Один из дюжины отважных бойцов

До 236 человек вырос список Героев Советского Союза, которых дал стране самарский регион в качестве их малой родины или места призыва на армейскую службу. Местные краеведы разного возраста продолжают выявлять мужественных земляков. Но мы расскажем о кавалере Золотой Звезды, отсутствующем в этом славном перечне, поскольку он родился в Ленинграде, а стал красноармейцем в ульяновском Мелекессе. Тем не менее, в биографии Юносова Б.Н. есть четкий самарский след – ведь в городах Куйбышевской области он работал и учился, а в ее столице – грыз гранит юридической науки и применял полученные знания на практике.  

 

Интерес к нему вызван еще и тем, что подлинные ФИО Героя звучат несколько иначе – Юнысов Набиулла Зайнуллович, хотя по документам он – Юносов Борис Николаевич. Увы – такая трансформация, часто имевшая место в далеком-недалеком прошлом, не искоренена и поныне. Обычно, она осуществляется по созвучию татарских и нетатарских (но привычных и легко произносимых) имен, а не по совпадению их смыслов. Нередки случаи и необъяснимой с этой точки зрения замены имени-отчества – как в данном случае. И стал наш «посланник Аллаха» (Набиулла), являющийся его «украшением» (Зайнулла), не кем-то, а «борцом за славу» (Борис) и сыном «победителя народов» (Николай). Отметим, что русский вариант имени-отчества герой статьи в полной мере оправдал в годы Великой Отечественной войны, запутав при этом некоторых летописцев учреждений и краеведов мирного времени.

Но об этом чуть позже, а начнем с упомянутого города Ленинграда, где 12 декабря 1925 года в семье рабочего родился мальчик – будущий Герой Советского Союза. Так написано во всех публикациях и документах о Юносове. Однако благодаря работникам МКУ «Димитровградский городской архив» и Димитровградского краеведческого музея (Ульяновская область) удалось получить копию личного листка по учету кадров, заполненного Набиуллой Зайнулловичем в 1942 году, в котором он указал другую дату своего появления на свет – 12 февраля 1925 года. Можно предположить, что в дальнейшем кто-то из военных писарей при обозначении месяца рождения бойца не словом, а числом допустил описку, продублировав день рождения в графе «месяц». И вместо «02» получилось «12». Причем мы не претендуем на истину в последней инстанции, поскольку возможны и другие версии.

Кстати, таких отклонений от канонической биографии Героя обнаружилось весьма много в процессе сбора материала о нем, и об этом придется постоянно упоминать в статье, поскольку обнаруженные нестыковки можно преодолеть только с помощью слов «вероятно», «возможно» и пр.

Одна из следующих «туманностей» связана с местом получения систематического образования Набиуллой. Довольно поздно (в 1934 году) он стал учеником школы, но какой – это вопрос. Классическая схема такова: начал заниматься в Ленинграде, а потом переехал в Мелекесс Куйбышевской области, где окончил восьмой класс. В эту схему вписывается и версия «майских жуков» о том, что в 1935 году Борис учился во втором классе средней школы №17, начавшей работать еще в середине XIX века на Васильевском острове. В конце 1850-х годов один из школьных спектаклей в ней был открыт шествием герольдов, которые несли флаги с изображением майского жука. Этот символ понравился присутствующим и директору – талантливому прогрессивному педагогу Маю К.И.. С тех пор ученики данной школы, среди которых были «россыпи» будущих знаменитостей отечественного и мирового масштаба, на протяжении всей жизни называли себя «майскими жуками». В начале минувшего века даже построили новое здание школы с барельефом майского жука над входной аркой.

Но красивую версию и классическую схему «опрокидывает» упомянутый листок по учету кадров, в котором Набиулла указал место своей учебы – неполная средняя школа города Кандалакша Мурманской области, где в 1940 году он получил семилетнее образование (хотя подросток должен был сделать это предвоенной весной). По поводу его появления в северных широтах можно высказать несколько версий, но реальных зацепок пока нет. А «майские жуки» перепутали, видимо, нашего героя с другим Юносовым Б.Н., который тоже родился в 1925 году в Ленинграде, но был моряком и послевоенной осенью получил медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», находясь на службе в звании главного старшины в Ленинградском военно-морском подготовительном училище.

В том же листке по учету кадров обозначено и начало трудовой биографии нашего Юносова. С середины июля 1941 года он в течение полутора месяцев работал электромонтером кандалакшского радиоузла. А потом его с мамой Елизаветой Александровной (Зайнулла абый уже встал в армейский строй). как и часть жителей Кандалакши эвакуировали вглубь страны. Так Юносовы оказались в Мелекессе, где с апреля 1942 года Борис начал трудиться подсобным рабочим  в НАТИ – Научном автотракторном институте, перемещенном из Москвы на территорию местного чугунолитейного завода.

Это предприятие выпускало поршни и гильзы для тракторов. А во время войны здесь изготавливались корпусы осколочных снарядов (калибр 76 мм). На фронтовую продукцию перешел и НАТИ, разработавший военные модификации трактора СХТЗ-НАТИ, образец быстроходного артиллерийского тягача и специальные чугуны для мин. Посильное участие в данных процессах принял и наш куйбышевский мелекесец. Сначала он был заготовщиком шихты в литейном цехе, а потом – грузчиком транспортного цеха. Летом 1942 года московский институт реэвакуировался, и Юносов продолжил исполнение своих обязанностей уже в заводском коллективе. 

Но 13 октября того же года Юносова Н.З. отчислили из штата завода «ввиду прогулов» и, как следствие, ареста. Таковы были жесткие законы военного времени. Очередная туманность, видимо, как-то «прояснилась», однако чем занимался герой статьи до зимы – неизвестно.

В январе 1943 он стал мелекесцем ульяновским, потому что город вошел в состав только что созданной Ульяновской области. А месяцем позже местный военкомат призвал Бориса в Красную Армию. Вместе с другими призывниками его отправили в ульяновский г. Сенгилей, где с минувшей только что осени базировалось 2-е Орджоникидзевское военное  пехотное училище (2-е ОВПУ), не раз менявшее место дислокации в годы войны. Начались курсантские будни. Весной будущие младшие лейтенанты совершили пеший переход в г. Сызрань (Куйбышевская область), куда переместилось 2-е ОВПУ. Здесь они успели даже сдать один выпускной экзамен, но летом их ожидала более дальняя дорога – в разные воинские части. Значительную часть курсантов отправили в город Щелково Московской области, где с 28 июня начал создаваться второй состав 13-й гвардейской воздушно-десантной бригады (13-я гв. вдбр).

Здесь Юносов прошел наземную и парашютную подготовку воина-десантника, освоил методы ведения разведывательно-диверсионной работы в тылу врага, выживания в лесной и болотистой местности. Приведем воспоминания некоторых его сослуживцев. Так, будущий Герой Советского Союза В.Маркелов спустя десятилетия говорил, что в Подмосковье ему довелось прыгать с парашютом 33 раза (ночью и днем, на сушу и на воду, с оружием и без него), а зимой 1943-44 года начинающие десантники совершили лыжный переход на 600 км с полной боевой выкладкой. А вот слова другого однополчанина – Г.Полнова (будущего первого секретаря Мелекесского/Димитровградского горкома КПСС): «Нас учили не только парашютному делу, но и форсированию рек. Тренировались на реках в Подмосковье. Научились преодолевать водные преграды на подручных средствах из соломы, бревен, досок. Я был в минометной роте, учился стрелять из миномета, грузы носил весом по 40 кг».

Завершив боевую подготовку своих красноармейцев, 13-я гв. вдбр в январе 1944 года вошла в состав 14-й гвардейской воздушно-десантной дивизии резерва Ставки Верховного Главнокомандования (СВГК). Но в конце того же месяца из 6-й, 13-й и 16-й гв. вдбр, выведенных из состава воздушно-десантных войск, началось формирование 99-й гвардейской стрелковой дивизии (99-й гв. сд), которая была включена в состав 37-го гвардейского стрелкового корпуса. Личный состав его соединений и частей укомплектовали бывшими курсантами 16 военных училищ, моряками Тихоокеанского флота и Амурской флотилии, а также призывниками из Среднего Поволжья, Подмосковья, Казахстана, Архангельской, Вологодской и других областей.

Бригада, в которой служил гвардии красноармеец Юносов, стала 300-м гвардейским стрелковым полком. Тяжеловато было на душе у бойцов, когда им пришлось расставаться с атрибутами «крылатой пехоты», с романтикой десантной тактики, которая по душе юношеским сердцам. Ведь большинству воинов-гвардейцев шел тогда девятнадцатый год. В полку служила молодежь разных национальностей из многих регионов страны, но наиболее многочисленные группы составляли волжане, сибиряки, казахстанцы, украинцы и москвичи.

Вновь началась боевая учеба – по переориентации десантников на сугубо пехотные дела, продолжавшаяся до мая 1944 года. Бойцы в письмам родным сообщали, что сидят под Москвой, и грустили из-за боязни не успеть превратиться в фронтовиков – ведь они были в резерве СВГК, которая придерживала их до нужных времен.

Наконец такие времена наступили, и 11 июня 1944 года 99-я гв. сд появилась на Карельском фронте, где ее включили в состав 7-й армии для усиления последней накануне грядущего наступления. Перед отбытием на фронт бойцы, по словам указанного выше Маркелова, на радостях устроили прощальный салют из всех видов оружия с помощью зенитчиков, пулеметчиков и автоматчиков. Шум был большой, о нем пришлось докладывать на самый верх и ждать кары. Но, якобы, Сталин велел никого из гвардейцев не наказывать, сказав, что может быть это их последний салют в жизни.

Бойцов перебросили на рубеж реки Свирь для участия в Свирско-Петрозаводской операции. Разгрузившись на станциях Паша и Оять, подмосковные полки и дивизии скрытно выдвинулись в район, расположенный восточнее города Лодейное Поле. Корпусу предстояло действовать на направлении главного удара 7-й армии – на Олонецком, которое кратким путем выводило наши войска к советско-финской границе.

Но за три года войны противник возвел между Онежским и Ладожским озерами шесть оборонительных полос, умело используя труднопроходимые естественные рубежи – озера, реки, болота, лесные массивы. Главная полоса обороны финнов глубиной 6-8 км проходила по северному берегу реки Свирь. Здесь были созданы сооружения из трех-пяти линий траншей, прикрытые противотанковыми рвами и надолбами, минными полями и проволочными заграждениями. В траншеях располагались в большом количестве пулеметные площадки (через 50-100 метров) и примкнутые стрелковые ячейки (через 5-10 метров). Отдельные огневые точки (в т.ч. с бронеколпаками) находились прямо в траншеях или выносились вперед на несколько метров. В первой и второй линиях имелись пулеметные и пушечные дзоты. Перед первой линией траншей финны установили сплошную проволочную сеть в два-три ряда, усиленную дополнительным рядом спиралей Бруно. Вот еще некоторые данные о свирском участке врага: 1109 железобетонных дотов, в том числе трехэтажные форты с пушками и гаубицами, 7450 дзотов, 1096 бронеколпаков, Понятно, что прорыв такой обороны представлял собой весьма сложную задачу.

Добавляли трудностей и особенности местности. Во-первых. надо было преодолеть Свирь, имевшую на участке форсирования ширину 300-400 м, глубину – 5-7 м и скорость течения воды – 0,4-0,6 м в секунду. А поскольку по этой реке проходила линия фронта, то ее северный берег противник во многих местах прикрыл рогатками из кольев, затопленными плотами с колючей проволокой и минами. Следует подчеркнуть, что мостов и бродов у Лодейного Поля не было и в мирное время. Во-вторых, в 200-400 м от северного берега начинался лес, который скрывал финскую артиллерию.

Поэтому нашей разведке не удалось точно определить расположение всех вражеских огневых точек. Учитывая это, а также то. что бетонные доты финнов могли пережить массированный бомбовый удар и ответить прицельным артиллерийским и минометным огнем по переправляющимся через реку красноармейцам и технике, который приведет к многочисленным жертвам, командование фронта приняло неординарное решение – провести имитацию высадки десанта.

Массовку в нем должны были исполнить чучела из травы и соломы, одетые в плащ-палатки, с касками на голове, деревянными автоматами в «руках» и макетами пулеметов возле «ног». Эту, по словам гвардейцев, «тряпичную флотилию», рассаженную отделениями по плотам, поручалось отбуксировать на неприятельский берег добровольцам из числа бойцов. Ложная демонстрация форсирования Свири могла вызвать огонь противника по «десанту» из всех средств, заставив «заговорить» еще не подавленные и не обнаруженные огневые точки, и тем самым дать возможность нашей артиллерии засечь их и уничтожить до проведения настоящей переправы.

Подготовку ложного десанта командир 99-й гв. сд полковник Блажевич И.И. возложил на 300-й гвардейский полк, который готовился преодолевать водную гладь на участке шириной 1,5 километра – между плотиной гидроэлектростанции «Свирь-3» и г. Лодейное Поле. Были изготовлены макеты орудий и пулеметов, а также 200 чучел бойцов, которые прикрепили к сколоченным плотам, спущенным в ночь перед форсированием на воду речки Лудонка, что впадала в Свирь.

По поводу количества этих плотов в литературе, описывающей «атаку манекенов» на Свири, называются разные числа: 4, 6 и 12. Думается, вряд ли четыре или шесть плотов с чучелами произвели бы на финнов серьезное впечатление. Да и зачем тогда соорудили двести соломенно-травяных солдат, которым явно не хватило бы места на плавсредствах. Склоняемся к тому, что плотов было 12, поскольку можем процитировать высказывание Малышева В.А. – одного из смельчаков ложного десанта: «Соорудили двенадцать плотов. Требовалось двенадцать добровольцев. Выбор пал на самых выносливых, физически закаленных. В эту группу вошел и я».

Интересно, что добровольцев решили выявить не во всех частях полка, а только в пятой роте второго батальона. Желающих оказалось больше, чем требуется, поэтому командование батальона провело отбор на основании собеседований с кандидатами в буксировщики чучел, шедшими на верную смерть, поскольку они должны были вызвать огонь на себя. Накануне старта ложного десанта со смельчаками встречался и вел разговоры командир полка полковник Данилов Н.А.. Вот имена этих гвардейцев: А.Барышев, С.Бекбосунов, И.Зажигин, В.Малышев, В.Маркелов, И.Мытарев, П.Павлов, И.Паньков, М.Попов, М.Тихонов и Б.Юносов.

Восьмерым из них на день подвига было по 18 лет, троим – по 19 лет, а самому «старому» – 21 год. Добровольцы являлись уроженцами Казахстана (1 чел), Украины (1 чел.), Саратовской губернии (1 чел.), Симбирской губернии (3 чел.) и Самарской губернии (4 чел.: Малышев, Маркелов, Павлов, Попов). Старшим десантной группы назначили ленинградца Немчикова – командира отделения и комсорга роты. А его земляк Юносов считался душой роты – как весельчак и запевала, игравший на многих инструментах. Добавим. что семеро гвардейцев из 12 до появления в роте были курсантами 2-го ОВПУ в Сызрани.

Подвиг эти парни совершили 21 июня 1944 года – в день начала Свирско-Петрозаводской наступательной операции. После авиационной обработки передовых позиций финнов, длившейся 35 минут, в 8:40 началась артиллерийская подготовка длительностью 3 часа и 32 минуты. По мнению специалистов, такой продолжительной артподготовки в ходе Великой Отечественной войны до этого не встречалось. Причем самоходная артиллерия, танки и крупнокалиберные орудия, пользуясь огневым прикрытием, стали бить с берега прямой наводкой. Около 11 часов наша артиллерия принялась обстреливать глубинные позиции обороны противника, и был дан знак на старт ложного десанта.

Надев пробковые жилеты и взяв личное оружие, 12 смельчаков спустились в воду и, оттолкнув от берега плоты с чучелами, начали буксировать их на вражеский берег. Поскольку воздух над рекой потемнел от гари и пыли, финны не сразу обнаружили плоты и, стремясь наверстать упущенное время, открыли по ним плотный пулеметный огонь из прибрежных траншей. Вскоре заговорили и молчавшие ранее артиллерийские и минометные батареи противника.

Плоты же, оказавшиеся малоподвижными и плохо управляемыми, стали удобной мишенью для прицельного вражеского огня. Возле них вода кипела от взрывов снарядов и пулеметных очередей. Казалось, что выжить было просто невозможно. Тем более, что вскоре часть плавсредств была разбита, и некоторым гвардейцам пришлось завершать форсирование Свири не буксировщиками, а пловцами.

Борис Юносов управлял одним из плотов, подталкивая его рукой. Убедившись, что он превратился в объект прицельного огня вражеских батарей, наш герой покинул свой плот и добрался вплавь до финского берега, где залег в ближайшей воронке. Когда на сушу выбрались все двенадцать бойцов, группа сосредоточилась в выбранном месте. После небольшой разведки, совершенной стрелком-разведчиком Юносовым и стрелком Бекбосуновым, гвардейцы ворвалась в прибрежную траншею и, очистив ее от захватчиков, закрепились на отвоеванном клочке земли.

А в это время к берегу уже подходили группы разведки и обеспечения на плавающих автомобилях. Затем на табельных средствах (лодках НДА-10 и А-З, плавающих амфибиях американского производства «Форд» GPA и паромах) форсировали Свирь подразделения первого эшелона 300-го гв. сп и 99-й гв. сд. После того как враг был отброшен от реки, началось строительство понтонных переправ, по которым Свирь форсировали главные силы 7-й армии. К 13 часам 21 июня действовало 11, а к исходу дня – 20 паромных переправ и два моста. В результате первого дня наступления ударная группировка 7-й армии прорвала главную полосу вражеской обороны на участке шириной в 12 километров и продвинулась вперед до 6 километров.

Благодаря «тряпичной флотилии» вскрытие вражеской системы огня состоялось, что позволило засечь и подавить «ожившие» огневые точки финнов. Поэтому переправа через реку прошла быстро и с минимальными потерями. Конечно, они были. По словам бывшего начальника штаба 2-го батальона 300-го гв. сп Мушенкова Н.Д., часть личного состава батальона преодолевала Свирь на изготовленных в спешном порядке из сырого лесоматериала лодках, которые оказались не совсем устойчивыми и быстро пошли ко дну. В результате 15 человек просто утонуло, а не погибло от пуль и снарядов на воде, как их некоторые соратники.

Тем более удивительно отсутствие потерь среди бойцов ложного десанта, чьи плавсредства были сработаны в таком же режиме и из аналогичного материала. Да и под обстрелом в обжигающе холодной воде они находились дольше всех – порядка 40 минут. Ровно через месяц все 12 гвардейцев (восемь рядовых, два сержанта, младший сержант и старший сержант) стали Героями Советского Союза.

Это высокое звание было присвоено и четырем воинам разных батальонов 296-го гвардейского стрелкового полка 98-й гв. сд. Они тоже 21 июня стали участниками ложного десанта с ряжеными чучелами, размещенными на 10 лодках. Для их передвижения через Свирь отобрали 9 добровольцев (стало быть, одна лодка не стартовала), которые форсировали Свирь в другом месте (ниже по течению), так как 98-я дивизия находилась южнее Лодейного Поля. До противоположного берега добрались только четверо из них. Возможно, гибель гвардейцев связана с тем, что им пришлось не буксировать плавсредства, а выступить гребцами (хотя есть публикации, в которых их называют толкателями лодок, находившимися в воде).

Полагаем, что у читателя может возникнуть вопрос: почему же финны не смогли разглядеть в свои бинокли, что их в разных местах атакуют чучела, на которых не следует тратить боеприпасы? Действительно, стоило навести окуляр на лица соломенных «бойцов» – и все стало бы ясно. Ответом на этот вопрос послужило бы высказывание кого-либо из вражеских вояк, но его не удалось найти.

Поэтому будем предполагать, почему же удалась хитрость. Про дым от бомбежки и взрыва снарядов, стоявший над рекой и ее северным берегом, мы уже упоминали. Но вскоре после переноса нашего огня вглубь обороны противника он частично развеялся, и финны увидели, что лица десантников, сидящих на плотах, прикрыты марлями. Это их не насторожило, поскольку в той местности у сражающихся сторон был общий враг – гнус, который не боялся ни бомбовых ударов, ни артиллерийских канонад, Гнус облеплял шею, лез в глаза, уши и рот. Солдаты размазывали его черной кашицей по лицу, но кожа успевала оплыть пузырями. Прикрыться марлями, чтобы не махать руками и не делать лишних телодвижений, осложняющих переправу, было логично.

Когда же враг разбил снарядами несколько плотов и чучела поплыли вниз по реке, ему стала ясна хитрость «русских», но свои огневые точки он уже «засветил». Впоследствии Главнокомандующий Силами обороны Финляндии маршал Маннергейм К.Г. признал, что высадку ложного десанта, как и захват промежуточных позиций «следует считать действиями, заслуживающими признания с военной точки зрения».

По поводу промежуточных позиций отметим, что 22-23 июня наши войска продолжали наступление, и к 24 июня Свирь была форсирована на всем ее протяжении. Главные силы 7-й армии расширили плацдарм до 50-60 км по фронту и до 25 км в глубину, прорвали первую полосу обороны и, продвигаясь вдоль Ладожского озера на север, передовыми отрядами вышли к Олонецкому укрепленному району. Так, 300-й гв. сп 10 июля достиг главного оборонительного рубежа финнов в 6-7 километрах юго-восточнее поселка Лоймола, бои за который приняли затяжной характер.

Вот что написал о своих бойцах бывший начальник штаба 300-го полка, ставший после войны заместителем командующего воздушно-десантными войсками Советской Армии генерал-лейтенант Лисов И.И. (а с сентября 1941 года он в качестве начальника учебного отдела «запускал» учебный процесс в Куйбышевском парашютно-десантном училище – первом подобном училище в СССР, созданном на базе Куйбышевского военно-пехотного училища в поселке Управленческий): «2-й батальон под командованием гвардии капитана Матохина В.Ф. получил приказ прорваться к железнодорожной станции Лоймолы. Командир батальона решил атаковать противника с двух направлений – справа от дороги и через болото. Но, понеся большие потери, десантники отошли. Произведя перегруппировку, батальон вместе с бойцам из стрелковой 310 дивизии решительной атакой прорвали вражескую оборону, углубились в неё до 1 километра, заняли оборону на высоте с отметкой 150,0. Комбат был уверен, что скоро должны подойти основные силы полка. Противник ввел в бой крупные силы и отрезал гвардейцев от главных сил полка. В ходе боя была повреждена батальонная радиостанция, связи с полком не стало. Батальоны капитана Матохина и капитана Олейникова попали в тяжёлое положение. Попытки прорваться из окружения успеха не имели. Без продовольствия, с ограниченным количеством боеприпасов бойцы в течение пяти суток отражали непрерывные вражеские атаки.

Враг применял все возможные ухищрения, чтобы сломить упорство десантников: гвардейцев забрасывали листовками-пропусками с предложением сдаваться в плен, через громкоговорители выступали провокаторы. Но десантники стояли насмерть, отражая одну атаку за другой. …Во время вражеских атак они подпускали финнов на возможно близкое расстояние, уничтожали вражеских солдат огнем в упор, а в сумерках белых ночей доставали вражеское оружие, боеприпасы и продовольствие. Только на пятые сутки гвардейцам удалось вырваться из огненного кольца. Они нащупали слабое место в обороне врага, вырезав провода связи финнов, внезапно, на рассвете 16-го июля атаковали и с боем прорвались через финские позиции с тыла».

Уважаемый читатель, наверное, запомнил, что именно в этом батальоне служил Юносов и все бойцы бутафорского десанта. Выжив под огнем на воде, они могли погибнуть в описанном окружении, не дожив до высоких наград Родины. Но, как это ни удивительно, судьба опять была к ним благосклонна. Только В.Немчиков получил в бою осколочное ранение в ногу и отправился в тыловой госпиталь.

Драматизм случая со вторым батальоном изложен и в воспоминаниях члена Союза писателей СССР А.Корольченко: «Пробиться к Лоймоле полк так и не смог. Установить связь с комбатом-2 Матохиным тоже не удалось. Поэтому многие считали, что батальон погиб. К тому же через день нас внезапно перебросили на новое направление. Уходили мы со щемящим душу чувством: шутка ли – лишиться батальона, многих боевых товарищей! Каково было наше изумление, когда второй батальон вдруг объявился. Услышав эту весть, я поспешил в штаб. На лужайке стоял строй: не батальон, не рота, нечто среднее. Я подбежал и опешил. Никогда подобное видеть не приходилось, на знакомых лицах худых, изможденных – страшная усталость. Только лихорадочно горят глаза. Обмундирование изодрано. У каждого по два-три автомата. Вырвавшихся из кольца целовали, тискали в объятиях. О подвиге батальона с радостью, буквально на следующий день после выхода из окружения, сообщили все фронтовые газеты».

Во второй половине июля войска Карельского фронта достигли границы Советского Союза с Финляндией, и в следующем месяце финны запросили у СССР (через советского посла в Стокгольме) условия прекращения боевых действий. А 300-й полк, прошедший с боями 480 км по карельской земле, в начале августа вывели с фронта и возвратили в резерв СВГК, вновь сделав его 13-й гвардейской воздушно-десантной бригадой, но только на четыре месяца.

13 сентября Набиулла и его коллеги-Герои получили в Кремле высокие награды. В действующую армию 300-й гв. сп вернулся весной 45-го и на 3-м, 2-м Украинских фронтах участвовал в боях за освобождение Венгрии, Австрии и Чехословакии, закончив свой боевой путь у города Нетолице. Неизвестно, к сожалению, когда и за какие действия нашего мужественного соплеменника наградили орденом Отечественной войны и медалью «За боевые заслуги».

После войны Б.Юносов продолжал служить в армии, но 16 марта 1946 года старший сержант был уволен в запас, и он приехал в г. Куйбышев, где стал слушателем двухгодичной юридической школы, расположенной во дворе областного суда, который с давних времен находится на площади Революции. Из 12 юршкол, действовавших тогда в РСФСР, только Куйбышевская и Якутская школы имели свои помещения.Вообще-то согласно постановлению СНК СССР от 1944 года в такие школы принимали молодых людей в возрасте от 23 до 35 лет. Но для 21-летнего кавалера Золотой Звезды, видимо, сделали исключение. Более того – нашего фронтовика назначили старостой группы, члены которой в 1948 году получили среднее юридическое образование.

Диплом с аттестатом о среднем правовом образовании считался минимумом, необходимым для работы в должности народного судьи или рай/гор прокурора. Во всех публикациях о Юносове написано, что он после упомянутой учебы до середины следующего десятилетия трудился народным судьей в г. Куйбышеве. Иногда называется и район областной столицы, в котором Герой рассматривал дела, – Пролетарский.

Как известно, выборы в народные суды страны проходили в тот период в конце 1948. 1951 и 1954 годов. К сожалению, в фонде Р-2241 «Избирательные комиссии по выборам в народные судьи по Куйбышевской области (1948-1970) ЦГАСО отложились материалы не по всем районам Куйбышева, а также не по всем выборным кампаниям. И это не позволяет добавить конкретики в информацию о судебной практике бывшего фронтовика. Ясно одно – в 1948 и 1951 годах Борис Николаевич не баллотировался ни в одном из участков Пролетарского района. С большой долей вероятности можно предположить, что он вообще в 1948 году не выдвигался кандидатом в народные судьи (нет сведений только по Красноглинскому и Фрунзенскому районам).

И с учетом этого уже, видимо, не отмахнуться от утверждений магаданских краеведов о работе Юносова в 1949-1950 годах на территории Среднеканского района Хабаровского края (ныне – это Сусуманский район Магаданской области). Чем занимался он на территории, где с 30-х годов начали действовать золотые прииски, а чуть позже стали разрабатываться месторождения бурого угля, олова и кобальта, неизвестно. С 1941 по 1954 год на территории нынешнего Сусуманского района работал народный суд II участка Среднеканского района Хабаровского края, но фамилия Набиуллы Зайнулловича среди судей не встречается.

Во второй половине 50-х годов наш герой вернулся в г. Мелекесс. Здесь жили его мама и многие однополчане, демобилизовавшиеся лет на пять позже Юносова, в том числе коллеги по ложному десанту Барышев А.Ф. и Мытарев И.П.. Известно, что 119 горожан принимали участие в освобождении Карелии, и со многими из них Набиулла ага был знаком с тех лет.

Он устроился в 1957 году работать в Мелекесское управление строительства (МУС), созданное годом ранее для возведения объектов Научно-исследовательского института атомных реакторов и жилого городка при нем на 50 тыс. человек. Трудился здесь Юносов в разных подразделениях в качестве лепщика, хотя во всех публикациях его называют художником-декоратором. Но, согласитесь, уважаемый читатель. что это не одно и то же. Лепщик архитектурных деталей изготавливал емкость – форму, внутренние очертания которой соответствовали будущему изделию, созданному в глине модельщиком или скульптором.

22 июня 1963 года Набиулла Зайнуллович уволился из названного управления по собственному желанию. Места последующей его трудовой деятельности выявить не удалось, а попытки некоторых авторов показать его тружеником Мелекесского завода кузовной арматуры, карбюраторов и вкладышей («МЗКА»), который в начале 70-х стал называться «ДААЗ» (Димитровградский автоагрегатный завод), по данным кадровиков оказались несостоятельными. Возможно, наш герой позже вернулся в одно из подразделений МУСа (с 1972 года – ДУСа).

В день празднования 20-летия Победы группа бывших бойцов 300-го полка 99-й гвардейской Свирской стрелковой дивизии впервые встретилась на центральной площади г. Ульяновска. Среди 13 человек был и Юносов.Ветераны-свирцы решили разыскать однополчан, проживавших в разных регионах, и им удалось установить связь с сотнями фронтовых друзей. В 1966 году они впервые после войны приехали в город Лодейное Поле, где многие из них юношами приняли боевое крещение 22 года тому назад. Об этой поездке сотрудниками Ульяновского телевидения был снят документальный фильм «Однополчане», показанный по одному из центральных каналов.

Ветераны стали регулярно встречаться и вести работу по патриотическому воспитанию молодежи. С их помощью по всей стране начали появляться школьные музеи, рассказывающие о Свирской битве. Один из первых был открыт в 1967 году в 31-й средней школе г. Ульяновска, он носит имя «Героев Свири». Такое же название вскоре получила и улица, на которой располагается это учебное заведение. В 1977 году заработал музей «Свирская битва» в 19-й школе г. Димитровграда.

В 1969 году ветераны 37-го гв. корпуса вновь приехали в г. Лодейное Поле – на празднование 25-летия форсировапния Свири. В конце июля названного года по решению горсовета депутатов трудящихся шестеро Героев имитационного десанта стали почетными гражданами этого города – Зажигин, Маркелов, Мытарев, Немчиков, Паньков и Юносов (почему «обошли» при этом половину их коллег по заплыву под огнем – непонятно).

Традиционными в этом городе стали всесоюзные и международные слеты ветеранов и следопытов-свирцев, а также экспедиции по местам былых боев. В слетах вместе с главным персонажем этой статьи участвовали и другие герои Свири: Маркелов В.А., Малышев В.А., Зажигин И.С., Тихонов М.И., Павлов П.П., Мытарев И.П. и, Немчиков В.И., а также генерал-лейтенант Лисов И.И., генерал-майор Мушенков Н.Д. и председатели советов ветеранов-свирцев из разных городов.

Но не только в памятные дни и на местах боев собирались воины-десантники. В начале 70-х годов однополчане Беседнов А.А., Мытарев И.П., Полнов Г.Ф., Щербаков А.А. и Юносов Б.Н. вступили в одно из садовых обществ Димитровграда. Они построили стандартные домики, посадили фруктовые деревья и занялись огородничеством. Друзья стали больше общаться. Обычно собирались у Полнова – отдохнуть после дневных забот, перекурить, поговорить. Начинали со слов о видах на урожай, о потомках, но всегда как-то незаметно переходили к военной теме. Подшучивая друг над другом, они вспоминали забавные фронтовые случаи.

В июне 1973 года Набиулла эфенди вместе с Мытаревым и еще несколькими ветеранами выезжал в Кишинев на торжества в честь 50-летия родного 300-го полка, который в конце 60-х из-за обострения обстановки на Ближнем Востоке был перебазирован с Дальнего Востока в столицу Молдавской ССР. Гости участвовали в открытии музея боевого пути полка, оценили показательные прыжки десантников, их выучку на плацу и учебный бой на полигоне. Кишиневцы очень радушно принимали бывших фронтовиков.

Город у реки Большой Черемшан стал и последним местом обитания Юносова. Здесь 3-го апреля 1980 года после тяжелой и продолжительной болезни он скончался и похоронен на старом кладбище по Тиинской дороге. Его бюст установлен на городской Аллее Славы, а на доме, где жил фронтовик, и на проходной АО «Димитровградхиммаш», где он работал до войны, вывешены мемориальные доски. Заводчане решили указать на доске и татарские имя-отчество Героя, но «потеряли» при этом некоторые буквы.

Память о Набиулле Зайнулловиче и его однополчанах жива и поныне. Это подтверждается множеством фактов. Приведем некоторые из них. Так, в 1986 году в г. Лодейное Поле установили памятник 12 участникам ложного десанта из 300-го гв. сп. Через 13 лет ульяновской школе № 31 было присвоено имя Героев Свири, а в в 2010 году на улице Героев Свири этого города установлен мемориальный камень в честь воинов-десантников, сражавшихся у реки Свирь. В 25 городах, поселках и деревнях России имеется улица Свирская, в том числе в Самаре и Похвистнево, Димитровграде и Щелково.

9 декабря 2015 года в центральной городской библиотеке Димитровграда для учащихся местного технического колледжа прошел устный журнал «Герои Советского Союза – наши земляки», в ходе которого было рассказано о Б.Юносове и еще трех Героях Свири. А Ульяновское региональное отделение Российского военно-исторического общества весной 2018 года впервые провело автопробег «Дороги Героев» по шести маршрутам, При движении по маршруту №1 состоялось посещение мест захоронения пяти Героев Советского Союза, в том числе Юносова, Барышева и Мытарева. Участники пробега возложили корзины с цветами к могилам, после чего совместно с администрациями муниципальных образований и школами организовали военно-патриотические акции.

Летом 2021 года в здании Самарского областного суда открылся музей правосудия и судебной власти региона. Среди его экспонатов представлена фотография выпускников Куйбышевской юридической школы 1948 года, на которой запечатлен и Юносов Б.Н. Отметим и то, что в конце июня 2018 года совет депутатов Лодейнопольского городского поселения присвоил-таки звание почетного гражданина г. Лодейное Поле и остальным шестерым гвардейцам – буксировщикам «тряпичной флотилии», которых народные избранники обошли вниманием в конце 60-х. Но славная десантная группа об этом не узнала, поскольку бывшие воины уже ушли в мир иной.

Открыл этот печальный список наш земляк старшина М.Попов, погибший в Подмосковье летом 1947 года при выполнении парашютного прыжка в ходе подготовки к авиационному параду. А последним в списке стал другой самарец – генерал-майор П.Павлов, скончавшийся осенью 2016 года в Севастополе.

Подвиг 12 Героев Советского Союза производит неизгладимое впечатление и поныне. Приведем некоторые отклики на статью о ложном десанте, появившуюся в Интернете осенью 2021 года: «Это фантастика! Такое могли придумать только СОВЕТСКИЕ СОЛДАТЫ!!! …Не могу – реву. Спасибо, родные, за ПОДВИГ ТАКОЙ! СПАСИБО ЗА ЖИЗНЬ! Кланяюсь до земли!», «Это реальность советских людей того поколения! Верность, самопожертвование … и сталь. В конце 80-х — начале 90-х это поколение ушло, и мы размякли», «Пацанята защитили и выжили – вот это и есть счастье!», «Да, идти, зная, что на 99,9% будешь убит, таких людей сломить невозможно. Не знаю, как бы я поступил в этом случае. Но думаю, пошел бы тоже».

А завершим статью персональным «посланием» нашему герою, размещенным в «мировой паутине» за 18 дней до начала текущего года. Некая Ольга Исламова написала: «Герой-разведчик Юносов Борис, низкий поклон и вечная память тебе! На ваши плечи легла неимоверная тяжесть войны, которую вы с честью выиграли». Ни убавить, ни прибавить слов к этому посылу души, важному для ныне живых.

Рашид ШАКИРОВ.

  Журнал «Самарские татары», № 2(39), 2023 года.

Просмотров: 1048