Известный татарский историк, академик АН РТ, один из идеологов суверенитета Татарстана Индус Тагиров о праздновании 100-летия ТАССР.
– В этом году Татарстан отмечает 100-летие со дня образования Татарской автономной советской социалистической республики (ТАССР). Скажите, насколько создание республики именно в тех границах, в которых она существует сегодня, было главной целью татар? Соз- дание ТАССР 100 лет назад был логичным завершением притязаний татарского народа на свою государственность или это все-таки некое отступление?
– Конечно, создание республики в том варианте, в котором она возникла, это не лучший вариант.
У нас были лучшие варианты. Например, Штат Идель-Урал или даже Татаро-Башкирская республика. Тем не менее, как бы там ни было, образование Татарской Республики даже в таком виде – это большой шанс для восстановления некогда утерянной государственности татарского народа.
– Что татарам дало создание своей республики?
– Если бы такая республика не была создана, то возможностей для суверенизации Татарстана тоже не было бы. Поэтому в 1920 году какая-никакая республика появилась, и в 90-е годы прошлого столетия появилась возможность для ее суверенизации, для того, чтобы у этой республики, у этой государственности появились подлинные возможности для развития самого татарского народа.
– Почему не воплотилась в жизнь идея Штата Идель-Урал или Татаро-Башкирской Республики?
– Те, кто не хотел восстановления государственности татарского народа на основе самоопределения, оценивали Идель-Уральский Штат как желание татар выйти из состава России. На самом деле такого, конечно, не было. Потому что документах того времени четко зафиксировано, что эта Республика или Штат, а он так и назвался «Республика или Штат», должен был, оставив часть полномочий у себя, наиболее важные полномочия, такие как финансы, оборона, банковская система, железные дороги, оставить в распоряжении центрального правительства России. Т. е. если бы на этой основе Штат был признан, то Россия, может быть, вообще стала бы развиваться на договорной основе. И если бы новая Россия уже тогда возникла бы на договорной основе, на подлинно договорной основе, то СССР в том виде, в котором он бы был, может быть, и не распался бы. Поэтому я считаю, что Идель-Уральский штат – это упущенная возможность не только для татар, но и для всей России.
Что касается Татаро-Башкирской республики, то ее создание – это желание таких видных татар- ских деятелей, как Галимжан Ибрагимов, Мулланур Вахитов, Шамиль Усманов, которые верили в возможность создания такой автономии на основе декрета, или положения Советского правительства.
Но сам этот факт был неправомерен, потому что таким образом нарушалось право народов на самоопределение, поскольку эта республика должна была возникнуть декретным путем. А что такое декретный путь для Республики? Кто издал декрет, тот его в любое время может и отменить. Я лично считаю, что положение о Татаро-Баш кирской Республике было просто уловкой для того, чтобы свалить идею Идель-Уральского штата. Те, кто был против государственности татар, этого и добились. И в этом, я считаю, большая ошибка и упущение названных мною деятелей, которые поверили большевикам, поверили Сталину в том, что такая
республика появится. Но она не появилась, этого не хотело большевистское руководство, оно запретило вести пропаганду Татаро-Башкирской Республики. Таким образом, эта идея отпала, и остался тот самый вариант – нынешний Татарстан.
– Тогда же большая часть нашей территории отошла Татарстану. Почему в то время не удалось найти общего языка с башкирами? Они же первыми отошли от идеи создания Штата Идель Урал?
– Это очень сложный вопрос. Здесь много объективных и немало субъективных причин. Трудящиеся – рядовые татары и башкиры былитиза то, чтобы такая объединенная государственность татар и башкир появилась. Но такие руководители, как Заки Валиди, имея и собственные амбиции, хотели, чтобы была отдельная, не объединенная Башкирская Республика. В этом отношении башкиры преуспели, они оказались более подготовленными для провозглашения своей государственности. Они уже в декабре 1917 года в Оренбурге провозгласили Башкирскую Республику. Это была Малая Башкирия, в которую не входила Уфа. И эта Башкирская Республика была признана Советами только в 1919 году, когда шла Гражданская война. Тогда башкиры имели свое войско, и поскольку до этого Советское руководство не признало Башкирскую Республику, это войско оказалось на стороне Колчака. Поэтому в условиях, когда Колчак успешнейшим образом продвигался в сторону Москвы, возникла необходимость перевода этого башкирского войска на сторону Красной армии. И здесь
большую роль сыграл Мирсаид Султан-Галиев, который играл посредническую роль. И соглашение между правительством Башкортостана и Советского правительства было достигнуто на основе того, что башкирские войска переходят на сторону Красной армии, в ответ на это Башкирская Республика признается как таковая. Поэтому 1919 год считается годом создания Башкирской Республики, и они эту дату в прошлом году отпраздновали.
– Подучается, татары проиграли потому, что были более осторожными? Башкиры оказались более пассионарными?
– Да, татары допустили такую большую ошибку. И, между прочим, некоторые наши деятели из числа национальной интеллигенции проклинали Мулланура Вахитова и других революционных деятелей за то, что они попались на уловку о Татаро-Башкирской Республике.
– Но некоторые историки, которые изучали биографию и труды Заки Валиди, говорят, что в конце своей жизни он все-таки раскаялся о том, что стал виновником того, что идея Штата Идель-Урал не воплотилась в жизнь?
– Эта республика могла образоваться, но не образовалась, вот в чем дело. Я еще раз подчеркиваю, здесь сплелось интересное соотношение объективного, субъективного и, прежде всего, роли личности. Потому что в моменты крутых исторических поворотов роль личности резко возрастает. И в том, что такая республика не состоялась, большая доля ответственности именно Заки Валидова – предводителя башкирских националистов.
– Почему после революции татарам не удалось создать союзную республику, а ТАССР осталась автономной республикой?
– Этот вопрос поднимался неоднократно. Тот же Мирсаид Султан-Галиев пытался добиться того,
чтобы непосредственно Татарская Республика подписала договор о создании Советского Союза.
Он поднимал этот вопрос и в 1922, и в 1923 году. Эта его настойчивость была связана не только с Татарстаном, но и с некоторыми другими автономиями – автономными тогда были и Казахстан, и кавказские республики, и ряд других национальных республик, т. е. находились в составе Российской Федерации. Султан-Галиев хотел объединить их вместе для того, чтобы они выступили в качестве равноправных партнеров и подписали новый Союзный договор. Султан-Галиев стоял во главе этого движения и за это очень сильно пострадал. В 1923 году его отстранили от всех должностей, а он был в составе Народного комиссариата по делам наци- ональностей и ответственным за решение земельного вопроса вообще. И его не только отстранили, но и исключили из партии, а впоследствии он был репрессирован (мусульманский политический деятель, член РСДРП(б) Мирсаид Султан-Галиев был расстрелян 28 января 1940 года за «национал-уклонизм». – Прим. ред.).
Впоследствии, когда принималась Конституция РСФСР и СССР в 1936 и 1937 годах, вопрос о вхождении Татарстана и Башкортоста- на непосредственно в состав Советского Союза вновь поднимался.
Но Сталин в своем докладе об образовании СССР в ответ на это заявил, что «Татарии и Башкирии не видать союзности как своих ушей». Сталин не любил татар. Впоследствии в 1977 году, когда принималась уже брежневская Конституция, такой вопрос тоже ставился, но результата также не было. Как следствие, возникла ситуация конца 1980-х – начала 1990-х годов, когда татары сами подняли вопрос о подписании нового Союзного договора уже вне делегации российской делегации. Эта позиция Татарстана была названа «особой позицией Татарстана».
– В чем заключалась эта особая позиция?
– Предполагалось, что Татарстан сам непосредственно подписывает Союзный договор, а с Россией устанавливает договорные отношения, т. е. Татарстан не выходит из состава России, а устанавливает с ней договорные отношения. И этот вопрос был поставлен и по-настоящему освещен Декларацией о суверенитете Татарстана, которая была принята 30 августа 1990 года. Впоследствии эта Декларация была подкреплена референдумом, где большинство избирателей – 61,4 процента сказали «да» этой позиции. И, наконец, после долгих раздумий, почти через год, российское руководство решило договориться с Татарстаном о возможном статусе республики и о том, как Татарстан будет подписывать Союзный договор. Было составлено две делегации, со стороны России руководителем делегации был Геннадий Эдуардович Бурбулис – госсекретарь Российской Федерации, т. е. второй человек в администрации Бориса Ельцина. Делегация была очень ответственной – туда входили такие известные тогда деятели, ближайшие советники Ель-
цина, как Сергей Шахрай и Сергей Станкевич. Делегация Татарстана тоже была возглавлена вице-президентом нашей республики, к сожалению, ныне покойным – Василием Лихачевым. И его заместителем президент нашей республики Минтимер Шаймиев назначил меня, поэтому мне на переговорах в Москве 12 и 15 августа 1991 года пришлось вести диалог о том, почему и каким образом мы ставим вопрос. Тогда мы полностью смогли доказать Российской Федерации правомерность нашей позиции. Потому что речь шла о восстановлении некогда утерянной государственности татарского народа и татарский народ никогда не терял надежды на восстановление своей государственности. Это первое. И второе – идя на такой шаг, Татарстан никоим образом не нарушал законодательство Российской Федерации и опирался, прежде всего, на Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа 1918 года, где сказано, что
Россия является союзом равноправных народов, объединенных на добровольной основе. Там же указано, что республики сами решают вопрос о том, быть в составе России или нет. Когда нам был задан вопрос, какие полномочия вы оставляете себе, а какие передаете нам, и после того, как мною были перечислены эти полномочия, Шахрай задал вопрос: «Вы что, из состава России выходите?». Ответ был таков: «Мы никогда добровольно в состав России не входили, поэтомставить вопрос о выходе тоже нецелесообразно». И они с этой нашей позицией согласились, Шахрай тогда сказал: «Да, это правомерная позиция».
Наши переговоры длились на протяжении трех дней, по итогам которых мы приняли протокол, согласно которому Татарстан сам непосредственно подписывает Союзный договор вне делегации Российской Федерации. И там было указано, что это делается на основе договора, т. е. договорной принцип здесь был указан прямо и непосредственно.
А через год ГКЧП помешал нашей позиции, он каким-то образом прервал наши переговоры, хотя по вопросам экономики переговоры еще продолжались. Во время этой непонятной ситуации была составлена новая делегация, которую возглавил премьер-министр Татарстана Мухаммат Сабиров. Я тоже входил в эту делегацию, и мне тожеприходилось участвовать в переговорах. И когда стало ясно, что Татарстан не поддерживает ГКЧП, а наоборот, выступает против, и что Татарстан обеспечил у себя стабильность и добрососедство народов и миротворческую жизнедеятельность народов и религий, наша позиция была признана на продолжавшихся переговорах в 1992 году. Тогда Бурбулис заявил, что позиция Татарстана правомерна. Более того, он сказал, что за год переговоров с Татарстаном они сами сильно изменились и теперь считают, что Россия должна быть асимметричной федерацией с элементами конфедерации. Это была наша победа.
– Помимо 100-летия ТАССР, в 2020 году исполняется также и 30-летие со дня принятия Декларации о суверенитете Республики Татарстан. Однако эта дата осталась в тени. О ней ни- кто громко не заявляет, праздничных мероприятий также не запланировано. С чем это связа-
но, на ваш взгляд?
– Это связано с тем, что мы имели первый Договор 1994 года, второй Договор 2007 года и, наконец, в 2017 году эти Договоры вообще были аннулированы в одностороннем порядке, на что Россия не имела никакого права. Она не имела права в одностороннем порядке отказываться от этих принципов, но тем не менее она это сделала.
А Татарстан, несмотря ни на что,остается флагманом развития России и гарантом фактического сохранения федеративного статуса Российской Федерации. Татарстан является пионером федеративного движения и сегодня создает примеры и образцы социально-экономического развития и сохранения миролюбия и взаимопонимания между народами и религиями. Татарстан создает пример для всего этого не только для России, но и для всего мира, где не так просто решаются вопросы взаимоотношений религий и народов.
– Т. е. поскольку этот Договор уже не имеет юридической силы, поэтому и отмечать нечего?
– Мы фактически находимся на договорной основе, хотя на самом деле такого формального документа у нас нет. Почему я об этом говорю, потому что и Договор 2007 года никаких преимуществ для Татарстана не предоставлял. Подчеркивался лишь особый статус Татарстана в Российской Федерации. Этот статус на самом деле сохранился и сегодня – на Татарстан смотрят, с Татарстана берут пример и идут за ним. Татары во всех отношениях являются народом, который скрепляет единство Российской Федерации.
– Когда подписывали Договор о суверенитете Республики Татарстан, не было возможности
подписать его на более длительный срок?
– Нет, такой возможности не было. Последний договор был рассчитан на 10 лет, но вопрос о его
продлении должен был решаться на основе договоренности, на основе согласия обеих сторон. Этого не было сделано.
– После получения суверенитета Татарстан многое приобрел, но в последние годы многое
также и потерял.
– Мы многое потеряли, но сохранили самое главное – в нашей Конституции, несмотря на все наши отступления, указано, что Татарстан является суверенным государством! Суверенность – это значит, со всеми правами и возможностями. Т. е. мы можем говорить о том, что кость независимого развития Татарстана сохранилась. А были бы кости, мясо, как говорится, нарастет. И вот мы сейчас занимаемся тем, что наращиваем это «мясо». Мы создаем пример во всех отношениях. Сегодня Республика Татарстан добывает 36,5 миллиона тонн нефти, и 23 миллиона тонны перерабатывается, а в скором времени и полностью вся нефть, будет перерабатываться у нас. Мы будем торговать не сырьем, а готовыми нефтепродуктами. Мы уже сегодня не сырьем торгуем. То есть, мы создаем пример для России, которая до сих пор находится на нефтегазовой игле. А Татарстан с этой иглы сошел и показывает пример для России, как нужно это делать.
– Вы говорите об экономической стороне, а в культурно-духовном отношении мы все же многое потеряли – закрылся Татарский педагогический университет, татарский язык теперь не обязателен к изучению в школах, само число татарских школ сократилось, тот же самый До- говор о разграничении полномочий не смогли продлить, и т. д. и т. п.
– Да, наступление на наш язык и в целом на национальные языки однозначно идет. И на уровне самых верхов. Но татары всегда гото- вы ответить на это по-своему – они еще больше усилили свой интерес к татарскому языку. И непосредственно на местах, не только в Татарстане, придумывают и создают разные способы для того, чтобы сохранить и развивать татарский язык. Это и различные олимпиады, и конкурсы, и курсы – во многих российских регионах проходят кур-сы татарского языка. Например, в Ульяновске есть отдельные курсы для взрослых и отдельные для детей. В 22 мечетях Татарстана работают бесплатные курсы татарского языка, посещают которые не только татары, но и русские. К осени их количество должно увеличиться до 100. Т. е. татары находят возможности для того, чтобы развивать свой язык даже в таких трудных условиях, причем заставляя российское руководство потихоньку отступать от ранее занимаемых позиций. И что самое главное – за татарами идут уже и другие народы, которые тоже выступают за то, чтобы развивать свои языки и против существующей политики притеснения национальных языков.
– Хорошо, последний вопрос: в каком направлении дальше двигаться Татарстану?
– Мы всегда двигались в сторону того, чтобы у нас было по-настоящему полнокровное суверенное государство, которое должно развиваться на основе взаимодоговоренности с Российской Федерацией, с российским руководством. И эта позиция Татарстана скрепляет Россию. Если позиция Татарстана будет распространена на всю Россию, то Россия сохранит свою целостность. Поэтому татарский фактор был и остается фактором обеспечения единства Российской Федерации.
Гульназ БАДРЕТДИН.
Журнал «Самарские татары», № 2(27), 2020 года.
Просмотров: 944