Айнур Тимерханов: «Открыли академию и через два года ожидали, что из ее стен выйдет второй Марджани»

«Мне говорят, что, вступая в эту должность, я изначально соглашаюсь на провальный вариант», — отмечает и. о. ректора Болгарской исламской академии Айнур Тимерханов. Но он принял вызов и засучив рукава начал наводить порядок в том, за что критиковали его предшественников: в БИА обновили положение о докторантуре, ужесточили экспертизу диссертаций… В ходе интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online» Тимерханов рассказал о проблемах и достижениях академии.

«Не была удивительной смена двух руководителей за короткий период»

— Айнур Ахатович, как произошло ваше назначение?

— К моменту назначения исполняющим обязанности ректора я проработал в Болгарской исламской академии в качестве проректора более полутора лет. До этого я свыше 20 лет трудился в системе Академии наук РТ, вел активную преподавательскую деятельность в разных вузах. Решение работать в Болгарской исламской академии далось мне непросто, потому что я понимал, что религиозное образование довольно сложное, противоречивое, здесь много нюансов, в том числе политических. Работу в исламской академии мне предлагали на разных уровнях. В итоге я согласился: сначала занял  должность первого проректора, потом проректора по научной деятельности. Я очень ответственный человек, поэтому, приняв решение, принялся за работу засучив рукава. В чем-то я учился новому, в чем-то использовал свой предыдущий опыт.

Что касается должности исполняющего обязанности ректора, то это логическое продолжение моей деятельности в данной структуре, потому что я уже набрался управленческого опыта, опыта общения с моими коллегами, с духовными лидерами РФ. Я успел познакомиться с руководителями исламских учебных заведений в регионах России. И предложение, которое поступило со стороны государственных структур, считаю логичным. Но, прежде чем я принял окончательное решение, много размышлял над предложением.

— Вас не смутило, что за короткое время уже два ректора «бежали с поля боя»?  

— Я не стал бы говорить, что они бежали с поля боя. Понимая сложность проекта «Болгарская исламская академия», поддержанного президентом РФ, осознавая многоаспектность задач, стоящих перед кураторами проекта и руководством академии, мне не была удивительной смена двух руководителей за короткий  период.

Но мне также говорили, что с моим опытом работы в вузовской и академической системах, с моим уровнем владения иностранными языками давно пора найти новое место приложения своих усилий. Я патриот своего народа и намерен служить во благо развития национальной культуры и языка, а значит, во благо страны. 

— «Какие задачи поставили перед вами учредители БИА? При каких условиях снимут приставку „и. о.“»? (Наиль Имамов)

— Миссия Болгарской исламской академии определена на уровне президента РФ, она остается неизменной — это возрождение отечественной исламской богословской школы и развитие на данной основе полноценной качественной системы исламского образования в Российской Федерации, способной конкурировать с ведущими исламскими вузами мира; это обеспечение максимально комфортных условий для получения высококачественного исламского образования на территории РФ, в стенах Болгарской исламской академии, чтобы у современной молодежи не возникала потребность выезжать за пределы страны для получения такого образования. Из опыта 90-х годов мы знаем, что вместе со знаниями молодые люди впитывали и зарубежную идеологию, противоречащую многовековым традициям ислама в РФ во многих своих аспектах, и привносили ее в современную российскую исламскую умму, что порождало ряд серьезных проблем и конфликтов. 

«Выходим на более высокий уровень работы с диссертациями»

— Какие практические задачи ставили перед вами, исходя из опыта работы предыдущих ректоров БИА?

— Исходя из основной задачи академии — подготовки высококвалифицированных религиозных деятелей и исламских ученых-богословов, мы понимаем, что  нужно усилить научно-исследовательскую составляющую подготовки специалистов, добиться высокого уровня подготовки диссертаций в магистратуре и докторантуре, обеспечить высокий уровень апробации результатов диссертационных исследований. И мы уже ввели требование написания более пяти научных статей по теме диссертационного исследования, в том числе в журналах из перечня ВАК. В настоящее время большое внимание мы уделяем корректировке и совершенствованию учебного плана с большим акцентом на научно-исследовательскую составляющую.

В ближайшее время мы предложим на утверждение Ученому совету обновленное положение о докторантуре. Исходя из опыта, мы понимаем, что двухлетний курс обучения в докторантуре недостаточен для качественного написания научно-богословского исследования, оформления его на арабском языке и выхода на защиту после предварительного обсуждения и экспертизы. Мы продлеваем программу докторантуры до трех лет, но в положении оставляем возможность  досрочной защиты по истечении двух лет, если человек завершает своё исследование и сдает квалификационный экзамен. Мы также вводим этап предварительного обсуждения и экспертизы. Если раньше две кафедры работали больше на бумаге, то сегодня они более-менее полноценно заработали, хотя всё ещё остается потенциал организации более стабильной  работы. На кафедре теологии и кафедре религиозно-гуманитарных дисциплин мы ввели полноценное обсуждение диссертаций. Две диссертации уже прошли такое обсуждение, и мы понимаем, что пока они не готовы к защите на диссертационном совете. Этапов обсуждений может быть и два, и три. Это нормальная практика в светских вузах и академических учреждениях. 

Мы вводим дополнительный этап экспертизы в диссертационном  совете. На этапе приема к рассмотрению мы создаем экспертную комиссию из трех членов диссертационного совета, которые по тематике исследований наиболее близки к теме диссертации. Эта комиссия готовит заключение на предмет соответствия диссертационного исследования заявленной специальности и уровню наших требований к качеству работы. И, конечно, выполнение требований по апробации. Если экспертное заключение будет положительным, то диссертация получит рекомендацию к защите. Ничего нового в этом нет, это общепринятая практика в светских вузах. Я прекрасно знаю все эти этапы, поскольку являюсь членом двух диссертационных советов  — в КФУ и АН РТ, более 8 лет был ученым секретарем диссертационного совета АН РТ, за это время через меня прошло порядка 100 диссертаций, в том числе более 10 докторских, и не было ни одного провала, все диссертации прошли через экспертизу и утверждение ВАК. Создавая всю эту систему в Болгарской исламской академии, я применяю и свой опыт, и опыт коллег из других вузов страны. Сегодня мы выходим на более высокий уровень работы с диссертациями, чего до сих пор не было в БИА. Основной принцип в этой работе — репутационная ответственность участников всех этапов экспертизы и защиты диссертаций — от научного руководителя до ректора. 

— Должен ли ректор религиозного учебного заведения быть верующим?

— Наверное, человек, который сам искренне не верит и не исповедует ценности ислама, не сможет эффективно работать в этой сфере, ведь кроме управленческих навыков еще есть вопросы уважения и доверия со стороны коллег, которые готовы идти за тобой во имя выполнения поставленных задач. Я очень трепетно отношусь к своей вере, для меня ислам является высшей ценностью. Я как мусульманин прилагаю максимальные усилия к тому, чтобы выполнять все требования ислама, нахожусь на пути духовного роста и укрепления своего имана. 

Что касается основ, то я родился и вырос в традиционной татарской семье, где ценились наша культура и язык, всегда уважительно относились к исламу. Моя бабушка Зухра со стороны мамы была очень набожной, всегда делала намаз, читала дуа. Кстати, она родом из деревни Сатышево Сабинского района, которая была известна своим медресе ХVIII века джадидистского толка. Живя с бабушкой, я видел, как она читала Коран, бережно хранила книги, написанные на старотатарском языке. Судьба всегда меня подводила к той сфере, где я имею счастье служить исламу, мусульманской умме. В вузе я изучал английский и арабский языки, читал и переводил Коран. Затем повышал квалификацию на курсах при университете Аль-Азхар (Каир, Египет — прим. ред.), где выполнял все требования ислама.

«Наше наследие должно обязательно присутствовать в научных исследованиях»

— Вы сказали, что в деревне вашей бабушки медресе было джадидистского толка. А вот ваш предшественник Рафик Мухаметшин многократно заявлял, что БИА будет придерживаться консервативного курса в мусульманском богословии. Вы продолжите эту линию, или в БИА найдется место и реформаторским взглядам?

— Каюм Насыри в свое время ратовал за то, чтобы татары наряду с изучением религиозных дисциплин обязательно изучали и светские предметы, чтобы иметь широкий кругозор и быть в состоянии укреплять культуру своего народа.

Что касается Болгарской исламской академии, то основная наша задача — это возрождение и развитие отечественного исламского богословского наследия. Мы понимаем, что это наследие на разных этапах своего развития оправдывало себя в том плане, что, с одной стороны, эти традиции обеспечивали сохранение национальной идентичности, с другой, обеспечивали сохранение мусульманской уммы, развитие ислама, и появлялись богословы, которые своими трудами прославились на весь мир. Вместе с тем, мы не можем не учитывать современные мировые и российские реалии, научный прогресс. Современный мусульманин, наряду с глубоким знанием исламских дисциплин, на мой взгляд, должен обладать широкими компетенциями в сфере светских наук, хорошо разбираться во внутренней повестке дня и понимать международные тенденции, чтобы на профессиональном уровне быть в состоянии отстаивать интересы мусульман в России и интересы России на мировой арене, в исламском мире.

— Как лично вы относитесь к богословской концепции Мусы Бигиева о всеохватности Божьей милости, которая имеет большой потенциал для укрепления межрелигиозного согласия в России, но которая консервативными мусульманскими теологами (в том числе муфтием Татарстана) признана еретической?

— Группами ученых одни работы оцениваются положительно, другие  — отрицательно. Но все работы должны изучаться в обязательном порядке, чтобы понимать, в каком направлении двигаться, какие акценты делать в подготовке современных ученых-богословов. У нас изучаются и труды Шигабутдина Марджани, за последние два года защищено несколько магистерских диссертаций по этой тематике, например, по книге «Ал-хикма ал-балага». Защищаются диссертации и по наследию Мусы Бигиева, например, «Китабу ас-сунна».

Наше наследие должно обязательно присутствовать в научных исследованиях. Студенты, глубоко не владея концепциями, изложенными в трудах наших богословов, начиная с Курсави и заканчивая богословами ХХ столетия, а также в трудах ученых исламского мира, не смогут развивать современное богословие на должном уровне.

— Где гарантия, что БИА не взращивает исламских радикалов? Преподаватели-то иностранные… (Юрий)

— В настоящее время в штате БИА четыре иностранных преподавателя, которые представляют Университет аль-Азхар, Дамасский университет, Исламский университет им. Шейха Заеда в ОАЭ и др.  При отборе иностранных преподавателей мы исходим из того, что они должны представлять ханафитскую и шафиитскую школы богословия, по которым у нас и идет подготовка специалистов.  Эти преподаватели проходят несколько этапов проверки, мы узнаем мнение ученых-богословов тех стран, которые они представляют. Нам известна и позиция госструктур в отношении приглашенных ученых.

— ФСБ их проверяет на экстремизм?

— Безусловно, и по линии безопасности они проходят проверку, как и все сотрудники системы исламского образования. И это не стоит воспринимать как нечто отрицательное. На мой взгляд, это необходимая составляющая работы в нашей сфере.

— Многие положения традиционного ханафитского мазхаба входят в прямое противоречие с современными социальными нормами. Чему в таком случае должны следовать ваши студенты?

— Я не стал бы говорить, что есть какие-то резкие противоречия ханафитского мазхаба или в целом ислама с нормами жизнедеятельности современного человека, которые не позволяют мусульманину получать все радости в этой жизни и готовиться к вечной жизни. На мой взгляд, разговоры такого рода возникают из-за нехватки глубоких знаний в области ислама, исламского права, вероучения. По своему образованию я не являюсь богословом, поэтому не считаю возможным углубляться чисто в богословскую проблематику, но что касается системы обучения, то учебные планы БИА разрабатываются с прицелом на то, что с одной стороны — богословское исламское образование, с другой —  расширение кругозора за счет современного светского образования. Светский блок составляет важную часть учебного процесса — это, прежде всего, арабский, русский и английский языки, а также ораторское искусство, информационная безопасность, факультативно — старотатарский язык, потому что значительная часть нашего богословского наследия, написанная на старотатарском, до сих пор плохо изучена.  

«Обучение идет по направлению «подготовка служителей для религиозных организаций»»

- Кого всё-таки готовят в Болгарской академии - священнослужителей или ученых-исламоведов? (Эльза)

— Согласно документам БИА, обучение идет на уровне магистратуры и докторантуры по направлению «подготовка служителей и религиозного персонала для религиозных организаций». Плюс — в этом году мы произвели второй набор в магистратуру по направлению подготовки «Теология». Это уже федеральный государственный образовательный стандарт. В идеале выпускник Болгарской исламской академии — это религиозный деятель, ученый-богослов, который наряду с глубокими знаниями в области ислама и исламских наук, с владением в совершенстве арабским языком, с хорошим владением русским и английским языками хорошо разбирается во внутренней и внешней повестке дня. Это человек, который разделяет исламские и общечеловеческие ценности, который ощущает себя сопричастным истории своего народа и своей страны, готовый разделить ответственность за их будущее.

А вообще БИА готовит, прежде всего, религиозных деятелей, но в широком понимании этого слова — это и теолог, который, владея фундаментальными знаниями в области исламских наук, может работать и в академической научной среде. Мы знаем, что во многих архивах нашей страны хранится неисследованная богословская литература, в том числе рукописные источники на арабском, персидском языках. До сих пор эти архивы ожидают квалифицированных специалистов, владеющих языками и богословской методологией, чтобы войти в эти источники, изучить их и ввести в научный оборот.   

Мы предпринимаем важные шаги и в плане подготовки специалистов, которые способны работать с рукописями на хорошем уровне. Недавно на базе Центра изучения исламского наследия мы запустили лабораторию по реставрации и оцифровке рукописей. У нас в академии накоплено более тысячи рукописных и древних источников исламской тематики, написанных на арабском, латинском, старотатарском языках. Например, есть произведение Авиценны 1490 года издания. С запуском этой лаборатории мы обеспечили полный цикл работы с рукописями, начиная с поиска, локализации, приобретения рукописей, первичной их санобработки, обеспыливания, введения в первичный рабочий оборот. Проводим реставрацию, вплоть до применения древних способов брошюровки, для чего закупили оборудование, которого не было в Татарстане. Следующий этап — введение этих источников в научный оборот. 

— Где вы находите и приобретаете рукописи?

— Наш Центр изучения исламского наследия принимает, собирает рукописи у населения, на сайте академии указаны контакты.

Сегодня мы работаем над тем, чтобы привлечь московских и питерских специалистов для проведения первичной каталогизации этих трудов. Мы планируем их систематизировать и оцифровать, чтобы они стали доступными для всех желающих. Академии продолжают преподносить старинные книги из частных коллекций, в основном на безвозмездной основе. Наши сотрудники по приглашению выезжают в районы РТ и соседние республики, чтобы на месте оценить ценность предлагаемых нам трудов. Часть источников мы приобретаем и на платной основе.

— В бюджете академии предусмотрена статья расходов на приобретение ценных источников?

—  Мы предусматриваем и согласовываем эти вопросы с Советом попечителей БИА.

— О каком объеме финансирования идет речь?

— Речь не идет о миллионах рублей. На этапе открытия академии моими предшественниками были приобретены очень ценные рукописи, стоимость которых до десяти тысяч долларов. А в подаренной академии коллекции есть труды, стоимость которых превышает сотни тысяч евро. Сегодня я не могу утверждать, что академия готова приобретать рукописи за такие суммы. Но работа в этом направлении продолжается.

— В последнее время много говорят о Центре татарского рукописного наследия, который должен открыться под эгидой президента РТ. Специалисты и преподаватели Болгарской академии привлекались к разработке концепции этого центра? Или это не ваша компетенция?

— Я как член федерального оргкомитета по подготовке к празднованию 1100-летия принятия ислама в 2022 году знаком с таким предложением и в самых общих чертах знаю о планах, но к обсуждению деталей создания центра мы не привлекались. Я поддерживаю создание такого центра. Как я уже сказал, в Болгарской академии мы уже создали подобный центр, чтобы осуществлять полный цикл работы с рукописями и печатными источниками. 

— Планируется перевод рукописей на современный татарский или русский языки?

— Мы работаем в тесном сотрудничестве с коллегами из Академии наук РТ и Уфимского научного центра РАН и знаем, что Академия наук разработала компьютерные программы автоматической транслитерации текстов со старотатарского языка на современный татарский. Что касается источников на иностранных языках, то у нас есть в планах такая работа, но пока не хватает научного потенциала. Как известно, магистерские и докторские диссертации у нас выполняются и защищаются на арабском языке на международном диссертационном совете, и мы сегодня готовим к изданию докторские диссертации, защищенные в 2019 году. В будущем планируем издать часть этих работ на русском языке, чтобы ввести их в широкий научный оборот для отечественной аудитории.   

«Создаем свою базу антиплагиата, в том числе на арабском языке»

— Не так давно сравнительно небольшим тиражом было издано пособие «Гражданская идентичность мусульман России». Кто авторы пособия? Каким будет его тираж после доработки?

— Это пособие выполнено по заказу Болгарской исламской академии нашими преподавателями, в частности, это доктор философских наук, профессор кафедры теологии БИА Вячеслав-Али Сергеевич Полосин, доктор политических наук, профессор Рафик Мухаметшович Мухаметшин и доцент Пятигорского госуниверситета Ибрагим Джавпарович Ибрагимов. Данная дисциплина в формате «Этнокультурной и гражданской идентичности мусульман России» в БИА преподается уже второй год. Начиная с этого учебного года, мы его вводим и на первом курсе в объеме 36 часов, и данное учебное пособие будет опорным. Пособие пройдет апробацию на базе БИА и других вузов, в том числе светских, где преподается теология на уровне бакалавриата и магистратуры. Действительно, пособие издано презентационным тиражом. Сначала будет этап апробации, чтобы авторы доработали пособие с учетом предложений и критических замечаний, которые начали поступать после первой же презентации. Но, несомненно, этот труд очень значимый и необходимый. Обязательно пособие пройдет дополнительное рецензирование со стороны Научно-образовательной теологической ассоциации, с которой мы активно сотрудничаем. После всего этого издадим пособие большим тиражом.  

— Вы в курсе, что ресурс «Антиплагиат» показывает, что данное учебное пособие на 50 процентов представляет собой плагиат? Настоящие авторы текста еще не направляли претензии в БИА в связи с этим?

— Я в курсе таких критических замечаний, и авторы, думаю, тоже об этом знают. Но ведь другие авторы, у которых якобы наши преподаватели что-то заимствовали, тоже использовали разные источники. Первоначальная мысль может быть универсальной, не принадлежащей кому-то конкретно, а ход мысли может совпадать. Это естественный процесс. Но мы ни в коем случае не отвергаем возможность плагиата. Его ни в каких трудах не должно быть. Более того, мы в Болгарской исламской академии на основе защищенных докторских и магистерских диссертаций, изданных учебных пособий и монографий создаем свою базу антиплагиата, в том числе на арабском языке. Используем и существующую базу антиплагиата. Планируем в ближайшем будущем подписать договор с американской системой проверки на предмет плагиата арабоязычных источников. Как выясняется, эта система наиболее эффективная. Это для нас принципиальный вопрос.

— В изданном в БИА учебном пособии подчеркивается, что студенты исламского вуза должны иметь государственнические взгляды. Вы согласны, что будущий исламский деятель должен всегда поддерживать взгляды государства, не должен создавать оппозиционные партии?   

— Я не стал бы ставить вопрос именно в том разрезе, что современный мусульманин должен строго придерживаться таких рамок. Думаю, в том, чтобы быть истинным мусульманином и оставаться патриотом своей родины, нет никакого противоречия. Основной посыл авторов данного учебного пособия заключается в том, что они как раз попытались обосновать любовь к родине, уважительное и ответственное отношение к своей стране, ее прошлому, настоящему и будущему сквозь призму исламских ценностей. Они приводят большое количество примеров, когда мусульмане на разных этапах своего исторического развития и истории Российского государства верно служили своей стране. Сквозь призму исламского маркера они сделали попытку донести идею, что сохранять свою религиозную, этническую и гражданскую идентичность, не нарушая исламские ценности, вполне возможно, это в духе современного общества и государства. Более того, авторы делают акцент на таком понятии, как «альватаныя», которое распространено в арабском мире и означает уважительное отношение к той стране, где ты проживаешь. 

«Бюджет формируется исключительно за счет пожертвований со стороны крупного бизнеса»

— В прошлом году состоялось заседание попечительского совета БИА, в работе которого приняли участие Сергей Кириенко и другие высокопоставленные чиновники. Планируются ли в дальнейшем заседания на таком высоком уровне?

— 8 февраля 2020 года заседание попечительского совета под председательством Сергея Владиленовича Кириенко состоялось впервые. В состав попечительского совета входят представители крупного бизнеса и академической науки, руководители регионов РФ, в которых проживают мусульмане. Заседания попечительского совета проводятся для решения принципиальных, ключевых вопросов. В частности, на первом заседании была рассмотрена и утверждена стратегия развития Болгарской исламской академии, а также финансовые вопросы. Следующее заседание предварительно планируется в конце текущего года. 

— Кто финансирует деятельность БИА, какой годовой бюджет? Есть ли у студентов стипендия, какого размера? (В.Миронов)

— Бюджет БИА и все финансовые вопросы утверждаются попечительским советом. Бюджет формируется исключительно за счет пожертвований со стороны крупного бизнеса. Мы ежегодно отчитываемся перед советом учредителей, предоставляем годовой отчет. По итогам года перед нами поставили условие — проведение аудита хозяйственной деятельности, что, в принципе, мы делаем ежегодно. Пока оставили неутвержденным этот единственный вопрос. Мы, с согласия Совета учредителей, привлекли независимую аудиторскую компанию. Её отчет мы предоставили учредителям. Что касается конкретных цифр бюджета, то они известны нашим учредителям.  

— А нашим читателям вы о них не расскажите?

— Наш бюджет — это не заоблачные суммы. Но надо понимать, что у нас работают иностранные преподаватели, и уровень зарплаты у них конкурентный. Что касается студентов, то мы предлагаем им полный соцпакет, который включает стипендию до 10 тысяч рублей, бесплатное трехразовое питание, проживание в одноместных номерах со всеми удобствами — интернет, телевидение, уборка помещений и т. д.

«Были разговоры, что один из учредителей академии должен быть выведен из их состава»

— Как учредители БИА, среди которых нет согласия, влияют на учебный процесс? Если конфликтуют главы мусульман России и Татарстана, о каком качестве образования можно говорить? (Данияр)  

— Учредители представлены в ученом и диссертационном советах академии, и все ключевые вопросы обсуждаются, утверждаются при их непосредственном участии. Так было с первых дней и так есть по настоящее время. Имеющиеся разногласия, которые больше раздуваются СМИ и Телеграм-каналами, существенно не влияют на деятельность Болгарской исламской академии, на эффективность учебно-образовательной и  научно-исследовательской работы. Мы по-прежнему проводим много мероприятий, в которых принимают участие и учредители. Камиль хазрат Самигуллин (муфтий Татарстана — прим. ред.) окончил магистратуру БИА, является нашим докторантом и, возможно, он досрочно выйдет на защиту диссертации.  Рушан хазрат Аббясов (первый зампред духовного управления мусульман России — прим. ред.) был в нашей магистратуре председателем итоговой аттестационной комиссии. Защиты прошли на арабском языке, очень ровно, спокойно, с вопросами. Каких-то постановочных защит мы не делаем, я категорически против этого. Более того, записи защиты мы выставили на общее обозрение на своём сайте. Недавно в БИА проходила конференция, и представитель Талгата хазрата Таджуддина (верховный муфтий России —  прим. ред.) тоже принял в ней участие. Больших разногласий нет.

После моего назначения и. о. ректора я со всеми учредителями встретился, представил им своё видение и свой план работы, они поделились своим опытом — положительным и отрицательным, высказались и в критическом  ключе относительно Болгарской исламской академии на тот период. Я не вижу никаких проблем. Да, были разговоры, что один из учредителей должен быть выведен из их состава. Но я прямо говорю: вопрос об этом в повестке БИА и курирующих органов не стоит. Вопрос муссировался в СМИ.

— СМИ — это отражение того, что происходит на самом деле, но почему-то всегда во всем обвиняют журналистов. Дыма-то без огня не бывает…

— Возможно, если бы не было этих разногласий, мы взаимодействовали бы на более эффективном уровне. Но еще раз повторю: на решение текущих и ключевых задач эта ситуация никак не влияет.

— Одно время транслировалось предложение создать всероссийский совет исламских ученых. На какой стадии этот вопрос?

— В стратегию развития БИА заложен такой сложный, но очень значимый проект, как создание  Всероссийского совета улемов на базе Болгарской исламской академии. Проект обсуждается на разных уровнях, с участием представителей всех заинтересованных сторон, всех крупнейших муфтиятов РФ. И есть полное понимание, что такой объединяющий орган необходим. В этом вопросе Болгарская исламская академия готова быть площадкой для создания такого органа, готова обеспечить организационно-техническое сопровождение работы. Но речь не идет о том, чтобы создать совет обязательно на базе БИА, председателем этого органа назначить представителя академии, и мы будем диктовать свои условия. Нет, конечно же! Все эти принципиальные вопросы — нужен ли вообще председатель, по какому принципу будет формироваться этот орган — будут решаться со всеми заинтересованными лицами, органами, крупнейшими муфтиятами. Что касается предварительной работы, то уже изучен большой объем опыта деятельности  аналогичных органов во всех ведущих мусульманских государствах мира, причем по разным критериям. Сделали даже таблицу по странам — есть председатель или нет, каков принцип принятия решений, как оформляются эти решения и т. д.

— Ожидается, что Совет улемов будет принимать решения для обязательного выполнения на всей территории страны? Например, как хоронить умерших от коронавируса…

— Нельзя ожидать, что какой-то орган создали, и всё пойдет по задуманному. Это примерно так же, как с проектом Болгарской исламской академии: открыли академию, и через два года ожидали, что из ее стен выйдет второй Шигабутдин Марджани или Муса Бигиев. А когда не увидели этого, сразу пошел поток критики: ожидание не оправдали, руководитель не так работает… Но так не бывает! Что касается конкретно БИА, то она должна пройти свой исторический этап развития. Мы же знаем, что прославленные вузы проходили этап становления десятки, а то и сотни лет, прежде чем стать Кембриджским университетом или Поволжским федеральным.

Возвращаясь к Совету улемов: главное — он необходим, поэтому надо сделать шаг, чтобы собраться, обсудить и договориться. Да, можно на базе БИА, если нет — давайте обсуждать, на какой. Следующий вопрос — за каким столом будут обсуждения: за круглым или квадратным. Если за круглым, образно говоря, то у Совета не должно быть председателя, и это тоже возможно, такая практика есть. Еще вопрос — должны ли члены совета владеть арабским языком. И таких вопросов много, надо начать их обсуждать.

«С созданием БИА мы завершили этап строительства исламской системы образования»

— Наш читатель делится своим видением этапов создания академий: «Сначала создаётся соответствующий научный центр, который потом перерастает в институт, академию. Академия растёт, развивается, и для неё строится новое отдельное здание. По такой парадигме создаются любые академии. Не со здания начинается дело».

— С логикой постановки вопроса вашего читателя я в целом согласен. Конечно, при создании такого большого проекта, как академия, должна быть преемственность и последовательность действий. Но я считаю, что в проекте Болгарской исламской академии преемственность и последовательность действий соблюдены. Ведь исламское образование в новейшей истории Российской Федерации мы начали не в 2017 году с создания академии, а с конца 80-х — начала 90-х годов, когда при мечетях начали проводиться курсы по основам ислама, появились медресе. Следующим этапом было появление высших исламских учебных заведений — Российский исламский институт, Казанский исламский университет. Мы прошли очень сложный этап становления исламского образования  и пришли к пониманию, что необходимо достроить эту пирамиду отечественного исламского образования — создать высшую ее ступень. С созданием БИА мы завершили этап строительства исламской системы образования, пусть пока, может быть, и на формальном уровне. И дальше нам предстоит заполнить этот уровень  качественным содержанием, чем мы и занимаемся.

Опыт, который мы успели накопить в исламском образовании, применяется и в Болгарской исламской академии. Вектор развития, заложенный с самого начала, заключается в том, что академия должна давать классическое богословское исламское образование в сочетании со светским образованием, чтобы нашим выпускникам предоставлять дополнительный инструмент социализации в виде диплома теолога-филолога или педагога. В стратегию развития БИА заложено и обучение в плане социальной работы. Не исключаем, что будут направления международной деятельности и IT-технологий. Почему бы и нет? 

Поэтому, считаю, Болгарская исламская академия  — это логический результат последовательного развития исламского образования в нашей стране. Да, на этом этапе мы привлекаем к работе известных ученых из ведущих исламских вузов мира, потому что перед нами, в том числе, стоит задача занять достойную нишу в международном исламском научно-образовательном пространстве и получить признание среди исламских ученых-богословов. И тем самым продвигать наше богословское наследие и достижения в этой области. Но в перспективе мы должны обеспечить полный суверенитет отечественного исламского образования.

— Сколько десятков лет вы отводите на становление Болгарской исламской академии?

— Да, это десятки лет. Болгарская исламская академия должна пройти свой исторический путь, чтобы можно было сказать, что выпускник БИА может достойно конкурировать на уровне современных ученых-богословов, которые сегодня работают в академии.

Абитуриенты были так хороши, что в докторантуру взяли 15 человек вместо десяти

— Сколько студентов учится в БИА? Из каких регионов РФ? Сколько и откуда учится иностранцев, за чей счет? (Борисов А.)

— Сегодня в Болгарской исламской академии обучаются 118 студентов, в том числе 28 докторантов. Реальное число студентов меняется — кто-то уходит в академический отпуск, кого-то мы отчисляем. У нас учатся представители более 20 регионов РФ, 8 иностранных студентов — из Узбекистана, Киргизстана, Таджикистана и Казахстана, один — из дальнего зарубежья, он родом из Йемена, а получал исламское образование в ОАЭ.

— Какие требования предъявляются к абитуриентам исламской академии? Какие вступительные экзамены они сдают? Какой конкурс на одно место? Есть ли квота для татарстанцев? (Нуруллин)

— Для поступления в магистратуру БИА у человека должен быть диплом бакалавриата исламского вуза — по лингвистике, филологии или педагогике. Абитуриенты проходят тестирование по исламским наукам, пишут диктант на арабском языке и проходят собеседование с членами экзаменационной комиссии на предмет научной деятельности, знания исламских наук и т. д. Для поступления в докторантуру необходим диплом магистратуры, как минимум. Поступающие проходят собеседование, в том числе в форме защиты реферата на тему предполагаемой научной работы в докторантуре.

Что касается так называемых контрольных цифр, то набор в магистратуру — 25 человек, в докторантуру — 10, плюс — 10 человек на теологию. Отдельной квоты для Татарстана не было, нет и быть не может, поскольку академия — федеральный проект.

Для абитуриентов мы проводим летнюю школу в течение 10 дней. В этом году в качестве эксперимента для преподавания арабского языка пригласили носителя языка из Сирии и отечественного преподавателя — выпускника магистратуры БИА. И результат превзошел наши ожидания. Выходец из Сирии учил языку не только в аудитории, но и за ее пределами  — играл с абитуриентами в футбол, посещал объекты культуры в Болгаре, и  это имело очень большой эффект. В итоге мы решили пригласить его на год в качестве штатного преподавателя.

— Носитель языка эффективней как преподаватель?

— Здесь нужно исходить из этапа изучения арабского языка. На начальном и среднем этапе гораздо эффективней может оказаться отечественный преподаватель, который сам изучал арабский язык и знает нюансы, недоступные носителю языка. А к нам поступают люди с высоким уровнем владения арабским языком, и требуется еще повысить их уровень в научной сфере, чтобы они смогли хорошо написать диссертацию и защитить ее. 

— Какой конкурс в этом году был в магистратуру и докторантуру?

—  В магистратуру — четыре человека на место, как и в прошлом году, а в докторантуру — 6 человек на одно место, что превысило уровень прошлого года. И настолько квалифицированным был состав абитуриентов, что в докторантуру мы взяли 15 человек вместо десяти. С арабским языком вообще не было проблем по сравнению с прошлыми годами. Надеемся, что этот набор через два — три года даст хорошие результаты. Я уверен, что помимо защиты диссертации эти люди привнесут благо своему сообществу, которое они представляют, где работают.  

— Как вы привлекаете абитуриентов?

— В этом году мы очень активно провели приемную кампанию. Сначала в онлайн-режиме провели день открытых дверей, затем развернули работу в социальных сетях, а в мае большая делегация под моим руководством и при участии Рафика Мухаметшовича Мухаметшина совершила недельную рабочую поездку в регионы Северного Кавказа. Во время визита я имел честь лично познакомиться со всеми духовными лидерами, руководителями крупных муфтиятов и исламских учебных заведений. Я благодарен им за то, что задачи, стоящие перед БИА и мной как руководителем, нашли полное понимание и поддержку, в том числе со стороны уважаемых муфтиев Дагестана и Чечни. В результате нашей активной работы мы впервые имеем студентов, которые достойно поступили из Чеченской Республики, Удмуртии, Кемеровской, Новосибирской и Ульяновской областей.   

— Во время встреч не возникает вопрос, почему исламскую академию создали в Татарстане, а, например, не на Северном Кавказе? 

— Дело тонкое… С первых дней создания академии остается заинтересованность во вхождении в состав учредителей представителей Северного Кавказа. Этот вопрос остается актуальным для обсуждения на более высоком уровне. Но мы и сегодня сотрудничаем с муфтиятами и исламскими вузами Северного Кавказа. Более того, выпускники нашей докторантуры работают в настоящее время в вузах Северного Кавказа преподавателями, и мы их с удовольствием привлекаем к деятельности в БИА преподавателями и в качестве руководителей диссертационных работ магистерского уровня. 

— Могут ли женщины получить образование в Болгарской исламской академии? (Дания Хасаншина)

— Мы уже обсудили этот вопрос на одном из заседаний ученого совета. Наше предложение поддержали, и мы в своих нормативных актах закладываем возможность обучения женщин, в том числе в докторантуре. Как я уже сказал, мы работаем над совершенствованием положения о докторантуре, где в том числе будет предусматриваться возможность обучения и защиты докторской диссертации на основе соискательства. Естественно, мы не оговариваем какие-то отдельные условия для женщин, но они получают возможность прикрепления к академии, чтобы подготовить и защитить докторскую диссертацию. Это тот же опыт, который существует в подготовке специалистов высшей квалификации в светских вузах.

— Наверное, при обучении женщин и преподаватели должны быть женщины?

— Этот вопрос обсуждается с нашими учеными-богословами. Мы предварительно обсудили, что можно обеспечить и отдельное обучение, хотя мы знаем, что во многих исламских вузах РФ осуществляется объединенное обучение, и это не вызывает никаких проблем ни со стороны обучающихся, ни со стороны ученых-богословов, да и со стороны религиозных деятелей.    

«Нет проблем с трудоустройством выпускников академии»

— Где и кем трудоустраиваются выпускники БИА? Есть те, кто работают где-то на значимых должностях? А если могут устроиться только простыми имамами, то зачем учиться в академии? (Юнусов)

— Трудоустройство выпускников является одним из критериев эффективности работы любого вуза. Что касается нашей академии, то по совету учредителей с прошлого года мы ввели практику, что абитуриент при поступлении предоставляет рекомендательное письмо от муфтията или профильного госоргана, а после поступления подписывается трехсторонний договор — между академией, студентом и направившим его органом, который и гарантирует его трудоустройство. Поэтому проблем с трудоустройством выпускников у академии нет. По итогам 2020 года из 23 выпускников 22 трудоустроены,  один проходит реабилитацию по состоянию здоровья. По итогам 2021 года из 24 выпускников 22 трудоустроены, двое отказались от предложенного места работы по личным соображениям. Абсолютное большинство магистрантов, наряду с получением диплома о религиозном образовании, еще до академии имели диплом светского вуза. И в этом плане нет проблем с их трудоустройством. Кроме того, в 2020 году мы произвели второй набор в магистратуру по направлению «Теология» из числа наших же выпускников.

В этом году мы планируем завершить лицензирование образовательной деятельности, первый этап которой прошли в июне текущего года. Это была плановая проверка Рособрнадзора на предмет лицензионного контроля образовательной деятельности. Впервые с 2017 года мы прошли такую серьезную проверку. Надеемся, пройдем аккредитацию по теологии, чтобы иметь полное право выпускать магистров теологии. На выходе наши выпускники получат и диплом БИА, и диплом государственного образца, что повысит их конкурентоспособность, в том числе в плане трудоустройства.

А в докторантуру, как правило, поступают уже состоявшиеся люди, известные в исламских кругах, с большим опытом управленческой и преподавательской работы, поэтому они трудоустроены, более того — занимают высокие должности, например,  муфтий РТ Камиль хазрат Самигуллин. В этом году в докторантуру поступил заместитель муфтия Дагестана, хотя на втором курсе уже учится другой заместитель. Также поступили председатель муфтията и помощник муфтия Дагестана, заместитель муфтия Удмуртии, заместитель председателя ДУМ Кабардино-Балкарской Республики, преподаватель Курчалоевского исламского института Чеченской Республики. Это всё люди, которые уже многие годы работают в этой сфере, обладают большими знаниями в области исламских наук, прекрасно владеют арабским языком.

Иногда раздается критика: какое вообще влияние имеют ваши выпускники? Вот я назвал должности, на которых работают обучающиеся и выпускники БИА. Это духовные лидеры большого количества мусульманского населения, и я считаю, что знания, полученные ими в стенах нашей академии, будут иметь мультипликативный эффект.

«Между верой и наукой нет большого противоречия»

— Здание казанского представительства Болгарской исламской академии ремонтируется, а где вы сегодня находитесь?

— В офисном здании по адресу улица Назарбаева, 27, недалеко от Российского исламского института. Действительно, в здании представительства полным ходом идет капитальный ремонт. Планировалось завершить его осенью, но поскольку это объект культурного наследия, потребовалось многоэтапное согласование проектов в госструктурах, поэтому время затянулось. Думаю, ремонт завершится не позднее весны следующего года. 

— Когда человек подает документы в БИА, он должен и Болгар ехать, или в казанский офис можно подать? 

— Мы прилагаем усилия, чтобы использовать все современные технологии, поэтому нет нужды куда-то ехать. Принимали документы и в казанском офисе, и через интернет.

— А не ошибка ли, что так далеко от Казани построили исламскую академию?

— Не думаю, что это ошибка. Да, можно говорить, что это вызывает определенные трудности в плане привлечения работников, ученых для академии. Но помимо учебного процесса мы проводим большое количество мероприятий — и просветительского характера, и всевозможные курсы, и научные конференции. И к нам с удовольствием приезжают, погружаются в ту атмосферу и подчеркивают, что само расположение академии, аура этого места позволяют уйти от повседневной суеты и погрузиться в исламскую тематику, чтобы овладевать знаниями. Мы и критику слышим, что такое расположение академии крайне неправильное. Но я так не думаю. Болгар — это исторический центр, где зародился наш ислам, наше наследие. Поэтому расположение академии в Болгаре — это большое благо, один из неотъемлемых компонентов системы подготовки современного ученого-богослова. Наши студенты имеют возможность заниматься спортом, ездить в Болгар, заниматься во всевозможных кружках. Кстати, наши студенты принимают активное участие в районных соревнованиях, в Сабантуе и выигрывают на раз-два.  

— А если ректор не каждый рабочий день бывает в академии, как это влияет на ее деятельность?

— Одной из моих задач в должности проректора было обеспечение представленности  руководства академией, и я четыре дня в неделю проводил там. Прекрасные условия проживания, непосредственное общение на арабском языке, замечательная природа — это благо. Я ежедневно гулял несколько километров — доходил до Волги и обратно. Проходя мимо Белой мечети, не мог не сфотографировать ее — настолько она была разной в дневном и ночном свете. Конечно, установка на то, чтобы руководству и преподавательскому составу в основном быть в академии.

— В октябре вступают в силу поправки к ФЗ «О свободе совести и о религиозных объедениях», обязывающие религиозных деятелей, отучившихся за рубежом, доучиться в России и получить дополнительную аттестацию. Будет ли БИА площадкой для этого? (Ахметов)

— Академия уже является такой площадкой, хотя не только академия проводит подобные курсы. Абсолютное большинство наших студентов — 70-80 процентов — имели законченное образование или незавершенный опыт обучения за рубежом. И одна из задач академии как раз заключается в том, чтобы обеспечить условия для такого образования не методом запрета, а, наоборот, созданием комфортных условий для качественного образования в России. 

— Завершу сегодняшний разговор комментарием и вопросом нашего читателя: «Сочетаемость науки и веры не совсем убедительная. Филолог-теолог или богослов, или лингвист-теолог вообще непонятно. В чем смысловое ядро академии?»

— Я уже сказал, что академия, прежде всего, готовит религиозных деятелей и ученых-богословов, обладающих широкими компетенциями в сфере светских наук, хорошо разбирающихся во внутренней и внешней политике. Размышление в формате, что вера и наука несовместимы, связано с советским прошлым, когда было запрещено заниматься религиозными изысканиями, поэтому религиозной тематикой попутно занимались филологи, историки и философы. И с началом национального религиозного возрождения в нашей стране в 90-х годах на первый план вышли труды филологов, историков, философов. После них вакуум стала заполнять иностранная литература, и мы оказались в сложной ситуации — необходимо было создавать свои учебники. Я думаю, между верой и наукой нет большого противоречия. За рубежом не было этапа государственного атеизма и разрыва цепочки духовной преемственности, поэтому там развивались и религиозные направления учебных заведений, в стенах которых занимались наукой. Поэтому на современном этапе не вызывает никаких вопросов тот факт, что в стенах одного и того же вуза защищают диссертации по физике и по богословию. Сегодня мы как раз выходим на этот этап.     

— Спасибо за обстоятельный разговор. Успехов вам!

business-gazeta.ru

Просмотров: 800