Из поколенья первых комсомольцев

Мубаракшин Ф.М., заведующий отделом писем газеты «Социалистик Татарстан»В 1928 году в столице огромной Средне-Волжскойобласти, образованной в результате слияния нескольких упраздненных губерний, начала выпускаться объединенная татарская газета «Урта Идель» («Средняя Волга»). Вскоре она стала краевым изданием, но через десять лет завершила свое существование в статусе областной татарской газеты «Колхозче» («Колхозник»)– органа Куйбышевского обкома ВКП (б) и облисполкома. Более половины периода ее выхода в свет редакцию «Колхозче» возглавлял Ф.М. Мубаракшин, прибывший в Самару после завершения учебы в Москве. А до этого у него была кипучая комсомольская юность, которая позволила Фазылу познать практику общественной и освобожденной работы в союзе молодежи, членом которого он стал в июне 1919 года. 

Тогда, в первое комсомольское лето, в Мамадыш приехали казанские представители недавно созданной молодежной организации. Собрав юношей и девушек города в Доме культуры, они рассказали о цели своего приезда и задачах Коммунистического союза молодежи. Призыв вступить в его ряды нашел отклик у собравшихся. На первом же собрании в комсомол записалось 17 человек, и в их числе был 16-летний Фазыл Мубаракшин, уроженец села Татарский Дюм-Дюм Черкасовской волости Елабужского уезда Вятской губернии, которое с 1920 года вошло в Татарскую АССР. К тому времени паренек уже несколько лет работал в своем сельском хозяйстве, поскольку его родители считались малоземельными собственниками.

Но в ноябре 1919-го он отправился трудиться чернорабочим на Бондюжский химический завод, расположенный в Елабужском уезде Вятской губернии и превратившийся к началу XX века в одно из передовых предприятий химической отрасли России. А в заводском поселке действовали русско-татарское училище, русская заводская школа и мечеть. Видимо, здесь Фазыл не только работал, но и учился. Чуть позже заводчанами стали и его отец с матерью.

Ближайшим летом юноша вернулся в родное село и создал комсомольскую ячейку. В Татарском Дюм-Дюме тогда жило рекордное количество сельчан за всю его историю (1077 чел.), и молодежи было достаточно. Работу в сельском хозяйстве Фазыл совмещал с общественной деятельностью, поскольку с первых дней стал председателем, а потом секретарем дюмдюмовской ячейки РКСМ. В декабре его взяли на работу в Вахитовский волком комсомола – организатором. Первый опыт штатной комсомольской работы на территории Вахитовской волости Мамадышского кантона ТАССР длился 12 месяцев, а потом Мубаракшина в начале 1922 года направили на учебу в Казань.

На следующий год выпускник совпартшколы 2-й ступени стал секретарем Агрызского райкома РКСМ, а летом 1925-го – секретарем Мамадышского канткома РЛКСМ. Завоевывать авторитет у сельской молодежи и привлекать ее на свою сторону комсомольским вожакам приходилось, используя своеобразные формы массовой работы. Например, на одной из комсомольских конференций, проведенной в Мамадыше, на повестке дня стоял такой вопрос: «Гармонь и комсомол». В решении конференции записали: «Гармонь – это сила, которая организует и сближает молодежь. За гармонистами в деревне ходят все. Надо уметь растить своих красных гармонистов…».

Записали и начали растить. Во всех волостях были выявлены лучшие гармонисты и проведены с ними беседы, а в кантонном центре прошел конкурс мамадышских гармонистов и исполнителей частушек. Многие члены РКСМ стали добротными мастерами игры на популярном музыкальном инструменте и организаторами разумного отдыха молодежи. Благодаря всему этому гармонь «перешла» в руки комсомола.

1926 год открыл этап работы героя нашей статьи на областном уровне. Сначала Фазыл в течение пяти месяцев занимался политическим просвещением молодежи в должности заместителя заведующего отделом. А потом члена бюро Татарского обкома комсомола Мубаракшина назначают заведующим отделом печати обкомола и ответственным редактором областной комсомольской газеты «Кызыл яшьләр» («Красная молодежь»), а также редактором журнала «Авыл яшьләре» («Деревенская молодежь»).

По воспоминаниям заслуженного деятеля культуры Республики Татарстан, члена Союза писателей Татарстана и лауреата Государственной премии имени Габдуллы Тукая РТ Ибрагима Салахова (1911-1998), «В редакциях газет «Кызыл яшьлэр», «Яшь ленинчы», журнала «Авыл яшьлэре», которые издавались в Казани, с утра до вечера горячее столпотворение. Приходили читатели, толкались школьники, учителя, начинающие авторы, сгорающие в пламени своей литературной страсти молодые честолюбивые поэты и прозаики. По вечерам на живой огонек заглядывали писатели, настоящие мастера, сочиняющие прекрасные книги, в которых они учили людей добру, как жить, переделывать этот старый дряхлый мир на молодой, более совершенный и прекрасный. Читали друг другу стихи, загорались жаркие споры, горячие дискуссии. Конечно, самыми желанными участниками стихийных литературных встреч были Хади Такташ, Хасан Туфан, Адель Кутуй, Кави Наджми, иногда из столицы наезжал Муса Джалиль».

Это неформальное литературное общение многое давало и редактору Мубаракшину, проходившему по сути еще одну школу, которую по аналогии с имевшими тогда хождение сокращениями можно назвать совлитшколой. Наряду с этим Фазыл оставался и в «буче» комсомольских дел. В марте 1926 года он был делегатом VII съезда РЛКСМ, нацелившего членов союза молодежи на развитие внутрисоюзной демократии. Этот форум комсомольцев относится к особенным, поскольку на нем организацию переименовали в последний раз, и она стала называться ВЛКСМ.

Делами молодежной прессы Фазыл эфенди занимался до конца лета 1928 года (до направления в Государственный институт журналистики – ГИЖ), оставаясь членом Татарского обкома ВЛКСМ и проявив себя, по мнению орготдела обкома ВКП (б), одним из наиболее активных, политически развитых и квалифицированных работников комсомола. Ему довелось поработать в комсомоле при всех трех названиях молодежной организации – РКСМ, РЛКСМ, ВЛКСМ.

А из докомсомольской юности Фазыла следует упомянуть то, что он в составе знаменитой Азинской дивизии воевал против Колчака на Восточном фронте. Армия адмирала в середине марта 1919 года вступила на территорию современного Татарстана. В связи с этим в Мамадышском уезде, ставшем прифронтовым, создали ревком, которому передали всю полноту власти, и объявили всеобщую мобилизацию военнообязанных в Красную армию. За короткое время был сформирован добровольческий отряд в 600 штыков, получивший наименование «Мамадышский коммунистический батальон», который затем перерос в 39-й полк Азинской дивизии и держал оборону у деревни Грохань.

Видимо в составе этого отряда и находился Мубаракшин, встретивший в марте свое 16-летие. Хотя не исключен и другой вариант: в самом Мамадыше располагался полк 19-летнего В.И. Чуйкова (будущего Маршала Советского Союза), и Фазыл мог оказаться в нем. Как бы то ни было, но майское наступление 1919 года увенчалось успехом красноармейцев, и боевые перестрелки больше не звучали на улицах Мамадыша, вступившего в мирную жизнь.

После этого пройдет десять лет, и комиссия по проверке ячейки ВКП (б) ГИЖ по 2-му курсу запишет в протоколе: «т. Мубаракшина считать проверенным». Но в данных о нем, наряду с понятной фразой «образование низшее (спш)», вписана и непонятная – «В Красной армии не служил». Дать четкий ответ о причинах появления сей записи не могу, возможны только версии. Первая из них такая: московская комиссия по «чистке партии» (так в обиходе называли процесс проверки партячеек) допустила ошибку во фразе, что маловероятно. Версия вторая: добровольца Фазыла по малолетству не оформили бойцом Красной армии. И третья – он просто поскромничал, не желая бахвалиться тремя месяцами своей жизни. В заполненных Фазылом позже «личных листках по учету кадров» в графе «участие в Гражданской войне» стоят прочерки.

Через год после «чистки», он расстался с Москвой в связи с досрочным окончанием ГИЖа и в январе 1931 годапо мобилизации ЦК ВКП(б) приехал в Самару. Здесь он влился в коллектив редакции татарской газеты «Колхозче» –органа Средне-Волжского крайкома партии и крайисполкома. Сначала Ф.Мубар (журналистский псевдоним Мубаракшина) в течение года работал ответственным секретарем газеты, после – заместителем редактора, а в июле 1932 года стал ее ответственным редактором на пять с лишним лет.

Одновременно он по совместительству с осени 1932 года по конец 1933 года редактировал приложение – газету «Культура фронтында» («На культурном фронте»), освещавшую в основном введение яналифа – нового татарского алфавита на основе латиницы. А весь 1932 год, начиная с февраля, герой этой статьи еще занимался редактированием сельскохозяйственного, литературно-художественного ежемесячного журнала на татарском языке «Комбайн» – органа Средне-Волжского краевого земельного управления и Средне-Волжского организационного комитета Союза советских писателей СССР.

По сравнению со своими предшественниками, возглавлявшими «Колхозче», Фазыл Мубаракшинович (Мубарович – такое написание давало Самарское адресное бюро, да и сам он порой писал «Мубаревич») имел более солидный опыт руководящей журналистской и общественной работы.

Став ответственным редактором газеты «Колхозче», Мубаракшин с привычной ему старательностью, принципиальностью и настойчивостью взялся за знакомую во многом работу. В то время в стране реализовывался курс «догоняющей» модернизации, и ВКП(б) «подхлестывала» население новыми экономическими проектами, а печать усиливала пропаганду всех партийных начинаний. С 1933 года в МТС, колхозах и совхозах для усиления партийного контроля начали создаваться политические отделы. Село было наиболее сложным участком для внедрения социалистических методов. Крестьяне-собственники нередко отказывались вступать в колхоз, на этой почве нередко возникали волнения на местах, доходившие до крайностей. Так, на бюро Средне-Волжского крайкома партии отмечалось, что в сентябре 1929 года в деревнях края имело место 77 случаев террористического акта, а в следующем месяце – 97.

Перелом на селе мог быть достигнут на основе обеспечения более высокого уровня механизации колхозов по сравнению с частными хозяйствами. Именно на это партия направляла работу всех СМИ. Читательская аудитория стала привыкать к новым общественным функциям печати – воспитывать и образовывать людей. А такие ее функции, как развлечение и ведение информационного диалога с идеологическими оппонентами не просто отошли на второй план, а были заморожены. От газет требовалось смелое бичевание извращений классовой политики и бюрократизма, углубление самокритики, расширение освещения вопросов партийного строительства, оказание помощи парторганизациям в проведении важнейших политических и хозяйственных кампаний, развитие массовой работы СМИ и постоянная забота о рабселькорах и редакторах бригадных стенгазет.

Все эти требования учитывались редакцией «Колхозче» и были программой ее действий. Вот, к примеру, часть обращения Мубаракшина в крайком ВКП (б): для улучшения руководства бригадными газетами редакция «Колхозче» считает необходимым издать 10 тыс. макетов на татарском языке. Из них: полеводческих – 6 тыс., а тракторных и животноводческих – по 2 тыс. На это надо 160 кг бумаги. Редакция просит крайком отпустить 160 кг.

Выпускавший почти каждый деньв период уборки на этих бланках стенгазету ее редактор К.Д. Надеев (Биккулов) из колхоза «Волжская коммуна» в селе Татарская Свербейка Лямбирского района Мордовской автономной области вспоминал свою поездку в Самару на краевой слет редакторов стенных газет в 1934 году: «Слет проходил в здании драматического театра. Доклад о задачах стенной печати сделал редактор краевой газеты «Волжская коммуна». Были выступления участников слета. Потом была организована работа по секциям. Нашу татарскую секцию возглавлял редактор газеты «Колхозче», выходящей на татарском языке, Любаракшин (Любар – так он подписывал газету). В течение этих дней нас учили, как писать заметки, на что обращать внимание, как отражать на страницах газет вопросы сохранения социалистической собственности, борьбы с рвачами и лодырями и, конечно, чаще показывать передовиков колхозных полей, и, если имеется возможность, размещать их фотографии. Товарищ Любаракшин сделал разбор и хвалил нашу «редакцию»». А активисту из Мордовии, видимо, понравился Мубаракшин, коли он по прошествии времени так ласково переделал его фамилию.

Был доволен Надеев и полученным чемоданом, который вручили всем участникам слета в качестве подарка. В нем содержалсянабор письменных принадлежностей, необходимых для работы редактора: перочинный ножик, набор цветных карандашей, резинки, краски (гуашь), ручки, плакатные перья, блокноты, бумага, конверты, бланки боевых листков, а также конверт с деньгами (70 рублей) и железнодорожный билет на обратный путь.

«Домой я ехал в приподнятом настроении, – напишет позже редактор стенгазеты. – …На следующий день началась моя работа в бригаде, я ходил со своим чемоданом и всем его показывал. Были, конечно, и злопыхатели, вроде учетчика второй бригады, который требовал, чтобы я поделился содержимым чемодана».

В рамках массовой работы «Колхозче» проводил выездные редакции для подготовки материалов по обслуживанию прополочной, взмета ранних паров и подготовки к проведению уборочной кампании. За первый квартал одного из годов самарцы помогли выпустить на местах такие издания: в Саранском районе – 10 номеров районной газеты и три номера – областной, а также две газеты сельского масштаба; в Старо-Кулаткинском и Байтугановском районах – по три номера. Силами редакции обслужены Абдулинский, Бугурусланский и Красноярский районы. Кроме того,коллектив «Колхозче» готовил обзоры публикаций районных газет, выходящих на татарском языке, и высылал им свои соображения. Примечательно, что редакторы на местах соглашались не со всей критикой в свой адрес.

Команда Мубаракшина использовала и другие формы массовой работы: читательские конференции, отчеты на рабочих собраниях, конкурсы, смотры и пр. Так, планом редакции ко Дню печати 1935 года были предусмотрены следующие мероприятия: конкурс на лучшую стенгазету, конференции читателей в колхозе «Волжская коммуна» Лямбирского района (Аюпов), в колхозе «Кызыл су» Мало-Кандалинского района (Салимов) и в колхозе им. Баумана Байтугановского района (Мубаракшин). Также запланированы обзоры бригадных стенгазет колхоза им. Сталина Торбеевского района, колхоза «Волга» Богдашкинского района и колхоза им. Клары Цеткин Старо-Кулаткинского района. А обзоры на тему «Борьба за действенность селькоровской заметки» должны были поступить в Лямбир, Старую Кулатку и Байтуган – для районных газет.

По упомянутой теме обзора членам редакции «Колхозче» было что рассказать и о своей работе. Например, результатом рассмотрения писем и заметок, которые они отправили на места за первые семь месяцев 1934 года, стало исключение шестерых коммунистов из партии, снятие 40 человек с занимаемых должностей и изгнание из колхозов четырех лодырей и воров. Такая деятельность краевой газеты способствовала не только наведению порядка на территориях, но и увеличению обращений в редакцию. Если сравнить данные по поступившим в редакцию письмам и материалам за 1934 и 1936 годы, то получается рост показателей на 58-63% соответственно.

Коллектив журналистов«Колхозче» справлялся и с задачей увеличения числа своих селькоров, а также достигнутых рубежей в ходе подписной кампании. Есть, к примеру, список селькоров газеты начала 30-х годов. В нем 73 чел., из них женщин – всего шесть. На 1 января 1934 года стало 250 селькоров, на 1 января 1935 года – 315. К июлю 1934 года количество селькоров-женщин утроилось. Среди сельских корреспондентов значатся 16 председателей сельсоветов, колхозов и их заместителей; четыре бригадира, 36 рядовых колхозников, три конюха и работника МТФ, 34 счетовода, учетчика и почтальона; 20 работников районного масштаба, 4 работника МТС и два агронома. Учтена и активность селькоров: из 315 человек в 1934 году присылали заметки 148 чел. Из них самые активные – 25 селькоров.

Что касается подписки на «Колхозче», то тут команда Мубаракшина использовала два «ноу-хау». С помощью местных органов власти редакция получала информацию о татарских населенных пунктах с указанием количества жителей в них. Она оказывалась полезной не только при отправке писем на места с предложением организовать подписку на конкретное число экземпляров газеты среди соплеменников таких-то татарских сел и деревень, но и при точечном поиске новых селькоров.

А директорам МТС направлялись письма с просьбой сообщить по прилагаемой форме количество агрономов, заведующих хато-лабораториями, трактористов, комбайнеров и колхозных бригадиров из татар, работающих в МТС. После обработки поступившей информации сотрудники редакции высылали новые письма этим директорам с просьбой выписать конкретное количество газет «Колхозче», соотнесенное с татарской «подписной базой», и указанием новых тем публикаций и акцентов, которые будут интересны этой «базе» в подписной период.

Эти маленькие хитрости давали неплохой «выход». Так, план «движения тиражей», т.е. подписную кампанию в 1933 году редакция выполнила на 96,6% (ежемесячная норма – 6000 экз.), что стало пятым результатом в регионе и лучшим показателем среди нацмен печати. Свою лепту в это дело вносил и конкурс среди общественных организаторов подписки, который проводила «Колхозче». Тем из них, кто смог оформить годовую подписку на 50-1000 экземпляров, вручались призы. Суперпризом в 1935 году был новый патефон.

Если же говорить о тираже выпуска газеты, то можно отследить тенденцию к росту. В конце 20-х годов она не могла выйти на план – 5000 экз. Но в начале 30-х тираж составлял 8000 экз., а при Мубаракшине – 8165. Несущественная разница между двумя последними числами становится более заметной, когда учитывается частота выходов газеты в свет. Фазыл эфенди добился того, что «Колхозче» перестала быть еженедельным изданием и стала выходить 10 раз в месяц.

Но редактор на этом не останавливается. В феврале 1935 года он вместе с коллегой из чувашской газеты «Колхозник» пишет письмо в отдел культуры и пропаганды ленинизма Куйбышевского крайкома ВКП(б), в котором просит установить другую периодичность выхода газеты – 12 раз в месяц. Крайком откликается на их просьбу и испрашивает у ЦК ВКП (б) повышенную дотацию для этих СМИ на 1936 год, исходя из периодичности 144 номера в год.

В упомянутом письме два редактора излагают еще ряд просьб для улучшения положения газет: увеличить дотацию и фонд отпускаемой бумаги на 50%, а штаты – на три единицы, разрешить редакторам присутствовать на заседаниях бюро крайкома партии, обязать полиграфтрест обеспечить редакции шрифтами, укрепить коллективы журналистов коммунистами.

Действительно, партийная группа при редакции «Колхозче» состояла всего из трех человек: Мубаракшин, Аюпов, Салимов. А от нее требовали, помимо журналистских дел, солидной партийно-массовой деятельности. Вот выписка из плана этой работы на февраль-март 1935 года: проверка выполнения решений ноябрьского Пленума ЦК партии в трех сельских районах, работа с коммунистами-одиночками в других трех районах, проверка идейно-политического состояния парторганизации при трех учебных заведениях, ленино-сталинское воспитание среди комсомольцев двух сельских организаций, коммунистическое воспитание среди учеников двух школ, партработа среди рабочих тракторно-ремонтных мастерских в трех районах и среди рабочих МТФ двух других районов, проверка сети партпросвещения в одном районе, работа семинара для пропагандистов в другом районе.

Сведущие читатели скажут, что такой план больше подходит для отдела пропаганды и агитации горкома партии, действующего в городе, который имеет районы. Как с ним справлялась редакция – остается только изумляться. Наверняка к его реализации привлекались и другие сотрудники «Колхозче», штат которых постепенно рос и достиг 13 единиц в 1935 году.

Состав редколлегии можно показать по найденному списку от 1933 года. Тогда 30-летний Мубаракшин возглавлял коллектив, состоявший из восьми сотрудников. Среди них заместитель редактора 33-летний Т.Аюпов, ответственный секретарь 32-летний А.Галимов, заведующий массовым отделом 27-летний С.Урайский, заведующий отделом расследования 26-летний А.Сафиуллин, заведующий сельскохозяйственным отделом 28-летний А.Салимов, ответственный переводчик 27-летний С.Ахметшин, корректор 23-летняя З.Камаева и машинистка 21-летняя Р.Уразгильдеева.

То есть работала довольно молодая команда, о которой ответственный редактор заботился по мере сил. Когда, например, комиссия по снабжению партактива при крайкоме партии отказала в выдаче пайка ответственным секретарям татарской и чувашской краевых газет, а также заведующему издательством национальных газет, Мубаракшин в паре с чувашским коллегой обратился к куратору в крайкоме ВКП (б) с просьбой о выдаче ответпайков.В связи с выделением в декабре 1934 года из состава Средне-Волжского края Оренбургской области возник вопрос создания областной татарской газеты. Ф.Мубаракшин в конце зимы обратил внимание Оренбургского обкома ВКП(б) на необходимость учета культурных запросов татаро-башкирского населения, а также традиции в обеспечении этой части населения газетой на родном языке и обещал поддержку кадрами, порекомендовав в качестве организатора СМИ Л.Х. Нигматуллина. Со временем областная татарская газета«Коммунист» увидела свет. Взяли в нее и Нигматуллина, но не на руководящую должность.

Общительный и заботливый Фазыл эфенди вместе с тем был строгим редактором. Однажды он решил отозвать с московских курсов молодых писателей своего сотрудника С.Урайского, который, по его мнению, прохлаждался в столице. Редактор послал ему письмо-ультиматум: или срочно возвращаешься на работу, или можешь считать себя уволенным. Тот показал перевод послания руководству курсов, и вскоре в крайком партии поступил документ от ответственного секретаря Союза советских писателей СССР В.П. Ставского, в котором излагалась просьба «растолковать редактору, что он поступает неправильно». Пройдут годы, и Урайский (С.К. Мавлютов) станет автором 15 книг, членом Союза писателей Советского Союза, известным поэтом-песенником. В Ульяновске ныне вручается литературная премия имени Сахаба Урайского.

А у самого Мубаракшина начинается черная полоса. 3 марта 1935 года при покупке в кассе железнодорожного билета до Ялты (путевка в санаторий) у него вытащили из кармана все документы, в том числе партийный билет, выданный Верхне-Городским райкомом ВКП(б) г. Казани. Через неделю бюро Фрунзенского райкома ВКП (б) г. Куйбышева объявило редактору выговор за халатное отношение к хранению партбилета и обратилось в Куйбышевский крайком с просьбой выдать новый билет. Это было сделано двумя месяцами позже.

В январе следующего года Мубаракшин пишет заявление в Куйбышевский крайком ВКП (б), в котором просит дать ему месячный отпуск для санаторного лечения, так как врачи диагностируют туберкулез и сильную неврастению. Удалось на этот раз доехать до лечебного учреждения или нет, выяснить не удалось. Но в 1937 году он по-прежнему энергично трудится на своем посту, решая разные задачи. В конце апреля ответственный редактор отправляет в Куйбышевский обком ВКП (б) список сотрудников областной татарской газеты «Колхозче», участвующих в общегородском собрании партийных работников, рабкоров, военкоров, редакторов стенгазет и журналистов, посвященном 25-летию газеты «Правда» и Дню печати. В списке восемь человек вместе с ним. А через пять месяцев в «Книге приказов» редакции появляется такая запись: «Согласно решению партийного собрания, как исключенный из рядов ВКП (б), я обязанности редактора газеты «Колхозче» передаю редколлегии с 25-го сего сентября. Ф.Мубаракшин».

Что произошло в коллективе, какие претензии привели к взысканиям, наложенным на сотрудников, и даже увольнениям некоторых с формулировкой «как не отвечающего работе в большевистской печати» – в этом предстоит еще разобраться, если позволят архивы. Вряд ли такой поворот стал следствием появления опечаток и ошибок на страницах газеты. Надо сказать, что их выявляли тогда во многих СМИ и не оставляли без внимания ни один факт безграмотности и безответственности. По крайней мере, два раза «на крючок» попадала и «Колхозче». И если в первом случае от претензии, сформулированной в письме ответработника ЦК ВКП (б), удалось отбиться, поскольку ошибся знаток татарского языка, который сделал перевод газетной информации в Москве, то из второй ситуации так гладко выйти не удалось.

Дело в том, что 1 сентября 1936 года татарская краевая газета напечатала сокращенный вариант речи прокурора СССР А.Я. Вышинского, выступившего гособвинителем на процессе троцкистско-зиновьевского террористического центра. При этом самарцы воспользовались переводом речи на татарский язык, который взяли у коллег из республиканской газеты «Кызыл Татарстан». Когда сей материал из «Колхозче» решил дать в газете «Күмәк көч» («Коллективная сила») Старо-Кулаткинского района ее редактор, он обнаружил ошибку с политическим подтекстом. Вместо фразы про блок обвиняемых, «… который по справедливости можно назвать обществом политических убийц», в тексте стояло такое предложение: «Этот блок можно назвать обществом справедливых политических убийц».

15 сентября «Колхозче» напечатала исправление и сослалась на перевод татарстанской газеты. Это возмутило редактора «Күмәк көч», и он отправил письмо в сектор печати крайкома ВКП (б), в котором высказал уверенность, что перевод сделан руками врага партии и попросил партработников проверить это дело до конца. «Враг партии», «враг народа» – эти опасные, а точнее смертельные определения мелькали тогда во многих письмах граждан, став заметной составляющей аромата времени тех лет. Каким разговором и в каком кабинете закончилась для Мубаракшина эта неприятность теперь уже не выяснить.

Через год, 27 сентября 1937 года, он был освобожден решением бюро Куйбышевского обкома ВКП (б) от занимаемой должности. Причем формулировка своеобразная: «Снять с работы редактора областной татарской газеты Мубаракшина как исключенного из рядов партии первичной организацией за засорение редакции политически неустойчивыми и чуждыми элементами и за пособничество классово-враждебным элементам». Но почему-то ни слова о том, утвердили или нет райком и обком партии решение «первички» об исключении. Хотя это была прописанная внутрипартийными документами процедура: окончательное решение о таком взыскании принимает вышестоящий партийный орган, утверждая его или ослабляя вплоть до отмены. То есть райком должен был утвердить исключение Фазыла эфенди, а обком – принять к сведению решение райкома и с учетом этого снимать с работы.

По поводу «чуждых и классово-враждебных элементов» отметим следующее: три журналиста редакции «Колхозче» в 1935 году были введены в состав группы внештатных инструкторов сектора печати отдела культуры и пропаганды ленинизма крайкома ВКП (б) и получили в персональное кураторство по одой районной газете и по одной газете МТС. Добавим сюда упомянутого выше Урайского, последующая фронтовая и поэтическая жизнь которого не тянет на «элемента». Имелись среди сотрудников и бывшие работники райкома партии, районной газеты, а также парни, отслужившие в армии либо пришедшие из заводского коллектива. Вспомним и приведенную выше просьбу редактора, адресованную крайкому, об укреплении коллектива журналистов коммунистами. Вроде бы, никакого курса на засорение не просматривается.

Хотя в те годы схлопотать ярлык «враждебного элемента» было очень легко, и даже положительная характеристика не служила надежной защитой. Слава Всевышнему, что на том бюро обкома, выписка из решения которого об увольнении Мубаракшина подписана факсимиле недавно ставшего первым секретарем Куйбышевского обкома ВКП (б) П.П. Постышева, не звучала фраза о «контрреволюционной деятельности» и «врагах народа». Новый вожак региона умел их выявлять и на Волге, докладывая в Москву о «засильи контрреволюционеров во всех звеньях партийного и советского руководства».

За время, пока Постышев руководил партийной организацией Куйбышевской области (с июня 1937 по январь 1938 года) только в сельских районах по ст. 58 УК РСФСР было привлечено к уголовной ответственности 210 колхозных бригадиров, 204 председателя колхозов, 117 председателей сельсоветов, 48 агрономов, 43 директора МТС и т.д. Всего за это время в нашем регионе было привлечено к уголовной ответственности 34540 человек, из них около 5 тысяч расстреляно. Потом арестовали и лишили жизни самого Постышева.

Вернемся, однако, к упомянутому решению бюро обкома от 27 сентября, поставившему точку в самарском периоде жизнедеятельности Фазыла абый. В нем есть еще ряд строчек: «Просить отдел печати ЦК о присылке редактора», «Временно поручить редактирование газеты редколлегии в составе членов партии тт. Баймурзина и Шарипова, отозвав их с учебы в Коммунистическом институте журналистики» (он был открыт в Самаре), «Для усиления аппарата редакции направить студента КИЖа, члена комсомола т. Ибатуллина З., отозвав его с учебы». То есть Постышев не громит издание, как он поступил со многими горкомами и райкомами партии в области, а пытается вдохнуть в него новую жизнь.

Но пройдет всего пять месяцев, и бюро обкома ВКП (б) примет иное решение: «В виду того, что в выпуске областных национальных газет «Колхозче» (татарская) и «Колхозник» (чувашская) нет необходимости и эти газеты не являются газетами, воспитывающими массы, считать нецелесообразным дальнейший выпуск этих газет, прекратив их выпуск с 1 апреля 1938 года».

Подводка к такому постановлению довольно простая: низкие тиражи, дефицитность, вместо творчества грубый перевод некоторых материалов «Волжской коммуны» и перепутывание заметок из районных национальных газет. Одним словом, за короткий срок мир перевернулся, и все плюсы существования газет куда-то испарились, а трудности существования изданий стали непреодолимыми.

Мубаракшин Ф.М., редактор газеты «Колхозче», 1935 год

Мубаракшин Ф.М., редактор газеты «Колхозче», 1935 год.

Азин В.М. (сидит третий слева) с полевым штабом 28-й дивизии, 1919 год

Азин В.М. (сидит третий слева) с полевым штабом 28-й дивизии, 1919 год.

Коллектив редакции газеты «Совет Татарстаны», 1957 год. Мубаракшин сидит во втором ряду, второй слева

Коллектив редакции газеты «Совет Татарстаны», 1957 год. Мубаракшин сидит во втором ряду, второй слева.

Мубаракшин Ф.М. (сидит крайний справа) среди журналистов газеты «Социалистик Татарстан»,1970 год

Мубаракшин Ф.М. (сидит крайний справа) среди журналистов газеты «Социалистик Татарстан»,1970 год.

Бондюжский химический завод, начало XX века. Здесь работал 17-летний Мубаракшин

Бондюжский химический завод, начало XX века. Здесь работал 17-летний Мубаракшин.

Газета «Кызыл Татарстан», 1944, 1 января

Газета «Кызыл Татарстан», 1944, 1 января.

Газета «Социалистик Татарстан», 1962, 10 ноября

Газета «Социалистик Татарстан», 1962, 10 ноября.

Газета «Урта Идель», 1929, № 17

Газета «Урта Идель», 1929, № 17.

Жилой дом крайисполкома в Самаре, ул. Фрунзе,146. В нем жили Мубаракшины в 30-е годы

Жилой дом крайисполкома в Самаре, ул. Фрунзе,146. В нем жили Мубаракшины в 30-е годы.

Объявление о конкурсе среди организаторов подписки на «Колхозче»

Объявление о конкурсе среди организаторов подписки на «Колхозче».

Один из документов ликвидкома газеты «Колхозче»

Один из документов ликвидкома газеты «Колхозче».

Реклама в газете «Колхозче»

Реклама в газете «Колхозче».

Часть делового письма, подписанного редактором «Колхозче» Мубаракшиным Ф.М.

Часть делового письма, подписанного редактором «Колхозче» Мубаракшиным Ф.М.

Шапка газеты «Колхозче»

Шапка газеты «Колхозче».

Шапка газеты «Кызыл Татарстан»

Шапка газеты «Кызыл Татарстан».

Мубаракшин Ф.М., заведующий отделом писем газеты «Социалистик Татарстан»

Мубаракшин Ф.М., заведующий отделом писем газеты «Социалистик Татарстан».

Такой итог – не есть результат деятельности Фазыла Мубаракшиновича и его коллег. В 1930-е годы в стране был прекращен выпуск всех краевых газет и журналов, а также областных и окружных газет на татарском языке. Если же взять массив татарской печати того времени целиком (не менее 300общесоюзных, союзно-республиканских, автономно-республиканских, краевых, областных, окружных, городских, районных и многотиражных изданий), то в рассматриваемом десятилетии по предписаниям центральных и региональных властей он уменьшился в два раза, поскольку выпуск более 170 изданий на татарском языке был прекращен.

Причем этот процесс закрытия СМИ не подпадал под популярно-тревожное определение «вредительство», поскольку он вписывался в концепцию И.Сталина, выдвинутую на XVI съезде ВКП (б), в соответствии с которой после победы социализма во всемирном масштабе из сотен языков будут выделяться сначала наиболее обогащенные зональные языки, а потом они сольются в общий международный язык. В Советском Союзе одним из этих зональных языков должен был стать русский язык, и посему началась подготовка к «светлому» будущему посредством урезания нацмен печати.

Получив 29 марта 1938 года справку за подписью Баймурзина и Урайского о своей работе в Самаре в течение шести с половиной лет, Мубаракшин убыл в Казань. О его жизни в предвоенный период и годы войны информации мало. Известно лишь то, что во фронтовой печати появлялось много материалов Ф.Мубара, который в запасе мирного времени числился редактором нацмен дивизионной газеты.

Опытным мастером пера и организатором печати он пришел в 1946 году в татарскую республиканскую газету «Кызыл Татарстан» («Красный Татарстан»), которая, продолжая менять свое название, называлась позже при нем «Совет Татарстаны» («Советский Татарстан») и «Социалистик Татарстан» (Социалистиский Татарстан»). С 1992 года действует новое наименование – «Ватаным Татарстан» («Родина моя Татарстан»), но в газете с таким названием Мубаракшин уже не трудился, поскольку, в 1963 году он вышел на пенсию.

А до перехода на заслуженный отдых Фазыл Мубаракшинович возглавлял в газете «Кызыл Татарстан» отдел сельского хозяйства, потом стал заведующим отделом писем, а затем – литсотрудником. Коллеги по работе отмечали его пытливый ум и оперативность, умение доводить начатое дело до конца. Начиная рабочий день одним из первых в редакции, он успевал обзвонить районы и собрать информацию о сельхозновостях, которая в тот же день шла в номер. Свободное владение русским, татарским и башкирским языками служило могучим подспорьем в этом деле. Не было проблем и с обстоятельными материалами о жизни деревни. Неслучайно заведующего отделом стали вскоре называть в газете «журналистом №1». Работавший с ним Гусман Гумар, с которым удалось побеседовать, сообщил, что у Фазыла абый – любимца редакции, он учился порядку в делах.

Во время руководства отделом писем Мубаракшин создал Казанский городской клуб журналистов, через который прошли многие работники печати. Также Фазыл эфенди приложил много сил для налаживания деятельности общественной приемной газеты и юридической консультации. Прознав о его оперативности и желая избежать бюрократических проволочек, татарстанцы порой не отправляли письмо-жалобу в вышестоящие инстанции, а приезжали с ним в отдел писем газеты. Заведующий знакомился с текстом и принимал в зависимости от содержания одно из двух решений: 1) отправить письмо на рассмотрение в обком партии, 2) выехать самому на место для изучения ситуации и принятия мер.

Став пенсионером, Ф.Мубаракшин не расстался с любимой профессией. Он взялся за выпуск «Страницы народного контроля», которая пользовалась в 70-е годы огромной популярностью у читателей. За 15 лет при его активном участии вышло около 2000 таких «Страниц…». А на досуге он любил читать книги из своей обильной библиотеки и общаться с сыном и дочкой, которых воспитал вместе с супругой. Кстати, семейным человеком наш герой стал в Самаре, взяв в 1932 году в жены дочь волжского грузчика. Известно, что в сентябре 1936 года она работала педагогом татарской школы. Квартиру Мубаракшины получили в новостройке того времени – в так называемом «жилом доме крайисполкома» (ул. Фрунзе, 146), который ныне имеет адрес и по пересекающейся улице – Шостаковича, 5.

В памяти коллег Фазыл Мубаракшинович остался энергичным человеком, призывавшим собратьев по перу всегда быть честными и объективными, прислушиваться к мнению людей, находить и опираться на положительные факты из жизни в любых ситуациях, какими бы неожиданными и тяжелыми они ни были. Думаю, что уважаемые читатели согласятся с тем, что Фазыл абый достойно пронес по своей жизни негромкое звание представителя поколенья первых комсомольцев.

Рашид ШАКИРОВ.

Журнал «Самарские татары», № 4 (21), октябрь — декабрь 2018 года.

 

Просмотров: 1358

Комментирование запрещено