Основатель династии нефтяников

Вряд ли предполагал он, уроженец деревни Мочалей Симбирской губернии (ныне – село Мочалей Дрожжановского района Республики Татарстан), с раннего детства оставшийся сиротой, что свяжет свою жизнь с добычей «черного золота», станет в годы работы в Куйбышевской области Героем Социалистического труда и даст старт трудовой династии нефтяников, стаж которой сейчас приближается к четырем векам. В конце октября 2015 года исполнилось 115 лет со дня рождения Абдуллы Сабирзяновича Сабирзянова.

В нашей области он оказался благодаря основателю советской нефтяной геологии И.М. Губкину. Будущий академик часто приезжал в Грозный, где Абдулла эфенди трудился на старых промыслах треста «Грознефть», и очень вдохновенно рассказывал о том, что на Волге надо искать нефть и создавать «Второе Баку». Слова академика запали в душу молодого человека, и после десятилетнего освоения нефтяных богатств в окрестностях Верхнечусовских Городков  Пермского края, на острове (ныне – полуостров) Челекен в Каспийском море и в Капровской нефтеразведке Оренбургской области уже опытный буровой мастер Сабирзянов вместе с бригадой приехал во вновь созданный трест «Сызраньнефть». По информации его младшего сына, это произошло в 1933 году.

Здесь же, в Сызрани, он познакомился с В.И. Муравленко, работавшим директором конторы бурения этого треста. Они подружились, часто встречались, делились опытом, говорили об успехах и недоработках, планах на будущее. (Впоследствии Виктор Иванович вырастет в крупного организатора нефтяной и газовой промышленности СССР и станет Героем Социалистического Труда кавалером пяти орденов, а также лауреатом Ленинской и Государственной премий).

Наряду с другими первопроходцами Абдулла абый принимал участие в разработке крупнейших месторождений поволжской земли. Колыбелью местных нефтепромыслов стали Сызрань и Жигули, с недрами в районе которых он познакомился основательно, буря разведочные скважины. Работу свою немало повидавший бурильщик любил и добивался весомых результатов не только за счет старательности и организации труда, но и освоения новых методов бурения. Поэтому с ним довольно быстро подружилась заслуженная слава. В 1940 году буровой мастер становится отличником социалистического соревнования и кавалером ордена «Знак Почета», а за образцовое выполнение заданий правительства по добыче нефти в военное лихолетье награждается медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Приток «черного золота» в Куйбышевской области за этот период возрос в 4,7 раза.

В военные годы Абдулле Сабирзяновичу пришлось работать в тяжелых условиях горной местности в Жигулях, на месторождениях Зольное и Яблоневый овраг. В пос. Зольное перед началом войны была создана Ставропольская нефтеразведка треста «Сызраньнефть», и здесь Сабирзянов возглавлял буровую бригаду, именовавшуюся фронтовой. Она, действительно, работала геройски, в числе первых освоив турбинное и наклонно-направленное бурение, а также глубокое бурение на девонскую нефть. Домой герой нашей статьи приезжал с буровой лишь на короткие побывки, чтобы помыться и отоспаться.

В декабре 1943 года в Зольном овраге была введена в эксплуатацию скважина №1 по добыче нефти. И уже следующим летом в Жигулевских горах с участием героя нашей статьи впервые в Советском Союзе была добыта большая девонская нефть. В июне искомые углеводороды из скважины №41 получил буровой мастер В.А. Раков, а на излете августа вступила в строй эксплуатационная скважина № 36, которую пробурил Абдулла эфенди. Она давала 160 т нефти в сутки. За это ему в качестве награды вручили один килограмм сливочного масла, какую-то крупу и три куска мыла – настоящее богатство по тем временам.

Послевоенная пятилетка снова сводит сызранских друзей –  В.И. Муравленко и А.С. Сабирзянова. К этому времени в Зольном организуется контора турбинного бурения треста «Ставропольнефть». Возвратившийся с Сахалина Виктор Иванович возглавил эту контору, а затем и сам трест, а Абдулла Сабирзянович продолжал работать в нем буровым мастером.

Сабирзянов стал одним из инициаторов соцсоревнования за выполнение планов пятилетки в три года и первым вызвал на соревнование нефтяников Башкирии. Его примеру последовали и другие буровые мастера. Так была заложена замечательная традиция межобластных соревнований.

Владея в совершенстве турбинным способом бурения, Абдулла абый увеличивал механическую скорость проходки в 8-10 раз по сравнению с роторным способом. Вполне логично, что в 1948 году в дневнике Муравленко появляются такие строчки: «Мастер Сабирзянов удостоен звания Герой Социалистического Труда. Это был наш первый герой».

Благодаря Сабирзянову, Г.Д. Толстоухову и другим активным сторонникам турбинного бурения этим способом в Зольненской конторе в 1949 году было пробурено 74 процента от общей проходки. В том же году весь коллектив треста «Ставропольнефть» досрочно завершил план первой послевоенной пятилетки. И спустя год на груди Абдуллы Сабирзяновича появится второй орден Ленина.

Заслуженный работник нефтяной и газовой промышленности РСФСР С.Данелянц познакомился с Героем в 1951 году, когда приехал в Зольное на работу после окончания института. «По роду службы я часто посещал буровые, – пишет он в сборнике воспоминаний «Ветеранская слава» за 2010 год, – встречался с мастерами, в том числе с А.С. Сабирзяновым. И я видел, что Абдулла Сабирзянович не просто мастер, а мастер высочайшего класса, досконально знающий и свое дело и характеры людей. Бурение было смыслом его жизни, буровая – его вторым домом, а бригада – второй семьей».

Также в 1951 году с известным буровиком впервые встретился выпускник нефтяного техникума Иван Комаров, начавший трудиться в его бригаде помощником бурильщика. Потом он и сам станет буровым мастером, продолжая работать с Сабирзяновым в одной конторе. В то время бригада Абдуллы абый была лучшей в объединении «Куйбышевнефть». Пройдет 44 года и орденоносец И.М. Комаров, четверть века (!) с блеском возглавлявший Отрадненский горком КПСС, напишет в своей газетной статье о Сабирзянове: «Что же отличало этого человека? Прежде всего, конечно, преданность делу. Дело, работа на первом плане.  И чувство хозяина на своем рабочем месте.

Его буровая всегда отличалась высокой культурой производства, чистотой и порядком. Во всем строжайшая экономия. Нельзя было из-за неряшливости рассыпать хоть килограмм кальцинированной соды, потерять зубило или гаечный ключ. Если такое кем-то из бригады и допускалось, то это становилось предметом обсуждения на производственном совещании в бригаде. Кстати, такие совещания Сабирзянов проводил каждый день (он их называл «маленький пятиминутка», говорил с татарским акцентом), где подводил итоги работы дня по каждой вахте. Поэтому бурение каждой скважины бригада заканчивала не только досрочно, но и с большой экономией.

Мастера отличал новаторский подход к делу. В Жигулевске его бригада первой начала бурить скважины на технической воде вместо глинистого раствора. Дело это было рискованное, но аккуратность, дисциплинированность, которыми отличалась бригада, позволили успешно освоить новую технологию».

В подтверждение этих фраз перебьем цитату сухими строчками протокола заседания бюро Жигулевского горкома КПСС от 26 января 1953 года: «Бурмастером – Героем Социалистического Труда тов. Сабирзяновым за 15 дней пробурено 1114 м, вместо 750 м по нормам, сэкономлено около 200 куб. м глины, значительно увеличилась механическая скорость до 8,5 м/час против 3,5 м/час по норме». Как тут не вспомнить г. Грозный двадцать первого года и использовавшееся тогда канатно-ударное бурение. Скважину на тысячу метров бурили по пять лет.

И снова слово И.Комарову: «Абдулла Сабирзянович был человеком высокой культуры общения с людьми. Он был мудр. Мышление, образ действий, и поступков всегда логичны. А его речь не только логична, но и образна, афористична, поэтому его было интересно слушать. Он никогда не повышал голоса на подчиненных, говорил уважительно, доказательно, а потому и убедительно.

Конечно, не случайно и не из-за рисовки такие наши нефтяные короли как Д.А. Такоев и В.И. Муравленко боготворили Сабирзянова и в трудных случаях шли, а то и ехали к нему за советом. А они имели не только высшее образование, но и высшие награды, чины и должности».

Абдулла эфенди, овладевший всеми смежными специальностями и способный заменить на буровой любого работника, считал, что буровой мастер – это не только руководитель производственного звена, но и грамотный инженер, и психолог, и надежный товарищ. Эти его мысли позднее нашли воплощение в Положении о буровых мастерах, которое было утверждено в Кинель-Черкасской конторе разведочного бурения треста «Куйбышевнефтеразведка».

В 1953 году Сабирзянова перевели в Кинель-Черкасскую контору разведочного бурения, где он и работал до самой пенсии. А предшествовало этому переводу его поездка в степную деревушку Муханово Кинель-Черкасского района. Уж очень настоятельно давний друг Муравленко да и руководство обкома КПСС рекомендовало посмотреть Муханово. (Со временем возле нее и железнодорожного полустанка с таким же названием будет построен город нефтяников Отрадный). Ехал Абдулла эфенди на свидание с деревушкой без особого желания, поскольку понимал – сватают на новое место. Но смущало не это, а нежелание расставаться с бригадой.

Мастер осмотрел населенный пункт и ничего особенного не обнаружил – стоят полтора десятка домиков и пристанционные постройки. Но когда в лесочке увидел словно парящую в воздухе новенькую буровую, с месяц дожидавшуюся первого хозяина, сказал сопровождавшему представителю объединения «Куйбышевнефть»: «Звони в Куйбышев, бурить буду».

А рабочие из бригады уверенно шагнули за мастером в неизвестность. Их не испугали трудные бытовые условия и необходимость какое-то время жить врозь с семьями. Первое жилье устроили прямо на буровой, в добытой Сабирзяновым культбудке: соорудили там нары, а из двух бачков – самодельную печь. Правда, в очерке «Щедрость сердца» Б.Костюковского и С. Табачникова описаны и непредвиденные осложнения в лице некоторых представителей местных кандидатов в бригаду. Не все из них были намерены трудиться всерьез, и требования Абдуллы абый их раздражали. Один пытался лезть на него с кулаками, другие грозились утопить в Кинеле… «Бригада сама их и выгнала», – скажет потом начальству мастер. – Да и я не люблю лентяев, мне работу подавай. Требования у меня такая…».

Его высокие приметные сапоги и брезентовая куртка, надетая поверх телогрейки, стали хорошо знакомыми мухановцам. А любимая фраза «требования у меня такая» почти превратилась в поговорку.

В 1954 году в рабочем поселке Отрадный создаются трест «Первомайбурнефть» и в его составе контора эксплуатационного бурения, в которую влилась бригада А.С. Сабирзянова.

О том, как работал Абдулла Сабирзянович (его еще называли дядя Саша), ходили легенды. Одни утверждали, что он видит сквозь землю, другие – что умеет ее чувствовать. А факты заключались в том, что мастер умел ставить рекорды проходки скважин. Первый из них был установлен его бригадой в 1956 году на скважине №68. Бурили ее глубоко – до 3 тыс. метров и завершили работу менее, чем за полгода со скоростью 540 метров на станок в месяц. По тем временам результат небывалый – ведь раньше девонские скважины бурились в 1,5-2 раза дольше.

После этого бурмастера почти две недели не было на работе. Нет, он не заболел от напряженного ритма деятельности и не праздновал по поводу достигнутого  рекорда. Не таков был Сабирзянов.  Он в это время находился в Москве, где в качестве делегата XX съезда КПСС участвовал в его работе и слушал на закрытом заседании доклад Н.С. Хрущева о культе личности И.Сталина.

А год спустя коллектив, возглавляемый А.С.Сабирзяновым, пробурил на Мухановском месторождении девонскую скважину № 424 за пять месяцев со скоростью 600 метров на станок в месяц, превысившей в два раза плановую. Позже он осилит и рубеж 900 метров на станок в месяц.
Причем, рекордной была не только скорость, но и экономия денежных средств, поскольку мастер внедрял новую технику и технологии, одним из первых начал бурить скважины на форсированном режиме с промывкой забоя водой. Одна 424-я дала общую экономию больше одного млн. рублей. Технология проводки данной скважины была описана в специально выпущенных плакатах и бюллетенях.

И это несмотря на то, что, как отмечалось в книге «Нефтедобывающая промышленность СССР, 1917-1967», массовое бурение скважин глубиной 3000 м в Кинель-Черкасском районе определило Куйбышевскую область как наиболее трудную по условиям бурения в Урало-Волжском регионе.

За время работы Абдуллы эфенди в Отрадном его бригада пробурила десятки эксплуатационных скважин на глубины 2200-3100 метров, внеся тем самым значительный вклад в быстрый рост добычи нефти по НПУ «Первомайнефть». К тому же она всегда выступала лидером во многих формах  социалистического соревнования: за скоростную проводку скважин, за экономию материально-технических ресурсов, за высокую культуру производства и пр. И всем положительным, что по крупицам накапливалась в бригаде, А.С. Сабирзянов щедро делился с коллегами. Многие молодые специалисты проходили в его коллективе стажировку.

То есть Герой Труда не почивал на лаврах, а продолжал работать на полную катушку. И пример его деятельности оказался заразительным для мухановских буровиков, которые до приезда мастера не владели турбинным бурением, не умели бурить глубокие скважины, а когда это потребовалось, то бурили долго, часто допуская осложнения и простои. Курсов подготовки кадров тогда было мало, поэтому молодых рабочих всем премудростям обучали передовики производства с большим трудовым и жизненным опытом. Одним словом, мухановская школа работы для многих отрадненских буровиков была и сабирзяновской.

А что касается членов его бригады, то они не уходили от строгого и требовательного мастера в поисках легкой жизни, поскольку Абдулла эфенди был еще и заботлив. Начиная бурить очередную скважину, он говорил им: «Приступаем к новому делу. Работаем, как всегда, на совесть. Достанем из скважины не только нефть, но и ваши мотоциклы, машины и все, о чем мечтаете». Затем, как написал в своей повести «Сказание о Поволжье» (1957 год) редактор журнала «Октябрь» Федор Панферов, «…когда после многодневного тяжелого и рискованного труда… появится нефть, первой к ней, еще теплой, подходит Абдулла Сабирзянов и торжественно-сурово моет в ней руки…».

А данные обещания «достать» из скважины всё необходимое не забывал. Зная основательно членов своей бригады, их семьи, радости и горести, он добивался решения всяких их бытовых проблем и всегда старался помочь в трудную минуту. Используя свое положение (член горкома и обкома КПСС, депутат областного совета), Абдулла абый отстаивал интересы простых людей. Многим он оказал помощь в получении жилья, мест в детсаду, путевок на лечение и т.д. Поэтому и говорили его буровики: «Наш Сабирзяныч, если надо, сто дверей откроет, чтобы добиться для рабочих необходимого».

По положению он мог уйти на пенсию в 55 лет, но сделал это три года спустя, передав бригаду, слава о которой гремела на всю область, молодому мастеру Анатолию Кожемякину. «Мы были дружны с ним, – вспоминал преемник знаменитого бурмастера. – Несмотря на его громкую личную славу, он оставался очень простым и доступным в общении с людьми». Отметим, что переход на заслуженный отдых был символическим, поскольку Сабирзянов продолжал посещать буровые, оценивать действия бригад и давать дельные советы. А через некоторое время его снова вызвали на работу, и мастер не преминул отметить это новыми рекордными достижениями.

Второй выход на пенсию состоялся в 1962 году. Советские люди тогда начали привыкать к слову «космонавтика» и находили ему порой любопытное применение. Так, об Абдулле эфенди стали говорить как о «космонавте глубин». Закрепился за ним и другой титул – «нефтяной король». Эти определения содержались в одной из песен тех времен, и из куплетов они ушли в жизнь. А в начале 70-х Сабирзянов получит последнее звание – «Почетный нефтяник» Министерства нефтяной промышленности СССР. 

Но просто человеком на отдыхе он так и не стал – тянуло на буровые. Персональный пенсионер посещал партийные собрания в бригаде, жил ее интересами и заботами. Был по-прежнему строг, и рабочие воспринимали его замечания с уважением, хотя могли бы и отмахнуться от него. В газете «Социалистическая индустрия» так описан один из визитов Абдуллы эфенди в бывший свой коллектив. «Табор устроили. Почему захламлена буровая?» – недовольно спросил старик. А метнув взгляд на канат и лебедку, вконец рассердился: «А это что? Кто же таким канатом работает? Покалечитесь ведь и буровую загоните ко всем псам…». Работа остановилась. Вахтовые начали торопливо менять канат, выносить с буровой все ненужное, смывать струями грязь…

Верно оценивая значение опыта бывалого мастера, руководство приглашало его на совет молодых специалистов, а также на заседания буровых мастеров, когда обсуждался какой-нибудь важный вопрос. В новой технике он уже не был силен, как обычно, но не пропали интуиция и талант. Поэтому речь однажды шла и о создании школы мастеров-сабирзяновцев.

В 1968 году в Центральном музее Революции СССР прошла встреча с нефтяниками-комсомольцами и ударниками первых пятилеток с передовиками-комсомольцами восьмой пятилетки. На этой встрече студенты института им. Губкина вручили Сабирзянову переходящий вымпел, который они получили за работу в г. Тюмени. Ветерану было вдвойне приятно получить этот приз от студентов вуза, в котором на дневном отделении в начале 50-х годов учились оба его сына Ахат и Садык. Ахат до этого окончил Сызранский нефтяной техникум и успел поработать на промыслах, а Садык стал студентом сразу после школы.

С малых лет они прибегали на буровую к отцу, с любопытством осматривали инструмент и механизмы. Показать мастеру было что, и сыновья решили выбрать отцовскую профессию. Сначала работали помощниками бурильщика, потом буровыми мастерами, главными диспетчерами. Прошли годы, и оба сына стали директорами контор бурения, а потом управляющими буровыми трестами, орденоносцами. Старший сын возглавил трест «Сургутбурнефть» (туда его пригласил Муравленко), а младший – трест буровых работ №2 объединения «Куйбышевнефть».

За годы работы в Западной Сибири Ахат Кабирович дорос до заместителя генерального директора объединения «Сургутнефтегаз» и стал лауреатом Государственной премии. Последняя его должность – заместитель генерального директора объединения «Актюбинскнефть». А почетный нефтяник Садык Абдулович, отработав четыре года руководителем контракта в Сирии, вернулся в Куйбышев и в должности заместителя директора ВНИИТнефть по научной работе сыграл весомую роль в освоении местными нефтяниками многих передовых технологий. Его комсомольское и спортивное прошлое в вузе (секретарь факультетского бюро, заместитель секретаря комитета ВЛКСМ Московского нефтяного института, мастер спорта по лыжам) позволило основательно познать многих однокашников, чтобы в годы трудовой деятельности рекомендовать лучших из них на выдвижение. И они не подводили. Самого же рекомендателя тоже звал в Сибирь Муравленко, но некоторые житейские обстоятельства не позволили принять это приглашение.

Между мальчиками у Абдуллы абый родилась дочь Факия, которая также посвятила себя нефтяной отрасли. Она работала в Жигулях и Муханово лаборантом по глинистым растворам. К сожалению, болезнь не позволила ей завершить учебу в Сызранском нефтяном техникуме. Выйдя замуж за бурового мастера, дочь Сабирзянова стала Факией  Кадыровной Гайфуллиной. Ныне она и младший брат – пенсионеры, а старший их брат скончался до «перестройки».

Наверное, читатель уже заметил, что у родных детей Героя Соцтруда разные отчества. Дело в том, что сам он в детстве был Абдулкадиром, но за ним закрепилось краткое имя Кадир. А потом как-то по жизни произошло изменение на Абдуллу. Имя Кадир работники паспортных столов трансформировали в отчества Кабирович и Кадыровна, а из отчества Садыка убрали одну букву «л». Вот такой привычный, к сожалению, для татарских имен разнобой.

Разночтения есть и в изложении «донефтяной» жизни Абдуллы эфенди. В подавляющем большинстве публикаций о нем описывается, как 16-летний юноша, много работавший в родном селе и окончивший в школе всего один класс, простился с дедом Сабиром, который заменил ему рано умерших родителей и отправился на шахты Донбасса, где трудился в тяжелейших условиях санщиком. Но вскоре началась гражданская война в России, и начинающий шахтер записался добровольцем в Красную Армию. 

С этой версией не согласен Садык Абдулович, который спрашивал отца о его юношеских годах и на основании полученных ответов настаивает на том, что мочалеевский тинейджер сразу отправился на войну, а в Донбассе никогда не был. Уголь демобилизованный по инвалидности красноармеец добывал после излечения в госпиталях, и это был бурый уголь одного из месторождений Подмосковья. А потом приехали знакомые ребята из Грозного, рассказали о заработках и уговорили Абдуллу стать нефтяником. На дворе стоял 1921 год.

Богат на неоднозначности и красноармейский период жизни молодого человека. По одним очеркам и статьям он был бойцом 17-ой дивизии, сражавшейся всю гражданскую войну на западном направлении, а по другим – 25-ой, Чапаевской, прославившейся на Восточном фронте. Отдельный вопрос – кем был в армии Абдулла? Анализ публикаций дает такой набор: конный разведчик, пехотинец, моряк на подводной лодке, солдат в Петропавловской крепости.

И опять приходится обращаться к Садыку Абдуловичу. Он отвечает четко: «Отец упоминал Чапаевскую дивизию, а был он командиром полковой разведки». Однажды его контузило, а пока шла подмога, ноги успели вмерзнуть в лед. Сапоги с них снимали вместе с кожей, и поэтому герой статьи даже летом не мог ходить босиком, а в любую обувь вкладывал специальные мягкие стельки. За храбрость его представили к награде, но их пути разошлись почти на полвека. В конце 60-х годов Абдулле эфенди вручили медаль «За отвагу». Совершенно определенно, что документы в 20-е годы оформлялись на другую награду, поскольку упомянутая медаль была учреждена лишь в 1938 году. По мнению сына, речь тогда шла об ордене Красного Знамени. 

Несмотря на многокилометровые перемещения по стране молодой бурильщик Абдулла жену себе нашел в родной деревне. В первый свой спецприезд в Мочалей из Грозного с намерением соединить свою жизнь с Зейнаб он не достиг взаимопонимания с ее отцом. Тот имел маленьких детей от второй жены, и дочь от первого брака рассматривалась им как бесплатная нянька. Спустя год Абдулла вновь приезжает в деревню и похищает Зейнаб. Им удается скрыться и добраться до Грозного, хотя за ними гнались с ружьями. 

В столице Чечено-Ингушской АССР и родились все их дети, хотя полуторамесячного Садыка сделали мочалеевцем, поскольку Абдулла абый перед отъездом на Челекен отправил семью на родину. Но это был единственный случай расставания. Все остальные города и веси жена с детьми прошла в ногу с супругом. На сборы в дорогу, по словам Факии ханум, тратилось не более часа. 

Абдулла Сабирзянович был образцовым семьянином, а для детей стал непререкаемым авторитетом на всю жизнь, хотя из-за занятости на работе не мог уделять им много времени. Он мечтал, чтобы его наследники получили образование, чего не удалось сделать самому. Однажды узнал, что его 17-летний первенец Ахат закурил. Мораль по этому поводу отец не читал. Просто во время ужина посмотрел на сына и приложил палец к губам. Этого было достаточно. Сыновья всегда советовались с отцом, а тот, высказывая свое мнение,  говорил: «А решать ты должен сам». Оба они переняли у Абдуллы эфенди любовь к труду и порядочность, аккуратность и культуру общения.

Нефтяниками стали и все шесть внуков Героя Труда, а также шестеро из девяти правнуков. Дед успел увидеть внуков и внучек, баловал их, давал полную свободу действий в своем саду, за которым любил ухаживать. «Уйдя на пенсию, отец старался больше быть с внуками, – вспоминает его дочь Факия. – Читал им книги, рассказывал разные истории, гулял, играл, строил снежные горки. Мы понимали, что он старается наверстать то, что не успел дать нам, детям…».

Особенно Абдулла бабай радовался появлению продолжателя фамилии – Вильдана Сабирзянова (сына Садыка). Был он рад и приезду невестки, с которой Садык познакомился в Москве и хотел показать отцу еще в столице, когда тот принимал участие в работе IV Международной конференции сторонников мира. «Вот моя помощница приехала», – сказал Абдулла абый Амине и привлек ее к составлению ежемесячных рапортов. Когда та вместе с дочкой попала в инфекционную больницу, свекор, уезжавший в командировку, пришел их навестить. А позже где-то вдали от дома нашел командированного сына и велел ему прервать поездку – «твои заболели, возвращайся».

Он и на пенсии оставался доступным человеком, который готов заботиться обо всех. Для решения проблем обратившихся к нему отрадненцев ходил по разным кабинетам и часто выезжал за пределы города. «Ты хотя бы командировочные проси», – шутила супруга-домохозяйка, – а то ездишь всюду, народный защитник в одном экземпляре». На это муж отвечал коротко: «Если не я, то кто?». Его добродушие уравновешивало внешнюю холодность жены.

А Амине ханум врезался в память и такой эпизод. Тяжело больной Абдулла Сабирзянович лежал в больнице, и навестившая его вечером сноха обратила внимание на чрезмерную усталость свекра. Выяснилось, что тот позволил днем студентам внимательно себя обследовать и ответил на все их вопросы о ходе неизлечимой болезни своего пищевода. То есть исполнил для них роль живого экспоната. Казалось бы – заслуженный человек, нужен покой, какие еще студенты? «Им это для учебы надо», – бросил Абдулла эфенди, увидев немой вопрос в глазах родственницы.

Когда здоровье еще позволяло, он любил, сев на мопед, уезжать рыбачить на реку Кинель. Ворчание жены по этому поводу в расчет не принималось. Во дворе держал овчарку – послушного Джека. Не позволял ни себе, ни детям забывать родной язык. В молодости на сабантуях был активным участником соревнований по борьбе на поясах, хотя отмороженные на войне ноги не благоприятствовали этому. Если собирались родственники, приятным баритоном пел протяжные татарские песни. «В нашей семье никогда никого не осуждали, – поведала журналисту газеты «Вестник Отрадного» Факия Кадыровна. – Мы, дети, не слышали, чтобы родители о ком-то говорили плохо. Правда, отец не терпел пьянства и по этому поводу высказывался вслух довольно резко».

У него был старший брат Шакир, который, в отличие от знатного буровика, не покидал родную деревню, где он был на хорошем счету как умелый плотник и преуспевающий мельник. Отсутствовал в Мочалее участник Великой Отечественной войны только в связи с отправкой на фронт. Всю жизнь он прожил под фамилией Салимов. Такой же она должна была быть и у Абдуллы, но тот взял себе фамилию по имени деда – в знак почтения и признательности ему за воспитание. В статье уже отмечалось раннее сиротство героя этой статьи. Его мама скончалась при родах сына, а отец, ломовой извозчик ростом под 190 см, надорвался при подъеме непомерно тяжелого груза. Дед по линии отца и «подхватил» мальчиков, разница в возрасте которых составляла три года.

В 1973 году, на следующий день после близкого ему с молодости праздника под названием День Красной Армии и Флота (позже – «День СА и ВМФ»), знаменитый буровой мастер скончался. Вскоре коллективы буровых мастеров А.М. Кожемякина, И.Г. Феклова, П.А. Абрамова и подсобных цехов Отрадненского управления буровых работ (УБР) обратились с ходатайством увековечить имя Героя Социалистического Труда А.С. Сабирзянова, назвав его фамилией одну из улиц г. Отрадного. И 11 декабря того же года исполнительный комитет городского Совета депутатов трудящихся принял решение переименовать строящуюся улицу Республиканскую в улицу имени А.С. Сабирзянова.

В соответствии с другим документом горисполкома – от 30 июля 1979 года – жилой дом по адресу: ул. Ленина, д. 76А, в котором с августа 1968 года проживал Абдулла эфенди, считается памятным местом Отрадного. Ныне в нем живет дочь Героя Факия ханум.

А в самом УБР учредили переходящий приз его имени, который вручался бригадам, добившимся лучших результатов в соревновании за сокращение цикла строительства скважин, за повышение качества работы и образцовую культуру производства. То есть по сути это приз «Делай так, как Сабирзянов!».

Еще при жизни Абдуллы Сабирзяновича в Отрадном начали в 70-е годы  проводить юношеские турниры по боксу на приз знатного буровика. Уже в первых соревнованиях приняли участие 340 спортсменов, представлявших шесть союзных республик СССР.  Затем турнир стал называться не «на приз», а памяти Сабирзянова, но сохранил межрегиональный статус. В свое время газета «Волжская коммуна» публиковала информацию об итогах шестого турнира. Дальнейшую его судьбу выяснить не удалось.

Абдулла абый продолжает находиться в центре внимания и в XXI веке. Так, 1-го сентября 2001 года по ходатайству буровиков в центре улицы Сабирзянова была установлена мраморная стела с выбитым портретом и именем Героя Соцтруда.  

А в канун Дня города, 30 апреля 2013 года, во Дворце культуры «Россия» состоялась церемония открытия галереи почета, в которую в том году было внесено 71 имя. Тогда же по инициативе общественников в галерее появились имена семи отрадненцев, награжденных самыми высокими государственными наградами, в том числе А.С. Сабирзянова.

Помнят о славном земляке и на его малой родине. 29 августа, в год празднования 70-летия Великой Победы, в центральном парке Дрожжановского района РТ состоялось торжественное открытие бюстов Героев Советского Союза и Социалистического Труда. Аллея Героев пополнилась 17 скульптурами славных людей района, и на ней можно теперь увидеть бюст Абдуллы Сабирзянова. Сотрудники местной администрации и музея любезно предоставили фотографии об этом событии и некоторые другие материалы.

Академик И.М. Губкин любил повторять: «Недра не подведут, если не подведут люди». Герой Соцтруда А.С. Сабирзянов не подвел. То же самое можно сказать и про его потомков. Одно слово – Династия! А там глядишь, подрастут праправнуки, среди которых уже есть очередной продолжатель фамилии восьмилетний Маратик, и добудут ей и, стало быть, незабываемому бурмастеру новую славу. Будем надеяться на это.

Рашид ШАКИРОВ.

Журнал «Самарские татары», № 1 (13), 2016 год.

 

Просмотров: 1920