы за пару месяцев помогли нанять на наши места двух способных парней). Я до сих пор продолжаю работать на мероприятиях, которые они организуют, в том числе и с участием президента Татарстана, к счастью, приглашают сопровождать и различные делегации на коммерческой основе. Но мне нужно было решать свои собственные отцовские задачи.
— У вас жена тоже знает несколько языков?
— Она сегодня говорит на английском, уже многое понимает по-татарски. Дома я старался говорить с детьми на французском, турецком и итальянском, но заметил, что для жены это сложно. Она этими языками не владеет, а потому переключалась на русский. Поэтому в какой-то момент я стал дома со всеми говорить исключительно на английском, а знакомство детей с другими языками пришлось оставить на мультики в YouTube и на попозже. Жена у меня татарка, которая не говорила по-татарски вообще и особой любви к татарскому языку не испытывала. Для того, чтобы обеспечить многоязычие в семье, я переключился на английский язык. И первые два года после нашего брака дома всегда был английский исключительно. И со временем ее отношение как к татарскому, так и к многоязычию вообще, изменилось. Она комфортно себя чувствует, когда находится в среде, в которой говорят на татарском. Просто не все люди разделяют любовь к языкам. Когда она выскочила из моноязычия, поняла полезность в том числе и рабочего владения английским, сама приняла решение о том, что детки у нас по возможности будут ходить и в татарский детский сад, и в татарскую школу. Младший, после того как пошел в такой садик, уже через 10 дней во сне разговаривал на татарском.
«ЕСЛИ НА ВАШЕМ ЯЗЫКЕ НЕ СОЗДАЕТСЯ ИНТЕРЕСНОГО КОНТЕНТА, ТО ДЛЯ НЕГО МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРИГОВОР»
— Вы наверняка в курсе всех языковых перипетий, на которые остро отреагировали в Татарстане. Как, по-вашему, можно в сложившихся условиях популяризировать татарский язык, чтобы на нем разговаривало как можно больше человек?
— Тут можно рекомендовать хорошую работу 2012 года, опубликованную нашими финно-угорскими коллегами, изданную в Хельсинки, она так и называется — «Как и зачем сохранять языки России». Были даже академические исследования на эту тему — международная команда под руководством венгерского лингвиста показала, что, если у какого-то языка нет раздела в «Википедии», а самое главное, активно пишущего и иначе развивающего ее сообщества носителей, в цифровой эре современности он обречен на достаточно скорое вымирание. Для языка может случиться технологический приговор.
Дело в том, что мы с вами живем в информационную эпоху, в период экономики знаний. Если на вашем языке не создается контента, а на другом он есть, то детки и взрослые, кому нужно развиваться и кормить семью, однозначно будут переключаться на доминантный язык, на котором создано все программное обеспечение и прочие инструменты, необходимые для современного качества жизни. Это даже не связано с патриотизмом. Поэтому удмурты, далеко живущие буряты, татары и прочие, если не будут всем народом создавать ценный контент, язык не сохранят. Ни денег благотворителей, ни ресурсов государства для его поддержания не хватит.
Объясню почему. Ученые всего мира пишут свои работы на языке страны и на современной латыни (языке дружбы народов) — английском. Далее, у нас с вами в руках у всех есть гаджет, в котором наверняка живет голосовой помощник. «Алиса» в «Яндексе» пока только начинает идти по этому пути, ну а в «Google Ассистенте» уже сегодня можно голосом забронировать ресторан или визит в парикмахерскую. Программа сама позвонит и договорится за тебя на нужное время. Пока эти функции ограничены участвующими компаниями в Калифорнии и разных штатах США — люди должны привыкнуть к подобному сервису. Однако в будущем этот вид услуг будет только развиваться. Искусственный интеллект уже в дебатах взял вверх над человеком.
На сегодняшний день есть технология, которая наше с вами общение может услышать, понять, подобрать аргументы и озвучить. На наших «Вики-семинарах» всегда объясняют важность наполнения одного из наших сквозных проектов — «Викиданные» — нашими языками (его так же, как и «Википедию», и прочий контент в интернете, ученые используют для обучения искусственного интеллекта). Потому что сегодня «Яндекс», Google и все голосовые помощники пользуются этой системой. Будут элементы «Викиданных» переводиться на татарский — значит, «Google Ассистент» и «Алиса» «Яндекса» рано или поздно заговорят и на этом языке, или как минимум начнут понимать запрос. Значит, появятся и карты мира, и звездного неба на татарском, все самые свежие перечни ФГОСа, международных стандартов ISO и так далее и тому подобное. Если этого не будет, если народ не переведет подписи порядка 40 миллионов единиц феноменов, которые человечеству уже известны (пока прогнозируется около 100 миллионов единиц), тогда искусственный интеллект, который имеет доступ ко всему, что есть в интернете и в реальном времени, просто не сможет оказывать вам услугу электронного правительства, консультанта или вашего личного электронного секретаря на татарском языке. А значит, татары, вепсы, мокшане будут пользоваться помощником на русском или английском языке. Все в руках каждого человека.
— Так что каждый татарин может внести свой вклад в сохранение родного языка.
— У вас у каждого есть смартфон. «Не тратьте время на споры в соцсетях», — этот тезис озвучили как-то башкирские «вики-бабушки». Они пишут в «Википедию» на башкирском языке, у них есть свой клуб из 15–20 человек, который прилетал на наши конференции в башкирских нарядах, чтобы показать свою культуру. Бывшие учителя башкирского языка, математики, бывшие журналисты, депутаты, в один голос теперь заявляют — сколько потеряли времени после того, как ушли на пенсию на бесполезные разговоры в соцсетях вместо того, чтобы оставлять свое наследие в «Википедии»…
Очень интересен в этом отношении опыт Армении. Они сняли серию роликов про «Википедию» — «Один армянин — одна статья». Идея в том, что каждый является специалистом в своей области. И каждому нужно написать статью в «Википедию» на армянском языке в своей специализации. В акции приняли участие министр образования, дирижер, глава госрадио Армении, глава музеев, диджеи, актеры местного Comedy Club, певцы и танцоры и даже министр обороны. Таким образом статус армянского, несомненно, поднимается.
«Я ОТБЫВАЛ НЕСКОЛЬКО СРОКОВ БЛОКИРОВКИ, И ЭТО РЕАЛЬНО ПОХОЖЕ НА ТО, КОГДА НА РУКИ НАДЕВАЮТ НАРУЧНИКИ»
— В татарском сообществе активно присутствовало мнение, что многие, кто начинал вести татарскую «Википедию», перестали в нее писать после вашего прихода…
— Во-первых, в нашем движении есть элементарная смена кадров. Люди приходят и уходят. Мы с вами говорим о волонтерах, которым за это деньги не платят, которым приходится за участие в проекте платить самым ценным — собственным временем. Один из самых известных татарских википедистов Рашат Якупов активно писал, пока учился в лицее и университете. Сейчас он, к сожалению, практически не правит, так как у него появились другие обязанности. У нас наиболее активные те, у кого уже есть высшее образование, но еще нет детей или они уже выросли, хотя есть и исключения. Поэтому такая смена естественна, и не стоит этому удивляться. Айдар Шайхин начинал набираться опыта в «Википедии» на татарском, периодически до сих пор правит. Он выступал с лекцией на нашей весенней сессии «ВикиШколы». У нас прекрасные отношения, и в воскресенье 5 августа по его просьбе я участвую на фестивале «Печэн базары», дизайн-маркете (парк «Черное озеро»), хотя четыре года в некоторых моментах в обсуждениях я довольно жестко критиковал его позицию по одному из вопросов в жизни сообщества «ТатВики» — определенные позиции я не разделяю.
У нас был период в истории татароязычного раздела, когда подавляющее большинство активных участников считало, что в статьях на татарском должна быть выражена только протатарская точка зрения на тему и другого мнения здесь быть не должно, или все остальное вторично. Та позиция, какую мы в своем междусобойчике примем, гораздо выше принципов глобального проекта, которые утверждены международным сообществом и не обсуждаются. Я с этим был не согласен, но был в меньшинстве. При этом я был — да и, по сути, сейчас остаюсь — в сообществе волонтеров-редакторов обычным гражданином без каких-либо полномочий, в отличие от моих тогдашних оппонентов. И я ушел от прямого столкновения, потому что силы не равны. Просто озвучил свою позицию и привел аргументы, что принципы «Википедии» выше всего остального в любом случае. И не нужно третировать или выгонять из сообщества тех, кто не сходится с личной точкой зрения нашего уважаемого бюрократа. У нас и так каждый боец на счету. Среда сейчас в татарской «Википедии» изменилась, и наш бюрократ перестал заходить под своей учетной записью.
— А изменилась она за счет чего?
— Я не шел в штыковую, потому что бессмысленно идти на пулеметы со штыком. Я отбыл несколько сроков блокировки, и это реально похоже на то, когда тебе на руки надевают наручники и ты не имеешь права править. Татароязычное сообщество менее активно, и тогда не было никого, кто мог помочь вразумить неподготовленного товарища, случайно оказавшегося у рычагов полноты авторитарной власти в разделе. Это, видимо, особенности культуры. В русскоязычном сообществе такого произвола произойти не может просто потому, что там огромное количество администраторов и так называемых бюрократов. И вообще огромное количество людей, которые быстро поднимут вой и быстро низложат любого зарвавшегося «вики-начальника». Я не шел на конфликт, отошел в сторону и позволил опасности пройти мимо. А сам в это время занимался вещами, которые впоследствии изменили контекст.
— Признайтесь, была ли ломка, когда вы были отстранены от написания или правки текстов на татарском языке во всемирной энциклопедии?
— Я, вообще-то, должен поблагодарить нашего бюрократа, который меня банил по своей прихоти (последний раз на месяц в январе – феврале 2015-го), потому что это помогло мне обратить свое внимание на российское сообщество википедистов. До этого времени я варился и игрался (как в кубике Рубика) только в татароязычном разделе. Судьба тут его руками подтолкнула меня детально изучить правила и принципы проектов «Викимедиа», что впоследствии мне во многом очень помогло.
«ЕСЛИ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ СТРУКТУРЫ БУДУТ НАВЯЗЫВАТЬ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО СВОЮ ТОЧКУ ЗРЕНИЯ, ТО ГАРАНТИРОВАН ТАКОЙ НЕГАТИВНЫЙ ПИАР, ЧТО МАЛО НЕ ПОКАЖЕТСЯ»
— На ваш взгляд, была бы полезной поддержка «Википедии» государством?
— «Википедия» живет не потому, что ее какое-либо государство поддерживает, а за счет прямых пожертвований населения планеты — это сугубо благотворительный проект (принимаем личным временем или деньгами). В последние годы между нашей страной и страной, в которой находится наш головной фонд (фонд «Викимедиа»), существует некое напряжение среди политической элиты, поэтому нам в России стало сложнее. Российское некоммерческое партнерство викимедистов — НП «Викимедиа РУ» — активно проводит конкурсы и иные важные проекты совместно с уважаемыми государственными, общественными и иными организациями, и по отношению к этим партнерам будет совсем некрасиво, если нас начнут называть иностранными агентами. Уже несколько лет мы не можем получать деньги из-за рубежа, и, соответственно, те деньги, которые до определенного момента жертвовались жителями России, и попадали в наш общий международный фонд (зарегистрированный в США), в Россию вернуться и поддержать наше развитие не могли. То есть кнопочка пожертвования была, но ведет она туда, откуда получить мы эти средства обратно не можем. Последние несколько лет ситуация еще больше усложнилась, и теперь из США не может получить средства не только некоммерческое партнерство, но и отдельно взятый википедист — частное лицо, которому нужно ездить на конференции или купить новый фотоаппарат для оформления страниц качественными фотографиями. Когда в политическом измерении бушует буря, на благотворительных и иных некоммерческих проектах это так или иначе отражается. Поддержать российских викимедистов деньгами сегодня можно только из нашего раздела.
— И что, много жертвуют российские граждане?
— Коллеги говорят, что за последние полгода менее 20 тысяч рублей . А гиперссылка на главной странице «Википедии», по которой можно было поддержать проект, деактивирована, и человек попадает на надпись «Большое спасибо за то, что вы хотите нам помочь деньгами, но в настоящее время мы не принимаем пожертвования из вашей страны». Мы уже просили у фонда, чтобы человек, который щелкал на раздел «Пожертвование», попадал на нашу ссылку, но фонд на это не идет.
Если государство вдруг захочет помочь развивать эту деятельность — спасибо большое. Пока мои российские коллеги получили грант президента России на обучение библиотек лучшим библиотечным практикам с использованием вики-материалов и свободных лицензий. Сейчас библиотекари в разных странах используют вики-алгоритмы для популяризации библиотеки и литературы. Тоже самое используют и музеи. Свободная лицензия позволяет использовать фотографии коллекций с сайтов музеев, чтобы мы могли писать об этом еще больше, а также тексты с описанием.
В начале июля меня приятно удивило, что сайт мэрии Казани также разместил на своем ресурсе информацию, что весь контент, который представлен на портале, доступен по свободной лицензии. Когда я опубликовал в нашем сообществе об этом новость, мои коллеги попросили спросить представителей мэрии города, как они до этого дошли! Может быть, есть какой-то алгоритм, поняв который администрации городов от Владивостока до Калининграда поймут необходимость этой свободной лицензии на своих ресурсах. И тогда можно будет писать о культуре и городах по всей многоязычной «Википедии», использовать в нашем бесплатном путеводителе «Викигид» и так далее, будь то на немецком или испанском, дословно цитируя информацию и приводя фотографии с этих сайтов.
— И все же, возвращаясь к помощи государства. Власти Казахстана помогают в развитии контента на казахском языке. Однако в сети появились сообщения, что якобы контент на казахском отражает точку зрения правящей власти на определенные моменты…
— Конечно, помощь государства для казахстанского сегмента очень помогла. Это только ускорило развитие казахского сегмента. В «Википедии» нет понятия «моя статья». Если какой-либо редактор будет править и будет давать однобокую информацию, продвигать определенную точку зрения, любой другой пользователь может сделать это сообщение с нейтральным окрасом. Есть как минимум две, три или даже пять разных точек зрения на одно и то же событие. Если есть возможность их все описать и подтвердить ссылками, от этого страничка будет только ценнее. И точки зрения государственных органов тоже должна быть представлена, никаких проблем с этим нет. Другое дело, если государственные структуры будут пытаться навязывать исключительно свою точку зрения, то гарантирован такой негативный пиар, что мало не покажется.
Можно вспомнить навечно впечатанный в историю случай про французскую военную радиостанцию или периодически вспоминаемый создателем «Википедии» Джимми Уэйлсом звонком обеспокоенного сотрудника Пентагона. Сегодня стражем правдивости «Википедии» может выступать любой мотивированный школьник со смартфоном.
— Ну и последний вопрос. Вы работали переводчиком и у Минтимера Шаймиева, и у Рустама Минниханова. Какие уроки вынесли из этой работы?
— Самый ценный в жизни опыт — понимание того, как работает государственная система. Почему государство принимает определенные решения, которые рядовому человеку являются непонятными. Ну и эта работа положительно отразилась на моем бизнесе. Дескать, если президент доверяет этому парню определенную работу, значит, он и нас не подведет.
— С кем из президентов было интереснее работать?
— Минтимер Шарипович любил последовательный перевод. Пока я перевожу, у него есть свободное время посмотреть на людей, которые напротив. Он очень внимательно присматривается к каким-то оттенкам. Возможно, у него как у шахматиста в голове разные мысли, в какую сторону дальше двигаться. У Рустама Нургалиевича другой стиль. У него безумное количество встреч, и поэтому ему нужно сделать все быстро, и под свои цели он пользуется синхронным переводом. У каждого из стилей свой драйв, и требуется задействовать разный инструментарий переводчика. Но, скажем так, для Шаймиева я давно ничего не переводил и по Минтимеру Шариповичу соскучился.
Просмотров: 1027