Московский муфтий в эксклюзивном интервью «Реальному времени» ответил на критику Камиля Самигуллина о татарских проповедях в мечетях
На прошлой неделе в мусульманской жизни страны возник публичный спор вокруг языка пятничных проповедей между двумя известными муфтиями — председателем Духовного управления мусульман Москвы Ильдаром Аляутдиновым и главой ДУМ Татарстана Камилем Самигуллиным. Напомним, в августе татарстанские имамы поддержали инициативу Самигуллина, предложившего читать пятничные проповеди (вагазы) в мечетях республики только на татарском языке. Аляутдинов на днях подверг критике подобное решение. В ответ Камиль хазрат в беседе с нашим журналистом заявил, что его оппонент «не знает ситуации» и «претензии были только со стороны пары мечетей». «Реальное время» связалось с московским муфтием и попросило разъяснить ситуацию. В эксклюзивном интервью корреспонденту интернет-газеты Ильдар хазрат рассказал, в чем состоит миссия мечети, и напомнил, в какой стране мы живем.
«Мы живем в России, и Татарстан находится внутри нее»
— Ильдар хазрат, муфтий Татарстана Камиль Самигуллин ответил на вашу реплику относительно пятничных проповедей на татарском языке. В частности, он сказал, что вы не владеете ситуацией в мечетях республики.
— Соглашусь, возможно, не полностью информирован о ситуации в мечетях Татарстана. Безусловно, татарское сообщество трепетно относится к родному языку, радеет за национальные традиции. Люди считают, что многие мечети были построены татарами, костяк прихожан составляют именно татары, поэтому проповеди тоже должны вестись на татарском языке.
Ситуация в Москве иная. Прихожан, не понимающих татарский язык, значительно больше. Поэтому мы должны учитывать мнения тех людей, которые приходят с целью получения духовной подпитки и поддержки. Возможно, в Татарстане прихожане — в большинстве те татары, которые хорошо владеют языком, понимают его. Если на самом деле так, то, бесспорно, это правильное решение. В то же время желательно до или после основной проповеди на татарском языке проводить лекции на русском, где суть проповеди раскрылась бы для всех. Молодежь испытывает духовный «голод», в поисках его утоления люди первым делом приходят в мечеть. Если там они не найдут то, что их удовлетворит, во второй раз могут не прийти. Появилось много разных сект, направлений, которые перетягивают людей в интернет, в квартиры. Важно, чтобы мечети не потеряли часть своих прихожан. Если скажем: «Мы будем вести проповеди на татарском языке, потому что муфтий — татарин, прихожане — татары и мечеть татарская», — то мы оттолкнем людей. И они просто не будут ходить в мечеть.
Камиль хазрат, безусловно, лучше знает ситуацию в Татарстане. И если было 100-процентное голосование имамов, наверное, они также знают своих прихожан. Еще раз повторюсь: я призвал к тому, чтобы принимали во внимание тех людей, которые не знают татарский язык. Хотя у меня есть информация, что в Татарстане немало людей, которые все-таки не знают татарский язык, либо знают плохо — как из числа татар, так и других национальностей.
— Вообще, в мусульманской среде даже ходит такая конспирологическая версия, что проповеди на татарском языке пролоббировал татарстанский митрополит Феофан, который начал активную миссионерскую деятельность в республике…
— Я не могу подтверждать или комментировать информацию, о достоверности которой мне не известно.
Что касается проповедей на татарском языке, получается, мы какую-то часть людей в определенной степени, не желая того, но все-таки отсекаем. Во-первых, верующим (части прихожан, особенно русским) некомфортно приходить и слушать проповеди, не понимая их смысла. Во-вторых, не даем возможности получить информацию об исламе доступным образом. В-третьих, мы живем в России, и Татарстан находится внутри нее, где имамы как минимум должны владеть татарским и русским языками. Этот немаловажный момент духовные управления должны также учитывать. Да, мы должны способствовать сохранению татарского языка, но в то же время должны заботиться о том, чтобы имамы были всесторонне образованными, в том числе очень хорошо знали русский язык.
Поддержка национального языка vs миссия мечети
— В то же время на этот шаг ДУМ РТ тепло отозвалась татароязычная общественность, увидев в этом прекрасную возможность по популяризации языка.
— Затрудняюсь ответить. В своем комментарии я написал, что татарские активисты в Москве и Татарстане переживают за свой народ, традиции, язык. Сейчас много смешанных браков, подрастающее поколение отдаляется от своих национальных традиций. Возможно, здесь через религию происходит попытка возродить эти традиции, язык, но делать это надо очень взвешенно, грамотно. Искренние намерения татарского сообщества возродить в молодежи любовь к языку и своим традициям не должны идти в ущерб духовности и религиозности.
— Некоторые наши читатели обозначили такую точку зрения: прежде чем вводить татарские проповеди, нужно для начала научить имамов грамотно говорить на татарском языке, а для прихожан ввести курсы татарского языка. Как вам такое предложение?
— Татарский язык — богатейший. Можно и нужно учиться грамотному татарскому языку, но нужно понять, насколько люди готовы его воспринимать. К примеру, в Соборной мечети Москвы часть проповеди проводится на татарском языке. Сам, готовясь, зачастую использую переводы Корана и книг на татарский язык. Однако по окончании проповеди прихожу к выводу, что многие слова, которые относятся к литературному старотатарскому языку, современным людям непонятны.
Есть разговорный язык, есть литературный, есть диалекты. Можно на красивом литературном языке читать проповеди, но люди ничего не поймут. Точно так же в турецком мире имамы чересчур много используют арабские слова, что люди порой шутят: «Имам так эмоционально, красиво читал проповедь, но суть я так и не понял». В арабских странах проповеди читаются на литературном языке и даются вставки на диалекте. Безусловно, это режет слух. Но как по-другому? Есть люди, которые литературный не понимают, для них он стал недоступным. Либо имам дает вставки на диалекте, либо человек скажет, что имам красиво рассказывал, но о чем говорил, непонятно. Это встречается и в арабском мире, и в турецком, и, наверное, будет чаще встречаться и в России.
Татарские традиции, язык очень значимы. Мы должны прививать их своим детям, воспитывать в своей семье. Должны стремиться к формированию полноценных татарских семей, чтобы эти традиции передавались из поколения в поколение и не утрачивались. Но главная миссия мечети – помочь людям обрести пусть ко Всевышнему Аллаху, чтобы они могли обрести место насыщения для души.
Кавказский фактор
— Ильдар хазрат, были разговоры, что несколько лет назад Рамзан Кадыров, придя в московскую мечеть и услышав, как шейх Равиль Гайнутдин читал проповедь на татарском языке, выразил свое недовольство подобным фактом. Было ли такое в действительности?
— Скорее всего, это слухи. На самом деле, многие представители Кавказа не приветствуют, когда тот или иной имам чересчур затягивает часть проповеди на татарском языке. В Соборной мечети пятничная проповедь читается на арабском языке, небольшая часть (3-5 минут) — на татарском и основная часть — на русском. И когда часть на татарском языке затягивается, представители Кавказа выражают свое недовольство. Но когда татарская часть короткая, то тогда татарское сообщество говорит: «Как же так? Почему татарскому языку так мало времени уделяете?» И здесь важно сохранить баланс, не допустить навязывания некоего национализма. Мечеть не может быть ни татарской, ни чеченской, ни ингушской, ни дагестанской. Это общая мусульманская площадка, «дом Всевышнего». Сила, красота, величие ислама – в нашей сплоченности. Мечеть посещают представители разных национальностей: мы все братья, переживаем друг за друга и стремимся к тому, чтобы всем было удобно и комфортно.
— Вероятно, вы общались с коллегами с Северного Кавказа. Известно ли вам, как в Дагестане решают подобный языковой вопрос?
— Я был в центральной мечети Махачкалы, там велась проповедь на русском языке.
— Спасибо большое за ваши ответы.
Справка
Аляутдинов Ильдар Рифатович — российский мусульманский богослов. Председатель Духовного управления мусульман Москвы; главный имам Соборной мечети Москвы.
- Родился в 1978 году в Москве.
- В 2001 году с отличием закончил факультет филологии и богословия Международного исламского университета «Аль-Азхар», Египет (бакалавр).
- В 2003 году окончил магистратуру университета «Аль-Азхар» (магистр исламский наук).
- С 2000 года — имам Мемориальной мечети Москвы.
- С 2003 года — имам Московской Соборной мечети, позднее — главный имам Московской Соборной мечети.
- В 2012 году — председатель ЦРО «Мухтасибат г. Москвы», имам-мухтасиб столицы.
- С 2013 года — муфтий Москвы.
- Автор множества книг и публикаций, канонический редактор и коppектоp аpабских текстов книг своего старшего брата, имам-хатыба Мемориальной мечети Шамиля Аляутдинова. Руководитель проекта MIRadio.ru.
- Член президиума ДУМ РФ, ученый секретарь Совета улемов ДУМ РФ.
Мечеть не должна быть инструментом глобализации
«Язык проповеди в мечети — маркер ее внутренней ориентации», — уверен первый заместитель муфтия РТ Рустам Батыр. В своем материале, написанном для «БИЗНЕС Online» и посвященном непрекращающимся спорам вокруг решения о проведении пятничных молитв в мечетях Татарстана исключительно на татарском языке, Батыр останавливается на тех аспектах, которые были несколько подзабыты за время бурной дискуссии по теме.
ЛИНИЯ РАЗЛОМА
Дискуссия о языке проповедей в мечетях Татарстана не утихает вот уже третий месяц. В ней активно участвуют татары и представители других национальностей, практикующие верующие и те, кто никогда не переступал порог мусульманского храма, сами татарстанцы и жители других регионов России. Все эта бурная активность — верный признак того, что августовское решение пленума ДУМ РТ задело болезненный нерв существующей повестки дня и вскрыло глубочайший раскол в обществе. Это не сразу становится понятно, но разлом в данном случае проходит по линии глобализм/антиглобализм, а язык проповедей в мечети — лишь повод для осмысления того, по какому из этих двух путей мы будем идти в будущее.
Дело здесь вот в чем. Для татар русская культура — это не только культура наших соседей, но и место встречи мусульманского Востока с Западом и теми глобальными процессами, которые он инициирует. Поэтому вестернизация и глобализация в преломлении к нашим реалиям означают русификацию. Вот почему дискуссия о языке проповеди — это больше чем дискуссия о заявленной теме. Она на самом деле пробуждает ощущение того, что сегодня каждый из нас стоит перед непростым внутренним выбором: кем быть в этом тотально меняющемся мире полной неопределенности? Раствориться в общем потоке, несущем нас на волнах релятивизма к неизвестному будущему? Или сохранить связь со своими корнями, держаться за прошлое во что бы то ни стало? В обоих решениях таится определенная опасность, порождающая страх. В одном случае есть угроза утратить себя и стать никем, лишившись проверенных жизненных ориентиров. В другом — опасность превратиться в ретрограда и выбыть аутсайдером из все возрастающей конкурентной гонки. Вот почему мы так остро реагируем на вопрос о языке проповедей, являющийся на самом деле лишь вершиной айсберга более глубинных вопросов и процессов, которые с нами происходят.
В данной дискуссии вердикт пленума ДУМ РТ однозначен. Мечеть не должна быть инструментом глобализации. Мы за сохранение национального уклада. Мы за сохранение своей культуры.
Противники этого решения приводят три главных аргумента. Первый: мечеть должна быть вне национальности. Второй: татароязычная проповедь оттолкнет русскоязычных мусульман. И, как следствие предыдущего, третий: отторгнутые русскоязычные мусульмане уйдут в подполье и в объятия интернета, кишащего радикальными проповедниками.
ИГРА В ОДНИ ВОРОТА
Ислам вне национальности — это излюбленный тезис ваххабитов, кстати, тоже проводников глобализации. Впрочем, на стороне глобализации выступают не только ваххабиты. На самом деле де-факто воплощение этого тезиса на практике означает совершенно другое: в исламе/мечети не место никакой национальной культуре, кроме арабской.
Несколько лет назад мне довелось побывать в Эль-Кувейте. Не будет далек от истины тот, кто скажет, что Эль-Кувейт — это один из штатов США, только с преобладающим мусульманским населением. Впрочем, речь не о политике, а о языке. Большая часть населения Эль-Кувейта — выходцы из Бангладеша, Индии, Пакистана и других стран. Я ничего против них не имею, но за время пребывания в Эль-Кувейте мне раз хотелось воскликнуть: «Понаехали!»
Дело в том, что поездка в арабскую страну — это всегда возможность попрактиковать свой арабский язык. Узнать поближе арабскую культуру в Эль-Кувейте у нас не получилось — ее там практически не осталось. Но и с языком та же беда. Обслуживающий персонал в гостинице не знает арабского вообще. Ни единого слова! Торговцы на рынках знают его на уровне цифр или чуть более. Но явно недостаточно, чтобы поторговаться по душам, как это принято на мусульманском Востоке. Вот уж воистину понаехали!
Национальный состав улиц Эль-Кувейта полностью отражается и на прихожанах Большой мечети во время пятничного богослужения. Когда перед началом молитвы я обернулся назад, то ахнул: арабы были в жалком меньшинстве. В процентном соотношении их было примерно столько, сколько и татар в мечетях Центральной России или около того. Остальные молящиеся — это не арабы, которые, судя по короткому опыту общения с некоторыми из них, владеют английским, но не арабским. А теперь вопрос: как вы думаете, на каком языке читалась пятничная проповедь? Увы, не на языке межнационального общения, каковым в Эль-Кувейте для большинства людей является английский, а на языке меньшинства — арабском.
Здесь сам собой напрашивается вывод о том, что антинационалистическая риторика ваххабитов применительно к России — это как проповедь демократии и свободы слова из уст элиты западного мира. Это игра в одни ворота. Вроде бы говорятся правильные вещи, но на деле они используются лишь как инструмент по нейтрализации неугодных оппонентов и продвижения своего влияния. К исламу и всеобщему равенству вся эта риторика не имеет никакого отношения.
КТО ПОЗАБОТИТСЯ О ТАТАРАХ?
Говорят, что татарский язык оттолкнет от мечетей русских мусульман. А почему никто не заботится о татарах? Их русификация мечетей (речь не только о языке, но в целом о внутренней атмосфере) отталкивает не в меньшей степени.
В данной связи я часто вспоминаю пример моего давнего друга из Москвы. Он коренной москвич. Татарин. Практикующий мусульманин (совершает пятикратную молитву, соблюдает пост и т. д.). И он не раз мне признавался: в московских мечетях, построенных татарами, полностью утратился татарский дух, и ходить туда нет никакого желания. Его заставляет пересиливать себя лишь то, что пятничная молитва — это обязанность, поэтому, несмотря на свое разочарование, он должен превозмогать в данном контексте свою потребность в национальном.
В данной связи меня глубоко тронула забота муфтия Москвы Ильдара хазрата Аляутдинова, осудившего на этой неделе решение пленума ДУМ РТ, о мусульманах Татарстана. Наверное, не менее важно муфтию Москвы проявить заботу и о мусульманах своей собственной зоны ответственности.
Одним из первых, кто поднимал данную проблему, был Валиулла хазрат Якупов. В своей работе «Ислам сегодня» он писал: «Этнически ориентированный сегмент мусульманского населения будет стремиться к ведению исламской деятельности на родных языках, что неизбежно должно привести к появлению этноязычных мусульманских организаций и мечетей». В Европе подобный подход реализован давно. Там нет мечетей вообще. Они либо турецкие, либо саудийские, либо иранские и т. д. Так в действительности обстоит дело во всем мире. Просто в Европе или Америке это больше бросается в глаза, ибо мечети разных народов здесь собраны в одном вместе. И здесь возникает риторический вопрос: где на земном шаре должны быть татарские мечети, если не в Татарстане?
ПРИВЯЗКИ К ЗЕМЛЕ
Ну и, наконец, третий аргумент: не понимая язык проповеди, молодежь уйдет в интернет, а через него — к радикалам.
Теоретически это так. Но лишь теоретически. Здесь важно иметь в виду следующее. Во-первых, если имам не в авторитете у молодежи, то 15 минут проповеди раз в неделю ситуации не исправят. Такая молодежь будет читать фетвы прежде всего шейха Google. В конце концов, надо общаться со своими прихожанами не только через пятничную проповедь. Во-вторых, статистика свидетельствует ровно об обратном: именно русскоязычные мечети порождают радикалов. Статистика — вещь упрямая и неудобная, но она в реальности показывает, какие из наших гипотез срабатывают на самом деле, а какие так и остаются лишь гипотезами.
Приведу один пример. До недавнего времени в одной из мечетей Казани вел проповеди арабский проповедник по имени Камаль Эль Зант. На русском языке. У русскоязычных мусульман его проповеди пользовались определенным успехом. И вот что интересно: именно из его мечети десятки (!) мусульман уехали воевать в различные горячие точки мира. Здесь важно подчеркнуть: сам Камаль Эль Зант никого не призывал убивать, не агитировал за джихад. В своих проповедях он говорил общемусульманские вещи: о нравственности, благочестии, братстве. Но именно его мечеть порождала радикалов. В чем же тут причина?
Ответ прост. Не будучи проповедником радикализма, Камаль Эль Зант, возможно, сам того не сознавая, тем не менее готовил для радикалистской идеологии определенную почву. Все дело в том, что в сознании своих прихожан он не формировал никаких привязок к родной культуре, татарской земле, нашей Родине. Он не ссылался на Марджани, не ставил в пример подвиг нашего народа в Великую Отечественную войну, не вспоминал Тукая. Он был типичным исламским глобалистом. И поэтому тех, кто попадал под его влияние, было легче завербовать в ряды радикалов, ведь их ничто не держало на этой земле. У них в сознании не сформировалось никаких к ней зацепок, а, значит, и внутреннего иммунитета к идеологии международного терроризма. Вкупе с другими факторами это и позволяло вербовщикам террора превращать их в свои послушные орудия.
Язык проповеди в мечети — маркер ее внутренней ориентации. Противники татарского языка предлагают нам не спорить с глобализацией, сдать позиции уже сейчас. Но лично я убежден, этнично ориентированная религиозность сможет одолеть этого страшного Голиафа, какую бы безысходность он нам ни внушал. Возможно, для этого придется сделать маневр перерождения в калейдоскоп множества религиозных субкультур. Впрочем, данный вопрос — тема для отдельного разговора.
Первый заместитель муфтия РТ Рустам БАТЫР.
Просмотров: 1245
Ислам ниспослан для всех галактик, а не для каких-то национальностей.